Герберт Уэллс - Остров доктора Моро (пер. Быкова) Страница 5

Не стоило труда отвѣчать на эту грубость, и, конечно, я не сталъ дожидаться дальнѣйшихъ шутокъ на мой счетъ. Онъ протянулъ руку по направленію къ шкафуту, около котораго Монгомери бесѣдовалъ съ какимъ-то человѣкомъ высокаго роста, съ сѣдыми волосами, одѣтымъ въ голубую и грязную фланелевую куртку и, безъ сомнѣнія, только что явившимся на суднѣ.

— Туда, туда его, господина «непрошеннаго защитника»! — рычалъ капитанъ.

Монгомери и его собесѣдникъ, услыша крика капитана, обернулись.

— Что вы хотите сказать? — спросилъ я.

— Туда господина «непрошеннаго защитника», вотъ что я хочу сказать. Долой съ корабля мистера! И живо! На кораблѣ все чистится и прибирается! Къ счастью, для моей шкуны, она разгружается, и вы, вы также убирайтесь прочь!

Въ остолбенѣніи смотрѣлъ я на него. Затѣмъ мнѣ пришла въ голову мысль, что это наилучшій исходъ изъ моего положенія. Перспектива совершить плаваніе единственнымъ пассажиромъ въ обществѣ такого вспыльчиваго грубіяна не представлялась заманчивой. Я повернулся къ Монгомери.

— Мы не можемъ принять васъ! — сухо отвѣчалъ его собесѣдникъ.

— Вы не можете меня принять? — въ смущеніи повторилъ я.

Вся фигура этого человѣка дышала такою рѣшимостью я выражала такую сильную волю, какой мнѣ никогда не приходилось встрѣчать.

— Повторите-же! — началъ я, обращаясь къ капитану.

— Долой съ корабля! — отвѣтилъ пьяница. — Мой корабль не для звѣрей и тѣмъ болѣе не для людей, которые хуже звѣрей. Вы должны убираться съ моего судна, мистеръ. Если они не желаютъ принять васъ, то вы будете предоставлены волѣ вѣтра и теченію. Но какъ-бы ни было, вы пристанете къ берегу вмѣстѣ съ вашими друзьями. Меня не увидятъ болѣе на этомъ проклятомъ островѣ. Аминь. Я все сказалъ!

— Монгомери… — умолялъ я.

Скрививъ свою нижнюю губу, онъ кивнулъ головою по направленію къ высокому старику, давая мнѣ понять, что мое спасеніе въ его власти,

— Погодите! Я сейчасъ поговорю за васъ! — проговорилъ капитанъ.

Тогда начался между ними тремя любопытный споръ. Я обращался поперемѣнно ко всѣмъ троимъ, сначала къ сѣдовласому старику, прося его позволенія пристать къ берегу, затѣмъ къ пьяному капитану, съ просьбою оставить меня на кораблѣ, и даже къ самимъ матросамъ. Монгомери не раскрывалъ рта и довольствовался однимъ киваніемъ головы.

— Я вамъ говорю, что вы уберетесь съ корабля долой! Къ чорту законъ! Я здѣсь хозяинъ! — повторялъ безпрестанно капитанъ.

Наконецъ, во время начавшейся сильнѣйшей брани, я вдругъ остановился и удалился на корму, не зная, что предпринять.

Между тѣмъ экипажъ съ быстротою приступилъ къ выгрузкѣ ящиковъ, клѣтокъ и звѣрей. Широкая люгерная шлюпка была привязана къ шкоту шкуны, и въ нее спускали странный звѣринецъ. Мнѣ не видны были люди, принимавшіе ящики, такъ какъ корпусъ шлюпки былъ скрытъ отъ меня нашимъ судномъ.

Ни Монгомери, ни его собесѣдникъ не обращали ни малѣйшаго вниманія на меня; они были сильно заняты, помогая и распоряжаясь матросами, выгружавшими ихъ багажъ. Капитанъ также вмѣшивался, но очень неловко. У меня въ мысляхъ являлись одни за другимъ самыя безразсудныя отчаянныя намѣренія. Разъ или два, въ ожиданіи рѣшенія своей судьбы, я не могъ удержаться отъ смѣха надъ своей несчастной нерѣшительностью. Я не могъ придти ни къ какому рѣшенію, что дѣлало меня еще болѣе несчастнымъ. Голодъ и потеря извѣстнаго количества крови способны лишить человѣка всякаго мужества. У меня не хватало необходимыхъ силъ, чтобы противостать капитану, желавшему меня выгнать, ни чтобы навязать себя Монгомери и его товарищу, Совершенно безучастно ждалъ я рѣшенія своей судьбы, а между тѣмъ переноска клади Монгомери въ шлюпку шла своимъ чередомъ, я же былъ забытъ.

