Андрей Щупов - Цветок Страница 5

- Значит, ты просто прогуливался? - руки Риты, лежащие у него на плечах, подозрительно шевельнулись. Они стояли покачиваясь, как покачивались все вокруг, что именовалось танцем, а на деле более всего походило, на колыхание морских водорослей.

- Да, проходил мимо - и вот... - для вящей убедительности Марк мотнул головой.

- Может, ты что-то почувствовал? Или понял, что тебе надо быть здесь? - в глазах Риты промелькнуло странное выражение. Нечто среднее между усталостью и просьбой.

- Наверное... - Марк смешался. - То есть, я, кажется, услышал... Меня будто позвали, понимаешь? Я не сумею толком объяснить, но...

- И не надо, - она мгновенно повеселела. Пальцы ее скользнули выше, и ноготками скребнули по затылку. - Значит, это судьба, понимаешь? Ты пришел - значит, так было нужно. И не надо ничего объяснять. Возможно, именно тебя здесь и не хватало.

Глаза ее вновь переменились, приобретя красиво-задумчивое выражение, и, если бы они не были так красивы, он бы им поверил. Насколько успел заметить Марк, университетские вскормыши чуточку страдали позерством. Дамы говорили по-цветаевски - замысловато, трагично, немного нараспев, мужчины напоминали Марку эстрадных конферансье и одновременно - геологов-романтиков шестидесятых. Закрыв глаза, последних он отчего-то видел размахивающими дирижерскими палочками, с кокетливо отставленными в сторону ножками.

- Скажи... - он замялся. - Меня, правда, звали?

- Может быть, - она тонко улыбнулась.

- Значит... - Марк задохнулся. - Значит, это была ты?!

Она не ответила, но ноготки на его затылке снова чуть шевельнулись, и горячий поток мурашек промчался по спине Марка. Он вгляделся в близкие глаза именинницы, втянул в себя запах ее лица и волос. Да, он был уже пьян, но не настолько, чтобы не слышать знакомого ЗОВА. Стало быть, он танцевал с той, что ворожила вечерами, телепатически выискивая Марка среди миллионов посторонних. Она нашла его, а он отыскал ее. Мост, протянувшийся с противоположных берегов, сомкнулся!

Марк неуверенно потянулся губами к щеке девушки, но неожиданно встретил ее губы. Даже в этом микроскопическом слиянии Рита предугадала его порыв.

Марк больше не сомневался.

***

Кажется, он ничего более не пил. И все-таки захмелел окончательно. В ушах наигрывала музыка, на плечах и на шее наигрывали ее руки. Он стал покорным добродушным роялем. Аккорды, излучаемые его сердцем, могли заворожить кого угодно. Расплевавшись с приличиями, Рита завладела им полностью. Никому более уже не позволялось с ним танцевать, да и свое время она уделяла теперь только ему. О друзьях и подружках смуглая гречанка позабыла с удивительной легкостью.

Впрочем, вечер благополучно продолжался. Обиженных насчитывалось немного. Ритины ухажеры воседали на тахте и с деревянным высокомерием на умных лицах потчевали друг дружку именами вроде Киркегора и Феофраста. Они старались казаться беспечными, фальшивые улыбки ничуть не замораживали их мимику. Дамочки, положившие поначалу на Марка глаз, успокоились значительно быстрее. Во всяком случае внешне женское недовольство совершенно не проявлялось. Несомненно артистизм давался им с большей легкостью. Словом, скандала не произошло, не произошло даже самого пустячного скандальчика. Кто-то курил на балконе, кто-то деловито управлялся с тортами и чаем, но в основном болтали и танцевали, тихонько целовались по углам а, произнося загадочные тосты, чокались бемольными рюмочками.

Теорию относительности открыли еще до Эйнштейна. Некто стал ее безымянным автором, предположив, что не время течет мимо нас, а мы - то бишь, человечество, - продираемся сквозь дни, часы и минуты, как медведь сквозь бамбуковую чащобу. И тогда же стали рождаться идеи остановок, различных скоростей, и, обрастая надеждой, как шерстью, люди принялись экспериментировать... Говорят, что-то и кому-то удавалось, но разве проверишь? Да и пусть все остается на уровне слухов, на уровне тех же согревающих мифическим светом надежд.

Так или иначе, но время праздника истекло, последняя песчинка просочилась в крошечную лунку. Праздники всегда проходят быстрее положенного. Удержать их подле себя невозможно. Засуетившись, гости потянулись на выход. Встав у порога, Марк провожал их, понимая, что близится час его очередного отчаяния. То есть, это если придется уйти и ему. Но об этом он старался не думать и, подражая университетским аристократам, скрывал свое растущее смятение, как мог.

Веснушчатой синеглазке он пожал маленькую ладонь, а тоненькой гимнасточке позволил себя поцеловать. В конце концов один из хозяйкиных ухажеров (а уходили они, разумеется, последними) все-таки не выдержал. Приблизившись вплотную, он криво ухмыльнулся:

- Откуда такие берутся, а? И с именами им везет, и с бабами... Ладно, Маркуша, держи пять и не поминай лихом...

Когда захлопнулась дверь, Марк запоздало вспомнил о Веронике. Вспомнил и забыл. Рита надвинулась вплотную. За спиной у нее дрожало пламя свечей. В воздухе пахло все тем же непостижимым ощущением тайны. Думая, что раскрывает ее, Марк стиснул Риту в объятиях, поднял на руки. Ворс ковра непроходимой порослью опутал ноги. Они упали. Он тянул ее к себе, но Рита помнила очередность. Сначала - одежда, потом все остальное. Пальцы ее умело скользили по пуговицам. Легонький вязаный пуловер взметнулся вверх, родив трескучую молнию. Следуя ее примеру, он с той же стремительностью избавился от своей рубахи. Черт его знает почему, но они спешили. Вернее, спешила она, а он старался не отставать. Шуршала ткань, одежда немилосердно разлеталась по всем углам. Марк все еще чего-то ждал. Он не верил, что придет только плотское. Так юноша отсчитывает годы, подмечая, что главное еще впереди. Черту зрелости чаще всего переступают неожиданно, и также неожиданно является страшное осмысление того факта, что главное успело перекочевать с востока на запад, оказавшись далеко за кормой. До самого последнего момента Марк все еще верил в чудо. Но чуда не произошло. Грудки ее мерно подрагивали, она раскачивалась на нем, с хрипом дыша, порой кусая его в губы. Все было до банального просто. Рыболовный крючок пронзил червя, червь извивался в судорогах. И финиш тоже ничем не удивил. Простреленная сладким огнем, она рухнула на него. Какое-то время было душно и жарко. Чуть шевелясь в такт словам, она шутливо продекламировала.

- Когда мы едины, мы - непобедимы!.. - язык девушки лизнул его в ухо. - Правда, милый?

Марк осторожно высвободился из-под гладкого, лоснящегося молодым потом тела и поднялся.

- Все было чудесно. Ты сказочная девушка...

Слова произносил не он, - кто-то другой. Этот другой всегда приходил на выручку в трудный момент. Пытался помочь он и сейчас. Но более всего на свете Марку хотелось одеться и, не теряя времени, выскочить за порог. Однако вместо этого, подчиняясь многомудрому совету своего двойника, он прошелся по ворсу ковра, с наигранным любопытством коснулся китайских, а может быть, японских штор.