Александр Розов - Неандертальский томагавк в астроархеологии Страница 5

— Это принципиально, — подтвердил шкипер, — Это так принципиально, что об этом бы немедленно раззвонили по всем медиа-каналам. Делать из этого тайну нет смысла.

— И зачем в этом случае торопиться? — добавил Ван, — Если эти колонии не сдохли за предыдущие сто лет, то они не сдохнут и за следующие два-четыре года.

— Ладно… — бортинженер ненадолго задумалась, массируя ладонью макушку, как будто это могло ускорить течение мыслей, — тогда, инфо о какой-то уникальной аномалии.

— О какой, например? — спросил Арто.

— Я же сказала, шкип: об уникальной. О такой, которую никак не предугадаешь.

— Тогда, хотя бы, предположи, из какой это области? Дырка в другую галактику, или мыслящая планета типа Соляриса Лема, или Лаксианский ключ Шекли…?

Укли хихикнула и похлопала в ладоши.

— Вот, ты сам назвал три области!

— Шутки шутишь, — буркнул шкипер.

— Что такое «Лаксианский ключ Шекли»? — поинтересовался Ван.

— Такая сказочная штука, — Арто щелкнул пальцами, — Как золотой ключик феи.

— Шекли это НФ-автор позапрошлого века, — сообщил матрос-универсал Нокс, — а его Лаксианский ключ, это дик, выключающий Мелджский Бесплатный Производитель.

Навигатор придал собаке на экране предельно удивленный вид.

— Нокс, а что такое Мелджский Бесплатный Производитель?

— Это машина, которая паразитирует на любом ближайшем источнике мощности, и превращает энергию в порошок вроде крахмала. Разрушить машину невозможно, и единственный способ остановить ее, это выключение Лаксианским ключом.

— Стоп, Нокс! — вмешалась Укли, — Если этот Мелджский Производитель потребляет мощность, то почему он называется «Бесплатным»?

— Рекламное вранье, — сказал матрос-универсал, — главный психологический прием индиков. Коммерция индустриальной эры. Как в истории с этими «ковчегами».

— Мне кажется, — задумчиво произнесла бортинженер, — что в истории с «ковчегами», вранье осталось главным приемом до сих пор.

— Скорее всего, это просто повышенный уровень секретности, — возразил Арто.

— Шкип, ты сам-то веришь, что это просто повышенная секретность? — спросил Ван.

— Я тебе отвечу, когда увижу, что произошло с «ковчегами» в пункте назначения.

3

Около 12 световых лет от солнца

Окрестности Эпсилон Индейца

Звезды мигнули. Только и всего… Рейдовый скэтер как находился в центре корабля «Tapla», тускло-серебристого бублика, висящего в черной пустоте космоса, так и продолжал там находиться.

— Приехали, — лаконично сообщила Укли.

— Параметры? — так же лаконично спросил Арто.

— Наше отклонение от расчетного в пределах сотой промилле, — бодро отрапортовал навигатор Ван, — Объекты риска с подлетным временем менее пяти лет отсутствуют.

— Иначе говоря, — сказал Арто, — Траектория «Tapla» не требует корректировки. Так?

— Да, шкип. Лучше оставить все, как есть.

Арто кивнул и пожалел, что нельзя почесать лоб. По инструкции при экстремальных действиях полагается быть в скафандре, а перемещение в движке Хейма, и вообще пребывание в этом бублике считается экстремальным действием, потому что пока не относится к обычным. Значит, до перехода к штатному полету, лоб не почесать…

— Укли, как там система?

— Электро-мозги, движок и гиромагнитная ориентация в норме, шкип, — сказала она.

— Это радует, клянусь Ктулху. Ван, ты можешь аккуратно вывести нас из бублика?

— Никаких проблем, шкип, — ответил навигатор.

— Аккуратно, — повторил Арто, — Дистанция плюс пол мегаметра по нормали. Давай.

Ван положил ладонь на сенсорный пульт, скэтер чуть заметно сдвинулся с места и, чрезвычайно медленно, начал выплывать из бублика. Постепенно, почти неуловимо, скорость росла. Бублик сначала превратился в маленькое серое колечко, потом в едва различимую точку, а потом вовсе исчез. Вокруг — только бусинки звезд. И среди них выделяется яркостью Эпсилон Индейца «A» — оранжевый карлик, на четверть легче Солнца, на 20 процентов холоднее и в семь раз слабее по интегральной светимости. Сейчас «Tapla» находился от него на порядок дальше, чем Плутон от Солнца.

Эпсилон Индейца — тройная звезда. Кроме главного компонента, звезды «A», в ней есть еще пара коричневых карликов по диаметру не намного больше Юпитера, но намного массивнее: Эпсилон Индейца «Ba» в 50, а «Bb» и в 30 раз. Они образуют тесную пару, танцующую красивый космический вальс на расстоянии менее трех астрономических единиц друг от друга и в полутора тысячах астрономических единиц от главной звезды: Эпсилон Индейца «A».

Сейчас «Tapla» двигался из точки вне плоскости эклиптики всей тройной системы, по круговой орбите на колоссальной дистанции от всех массивных объектов. Даже если экспедиция в этой области продлится годы, «бублик» не попадет в зону, опасную в смысле столкновений, и вообще никуда не денется. Астронавты спокойно найдут его в расчетной точке, включат движок Хейма и вернутся домой…

Итак, предстояло выяснить судьбу трех «ковчегов», которые отправились сюда сто лет назад. Пунктами назначения этих «ковчегов» были (если верить инфо, оставленной в древнем игровом протоколе):

— Крупный спутник четвертой планеты Эпсилон Индейца «A». Сама четвертая планета, газовый гигант, напоминала Сатурн, но ее орбита располагается втрое ближе к звезде (примерно там, где в Солнечной системе лежит пояс астероидов).

— Вторая планета Эпсилон Индейца «A», которая движется (если снова взять аналоги в Солнечной системе) ближе к звезде, чем Венера, но дальше, чем Меркурий.

— Единственная довольно крупная (размером примерно с Марс) планета в подсистеме Эпсилон Индейца «B», вращающаяся по орбите, похожей на восьмерку, огибающую коричневые карлики «Ba» и «Bb».

Путешествие к местному Сатурну занимало 35 условных суток, из которых первая половина шла с ускорением около десяти G, а вторая — с таким же замедлением. Не модифицированный homo sapiens умер бы через несколько часов полета, но команда «green flamingo», как и большинство людей своего времени, сильно отличались от прототипа, возникшего в Африке 200 тысяч лет назад и дожившего без изменений до конца XXI века. Сторонний наблюдатель, не знающий основ постиндустриальной биомедицины, подумал бы, вероятнее всего, что четверо астронавтов находятся в коматозном состоянии, но это была обычная спячка, такая же, как у мадагаскарских лемуров (или у менее экзотических ежиков). В середине полета, когда ускорение, по графику на полдня снизилось до биологически-нормального одного G, астронавты проснулись, по очереди прогулялись в миниатюрную гигиеническую кабину, очень далекую от любых представлений о комфорте, затем перекусили, вяло поболтали о превратностях поисково-спасательной работы, и впали в спячку еще на 17 суток.