Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06 Страница 5

— Отказываюсь отвечать на этот вопрос и прошу извинить мою невежливость, — проговорил Стивенс слегка дрожащим голосом. — Я старый человек, капитан, и это детективное агентство — мой единственный источник дохода. Если я объясню вам, каким образом оно действует, мы лишимся всяких преимуществ над вашей службой, если не считать ограниченной свободы в получении секретных данных. Я консультировался с компетентными адвокатами, заверившими, что у меня есть полное право открыть бюро частных расследований при наличии соответствующей лицензии и вести дела на любом уровне, какой только предпочту. Мало того, я имею также полное право держать свои методы в секрете, поскольку они являются так называемой «интеллектуальной собственностью» моей фирмы. Если хотите воспользоваться нашими услугами, ради Бога! Мы их предоставим с абсолютной гарантией, что вся информация, которой снабдит вас наше агентство, за соответствующую, естественно, плату, будет абсолютно достоверна. Но наши методы — наша собственность.

Робин Вейнбаум криво усмехнулся.

— Не настолько я доверчив, мистер Стивенс. Наивность не входит в число достоинств таких людей, как я. Вы прекрасно понимаете, что правительство не предоставит вам свободы поставлять совершенно секретные сведения любому, кто может заплатить. Даже если вы добыли эти сведения самостоятельно или посредством шпионажа, в этом еще предстоит разобраться. Если сможете дублировать передачи с «Бриндизи», значит, мы станем вашим эксклюзивным клиентом. Короче говоря, вы будете первым вольнонаемным штатским в моем бюро.

— Ясно, — отечески улыбнулся Стивенс. — Мы это предвидели. Однако у нас заключены контракты в другими планетами, например, с Эрскином. Если нам придется работать исключительно на Землю, в оплату, разумеется, должна быть включена компенсация за ликвидацию остальных счетов.

— С чего это вдруг? Патриотически настроенные слуги народа работают на свое правительство себе в убыток.

— Это мне известно, и я готов отказаться от остальных клиентов. Но требую, чтобы мне платили.

— Сколько? — вопросил Вейнбаум, внезапно обнаруживший, что сильно, до боли, стискивает кулаки.

Стивенс, казалось, размышлял, расслабленно кивая живописной белоснежной гривой.

— Нужно посоветоваться с коллегами. Но, приблизительно могу сказать, что удовлетворюсь суммой ассигнований, выделенных вашему бюро. Впрочем, дальнейшие переговоры вполне возможны.

Вейнбаум подскочил, как ужаленный.

— Ах вы, старый пират! Прекрасно понимаете: я не могу тратить все ассигнования на одно внештатное агентство! Неужели до вас никогда не доходило, что большинство организаций, подобных вашей, работают на нас на условиях «издержки плюс фиксированная прибыль». А вы требуете почти две тысячи кредитов в час, причем от собственного правительства, и одновременно претендуете на легальную защиту от того же правительства, в надежде, что фанатики с Эрскина сделают более выгодное предложение!

— Но цена достаточно разумна, — запротестовал Стивенс. — И услуги стоят каждого истраченного кредита.

— А вот тут вы ошибаетесь! На нас работает сам изобретатель. Менее чем за половину этой суммы мы найдем применение прибору, за который вы торгуетесь, в этом можете быть уверены.

— Опасная игра, капитан.

— Возможно. Скоро увидим, — прошипел Вейнбаум, злобно пялясь в безмятежное лицо старца. — Вынужден объявить, мистер Стивенс, что вы свободны. Мы не смогли доказать, что вы получаете информацию незаконными методами. Но рано или поздно мы возьмем реванш. Будь вы чуточку рассудительнее, могли бы получить выгодный заказ, гарантированный доход и прекрасную репутацию. Теперь же за вашей персоной будет установлена непрерывная слежка… вы и не представляете, насколько это унизительно… но я сделаю все, чтобы вы поняли, почем фунт лиха. Никаких сообщений для Дейны Лье или для кого иного. Я желаю видеть все послания, которые вы отправляете клиентам. Любое слово из тех, что нам могут пригодиться, будет пущено в дело, и вам заплатят за него ровно один цент: столько мы платим за анонимные сплетни. Все, что я найду непригодным, будет стерто и вычеркнуто. Со временем у нас появится та модификация передатчика Дирака, которая уже имеется в вашем распоряжении, а когда это произойдет, вы разоритесь вчистую и уже больше никогда не подниметесь.

Вейнбаум вдруг осекся, потрясенный степенью собственной ярости.

В замкнутом пространстве камеры кларнетом запел необычайно звучный голос Стивенса:

— Капитан, у меня нет сомнений, что вы исполните все свои обещания, пусть и не до конца. Но, верьте мне, — ваши усилия бесплодны. Сейчас вы услышите от меня предсказание. Бесплатное. И, как все наши предсказания, гарантированно верное. Вот оно: вы никогда не найдете эту модификацию. Когда-нибудь я сам предоставлю факты, на своих условиях, но вам никогда не отыскать их. И даже силой вам не вырвать у меня секрета. Ну а пока вы не дождетесь от меня ни единого слова, ибо, несмотря на то, что вы рука правительства, я вполне могу позволить себе переждать ураган. Сколько бы он ни длился.

— Блеф! — бросил Вейнбаум.

— Факт. Это вы блефуете: хвастливые речи, подогреваемые смутными надеждами. Я, в противоположность вам, знаю, о чем говорю. Но давайте закончим эту бесплодную и совершенно бесполезную дискуссию. Придется вам усвоить тяжкий урок. Может, после этого поверите в мою правоту. Спасибо за то, что дали мне свободу. Поговорим снова в иных обстоятельствах, а именно… позвольте подумать… ах, да, девятого июня 2091 года. Кажется, этот год вот-вот наступит, не так ли?

Стивенс снова поднял книгу и добродушно кивнул Вейнбауму. Только руки дрожали, выдавая возраст. Вейнбаум, беспомощно глядя в пространство, подошел к двери и сделал знак надзирателю. Когда решетка за ним закрылась, до него донесся голос Стивенса:

— Кстати, капитан, совсем забыл: с наступающим Днем Года!

Вейнбаум ворвался в свой кабинет, разгневанный до такой степени, что разворошенное осиное гнездо в подметки ему не годилось, и в то же время отчетливо сознавая свои перспективы. Если второе предсказание Стивенса окажется столь же феноменально точным, как и первое, капитану Робину Вейнбауму скоро придется торговать целой кучей разнообразных мундиров «секонд-хенд».

Он вызверился на Маргарет Соумс, свою секретаршу. Она ответила столь же злобным взглядом: слишком долго знала она своего шефа, чтобы испытывать священный трепет.

— Ну? — рявкнул он.

— Доктор Уолд ждет вас в кабинете. Пришло несколько отчетов полевых агентов и пара сообщений с передатчика Дирака. А как там старый мерзавец? Упорствует?