Вскорѣ выгрузка была кончена. Затѣмъ меня, не оказавшаго ни малѣйшаго сопротивленія, дотащили до шкафута, и въ этотъ моментъ я увидѣлъ, какія странныя лица находились вмѣстѣ съ Монгомери въ шлюпкѣ. Однако, послѣдній не дожидаясь, быстро оттолкнулся отъ корабля. Между мною и ею образовалось широкое пространство зеленоватой воды, и я изо всѣхъ силъ откинулся назадъ, чтобы не полетѣть внизъ головою.

Люди, находившіеся въ шлюпкѣ, громко разсмѣялись, и слышенъ быхъ голосъ Монгомери, ругавшаго ихъ. Послѣ этого капитанъ, его помощникъ и одинъ изъ матросовъ привели меня къ кормѣ. Тамъ все еще стоялъ на буксирѣ челнокъ отъ судна «Dame Altière», до половины наполненный водою, въ немъ не было ни веселъ, ни провизіи. Я отказался туда сѣсть и растянулся. во всю длину на палубѣ. Въ концѣ концовъ, имъ удалось при помощи веревки — такъ какъ на кормѣ не было лѣстницы — спустить меня въ челнокъ и отвязать его.

Челнокъ медленно удалялся отъ шкуны.

Въ какомъ-то остолбенѣніи смотрѣлъ я, какъ весь экипажъ готовился къ отплытію, и какъ шкуна спокойно перемѣнила галсъ. Паруса затрепетали и надулись подъ напоромъ вѣтра. Я пристально глядѣлъ на судно, накренившееся въ мою сторону. Затѣмъ оно быстро исчезло изъ виду. Я не поворотилъ головы, чтобы слѣдить за нимъ глазами, такъ какъ вовсе не надѣялся на его возвращеніе. Усѣвшись на дно челнока, я въ какомъ-то оцѣпенѣніи созерцалъ тихое и пустынное море.

Итакъ, я снова находился въ отчаянномъ положеніи, предоставленный волѣ стихіи. Бросивъ взглядъ черезъ бортъ челнока, я замѣтилъ, что разстояніе между мною и шкуной постоянно увеличивалось, причемъ на ней около перилъ виднѣлась голова капитана, осыпавшаго меня насмѣшками. Обернувшись къ острову, я увидѣлъ шлюпку, также уменьшавшуюся, по мѣрѣ приближенія ея къ берегу.

Вдругъ мнѣ ясно представился весь ужасъ моего положенія. Но было никакой возможности достигнуть берега, если только теченіе не пригонитъ меня къ нему. Я еще не совсѣмъ оправился отъ лихорадки и недавняго голода и потому былъ близокъ къ обмороку; въ противномъ случаѣ, у меня было бы больше мужества. Вдругъ я принялся рыдать и плакать такъ, какъ мнѣ не случалось плакать съ самаго моего дѣтства. Слезы ручьемъ бѣжала изъ глазъ. Въ припадкѣ отчаянія я ударялъ кулаками по водѣ, наполнявшей дно челнока, и яростно билъ ногами по его борту. Громкимъ голосомъ молилъ я Провидѣніе послать мнѣ смерть. Я очень медленно подвигался къ востоку, приближаясь къ острову, и вскорѣ увидѣлъ шлюпку, перемѣнившую галсъ и направлявшуюся въ мою сторону. Она была сильно нагружена, и, когда подошла ближе, можно было различить широкія плечи и сѣдую голову товарища Монгомери, сидящаго на кормѣ среди собакъ и различныхъ ящиковъ. Онъ пристально смотрѣлъ на меня, не двигаясь и не говоря ни слова. Уродъ съ чернымъ лицомъ, скорчившись около клѣтки пумы на носу, также внимательно оглядывалъ меня своими дикими глазами. Кромѣ того, въ шлюпкѣ было еще трое людей — странныя существа, похожія на дикарей, на которыхъ яростно ворчали собаки. Монгомери правилъ рулемъ, подвелъ свое судно къ моему и, наклонившись, привязалъ носъ моего челнока къ кормѣ шлюпки. Итакъ, я былъ взятъ на буксиръ, потому что у нихъ не было для меня мѣста. Припадокъ отчаянія теперь совершенно прошелъ, и я довольно спокойно отвѣчалъ на обращеніе ко мнѣ Монгомери при приближеніи. Я сказалъ ему, что челнокъ заполненъ наполовину водою, и онъ передалъ мнѣ черпакъ. Въ моментъ, когда веревка, связывавшая оба судна, натянулась, я опрокинулся назадъ, но затѣмъ энергично принялся выкачивать воду изъ своего челнока, что заняло порядочное время. Мое суденышко было въ полной исправности, и только вода наполняла его до борта; когда вода была удалена, у меня оказалось, наконецъ, свободное время для наблюденія надъ экипажемъ шлюпки.