Михаил Каришнев-Лубоцкий - Гнэльф Страница 5

И Гейзеровский, ехидно ухмыльнувшись, исчез за дверью.

– «Меня тревожит состояние Глеба Кудашева!.. Никуда ни на шаг!..» – передразнил профессора рассерженный гнэльф. – Меня тоже тревожит состояние моего тела – оно мне не чужое…

– Вы заблуждаетесь, Михаил, оно чужое. Если тот Глеб Кудашев выкарабкается, он и будет настоящим Глебом Кудашевым. Информацию с мозга мы списываем, но не уничтожаем.

– Что же мне теперь делать? – растерянно спросил гнэльф.

– Жить, назло всем напастям жить! И привыкать к новым условиям.

– Жить… – печально вздохнул гнэльф. – Вы думаете, я пошутил, когда сказал, что готов предложить вам руку и сердце? Вы мне очень понравились, Ирочка…

– Вы мне тоже, Микки!

– Так в чем же дело?! Вы не замужем, я свободен… – Гнэльф ловко спрыгнул с пирамиды книг, на которой сидел, и, подбежав к Ирине, встал на цыпочки и ухватился за край ее платья: – Не будем откладывать дела в долгий ящик! Объявим помолвку!

– Микки, вы спятили! Я… Я не собираюсь замуж…

– Вы думаете, что я вас разочарую?

Произнеся эту фразу, гнэльф состроил такую уморительную рожицу, что на месте Ирочки рассмеялся бы даже мертвый. Но Ирине Лапиной было сейчас не до смеха.

– Нет… – промямлила она. – Но…

– Вы можете устроить мне испытание! – предложил гнэльф, поняв ее смущение по-своему. – Начнем сегодня! Только… Только не здесь. Поехали ко мне! Я познакомлю вас с моей собакой, спою наш новый хит…

– Микки, вы снова забылись…

– Ах да! – хлопнул себя по затылку гнэльф. – Что же делать? Я умру в этой тюрьме! Здесь пахнет хлоркой – у меня на нее аллергия…

– Если вы пообещаете хорошо себя вести, я возьму вас к себе. Профессор меня уволит, но я рискну.

– Люблюрисковых девушек! – воскликнул гнэльф и рассмеялся. – На чем поедем?

– Пока на этом, – Ирочка подкатила тележку, на которой медицинские сестры развозили по палатам лекарства. Открыла большую круглую из никелированного металла коробку и скомандовала: – Полезайте сюда, вас не должны видеть посторонние.

Микки ловко вскарабкался по стойке на «второй этаж» тележки и забрался в коробку.

– «Гнэльф в собственном соку»! Новое кушанье! – объявил он, устраиваясь поудобнее.

– Самореклама нам не нужна, – сказала Ирочка и, закрыв крышкой коробку, покатила тележку к выходу.

Спускаться в лифте на первый этаж ей пришлось в компании с двумя монахинями, приходившими в клинику навестить больных. Монахини были очень серьезные дамы, поэтому они подавили в себе желание громко закричать в тот момент, когда крышка на металлической коробке вдруг приподнялась и вновь опустилась. Они только переглянулись между собой и перекрестились – только и всего. Они не вскрикнули даже тогда, когда из коробки явственно донеслось: – «Черт!.. Ну и теснота!..» Они просто снова перекрестились и посмотрели на Ирочку пронзительными взглядами. Бедная девушка смутилась и отвела взор от строгих женщин.

К счастью, ее мучения быстро кончились: кабина лифта остановилась, и дверцы широко распахнулись. Монахини торопливо вышли в холл и засеменили к центральному выходу, испуганно оглядываясь на странную врачиху с удивительным грузом.

Когда они покинули здание клиники, Ирочка облегченно вздохнула и, толкнув тележку, покатила ее к турникету. Сгибаясь в три погибели, она дотащила металлическую коробку с гнэльфом до своей машины, брякнула ее на асфальт и стала доставать из сумочки ключи.

Микки приоткрыл крышку и сердито прошипел:

– Полегче меня бросай, дорогая! Размагнитишь всю информацию!

Ирочка каблучком придавила крышку, открыла дверцу автомобиля и затащила коробку на сиденье.

– Тебя не привязывать ремнем безопасности? – поинтересовалась она у содержимого коробки.

– Нет… Только, пожалуйста, будь осторожнее на поворотах… – пророкотала негромко металлическая тара голосом гнэльфа.

– Хорошо, я постараюсь.

Ирина переключила скорость, и машина плавно тронулась с места.

Глава десятая

Ирочка Лапина жила на третьем этаже большого многоквартирного дома. Третий этаж – это не высоко. Ирочка часто поднималась к себе пешком по лестнице, тренируя мышцы ног и сгоняя, заодно, лишний вес. Но сегодня ей пришлось прибегнуть к услугам лифта: тащить гнэльфа в коробке на себе ей было не по силам.

Ирочка доволокла проклятый груз до квартиры, открыла дверь и с облегчением впихнула ногами гигантскую «консервную банку» в прихожую.

– Приехали, Микки, – сказала она, переводя дыхание, и вытерла платочком пот со лба.

Гнэльф приоткрыл крышку и выглянул наружу.

– У тебя милые обои! – произнес он и лукаво подмигнул уставшей девушке.

– Спасибо.

Гнэльф вылез из коробки и запрыгал на месте, разминая затекшие мышцы.

– Неплохо бы принять ванну, – намекнул он хозяйке квартиры.

– Пожалуйста, Михаил Васильевич, через минуту она будет готова.

Ирочка пошла наполнять ванну, а гнэльф крикнул ей вслед:

– Не называй меня больше Михаилом Васильевичем! Я – Глеб. Ну, хорошо: Микки!

Вскоре Ирочка вышла из ванной комнаты и спросила гостя:

– Ты хочешь что-нибудь выпить?

– От джина с тоником, пожалуй, не откажусь! – обрадовался гнэльф.

– А стаканчик апельсинового сока тебя не устроит?

– Мне хватит рюмки… – буркнул недовольно Микки.

Он вскарабкался в кресло в гостиной, а Ирочка, разлив сок по бокалам, поднесла ему один из них.

– Чин-чин! – сказала она и с удовольствием выпила прохладную освежающую жидкость.

– Чин-чин! – Гнэльф прильнул губами к краю бокала, и его нос нырнул в апельсиновый сок. Микки закашлялся и выронил бокал из рук. – Черт!! Я не собирался принимать ледяной душ! Я хотел горячую ванну!

Ирочка бросилась ему на помощь.

– Сейчас, Микки, сейчас… Снимай одежду, я ее почищу… Ванна уже готова, раздевайся.

– Здесь? При тебе?! Я не ребенок!

Гнэльф спрыгнул с кресла, поскользнулся на пролитом соке и грохнулся навзничь, окончательно перемазавшись в желто-оранжевой жидкости. Когда он поднялся, апельсиновый сок медленно начал скапывать с его шевелюры на нос.

– Ты не ушибся?

– Нет… Когда человек захлебывается, ему не до ушибов… Закрой, пожалуйста, за мной дверь…

И Микки медленно побрел в ванную комнату, ловя языком стекающие с носа капли апельсинового сока.

Пока хозяйка наводила порядок в гостиной, гнэльф готовился к омовению. Сняв с себя осточертевший костюм, вдобавок мокрый и грязный, стянув, прилипшую к телу майку, и сбросив цветастые детские трусики, он взобрался на небольшой стул и уже с него нырнул в ванну. Радостно пофыркивая и сплевывая попавшую в рот воду, Микки сделал несколько заплывов взад и вперед по просторной эмалированной емкости. Потом полежал на спине, разглядывая потолок и высокие борта ванны.