Алла Конова - Свет глубоких недр Страница 5

— Что же ты не смотришь? — напомнила Леля.

Призрачный свет сейчас не устраивал Сашу. Он включил фонарик. И пластинки оказались не разноцветными, а все малиновые.

— Они в этом свете все кажутся разноцветными, — тихо Iговорит Лелька.

Саша изумленно взглянул на нее. И не узнал в этой притихшей девушке шумную Лельку. Оглянулся на ребят. Они тоже стали иными, немного ошеломленными, немного растерянными.

— Дело, видимо, не в свете, — негромко возразил Саша. — Вода — их среда. Там они полны движенья, «жизни», в них все время идут какие-то процессы. Вот и разное свечение. А в наших руках они мертвые.

Устало добавил:

— Отдохнем…

И только сейчас понял, что же самое удивительное в этом гроте. Исчезло эхо. Исчезла гулкость пещер. Как будто стены стали мягкими и приобрели способность поглощать звуки.

Сбросили вещевые мешки. И стояли, вслушиваясь в затихший мир.

Эдуард, вдруг что-то вспомнив, начал развязывать рюкзак, достал блестящую коробочку с матовым экраном. Александр одобрительно кивнул ему.

Через минуту обычным озорным голосом Эдик сообщил:

— Смею доложить — все в порядке. Никаких вредных газов в атмосфере нет: ни метана, ни окислов углерода, ни сероводорода. Разожжем костер…

— Нет! — остановил его Александр. — Пока не надо. Поужинаем всухомятку. В воздухе может быть органика. А прибор не улавливает, так как не рассчитан на нее.

Это очень неуютно: сидеть на камнях в однообразно сияющей пещере и есть холодную свиную тушенку.

После ужина разбрелись вдоль стен.

— Сколько их здесь! Сколько! — Саша сыпал сквозь пальцы чешуйки.

Лелька шла следом за Вадимом, но вдруг оглянулась. Вдоль противоположной стены, слегка вытянув руки вперед, согнувшись, неуверенно двигался Эдуард.

— Вадик! Посмотри, как призрак… Мы все здесь похожи на призраков.

На сияющем фоне фигуры людей казались черными, резко очерченными и очень уж неестественными.

— Тогда, одной, мне не было так страшно.

Вадим повернулся к ней.

— Ты устала очень, пойдем отдыхать.

— Утро вечера мудренее, — встретил их на таборе возглас Эдуарда. Он ворочался на камнях, стараясь поудобнее улечься в спальном мешке.

Саша не раз ночевал среди гор. Он любил бодрствовать у костра. Но всегда засыпал с трудом. Подолгу лежал, вглядываясь в звездное небо, вечно меняющееся, вечно другое. Неодолимое чувство беспредельности мира охватывало его. И он — частица этой беспредельности, и свежий ветерок, и насыщенный шорохами воздух.

Но сейчас небо давит своей чернотой и мертвенной неподвижностью. Все те же блики лежат все там же. Пропитанный парами воздух не шелохнется. Все так же глухо урчат ручьи, стекая к стенам.

Потолок давит каменной тяжестью. Он кажется низким, хотя до него метров двадцать. Пещера очень длинная и широкая. Потолок один не светится, а отражает отблески. Александр заметил, что отблески подвижны в центре, над самым фонтаном. Там все клубятся и клубятся округлые облака, такие мутно однообразные, усыпляющие.

— Кремнистые источники, — вспоминает сквозь сон Александр, — уникальное явление. Они известны только на Дальнем Востоке. Содержат в себе кремниевую кислоту. Но в каком, виде? Она в воде не растворяется. Коллоидная… В щелочной среде она не может быть коллоидной… А эти воды только щелочные…

Саша не помнит, чем кончился спор ученых. Но точно знает — такая вода излечивает многолетние застаревшие экземы… А какая же связь между этой водой и карбидом кремния, между коллоидной кремневкой и малиновыми чешуйками? Наверно, прямая.

«Ток-ток-ток», — отчетливо процокало что-то.

Звук шел из жерла гейзера.

Потолок сразу изменился, вернее его центральная часть. Туманные облака исчезли.

«Ток!» — четкая полоса пробежала по бликам.

«Ток!» — мелькнула вторая.

«Ток!» — третья…

— Что это? Боже мой! Что это? — Лелька села в своем спальном мешке. Саша увидел ее синевато-бледное лицо и широко открытые тревожные глаза. Не помнит, как оказался рядом. Обнял ее плечи сквозь упругий мешок, прижал к себе.

«Ток!» — повторяло что-то. И серовато-черная раздвоенная линия прочерчивала потолок. Саша сильнее прижал к себе Лельку. Так продолжалось минут двадцать. И все утихло. Опять в мягкой тишине одно, урчанье воды. Да ставшие привычными облака отражаются в камнях.

Леля зябко вздрагивает.

— Успокойся, — шепчет Саша, едва касаясь губами ее щеки.

— Я не боюсь. Иди к себе…

Он не решается ее оставить. И понимает; ему сейчас не место рядом с ней. Очень возможно, ребята не спят. Они догадываются… И пусть убедятся! Он должен уйти…

— Спи спокойно, моя родная. Слышишь? Все тихо. Спи…

3

За время сна ничего не изменилось. Как будто странные тени не бороздили потолок и гейзер не щелкал.

Утро оказалось точно таким же, каким был вечер. Подземный мир не знает дня и ночи.

Сон не принес отдыха. Даже всегда спокойный Вадим казался раздраженным. Он очень долго растирал полотенцем лицо и шею…

— Ты знаешь, что ночью было? — подошла к нему Лелька.

Он не смотрел на нее.

— Здесь все может быть!

Леля смутилась. А Саша, резко подняв голову, в упор взглянул на Вадима. Вадик выдержал его взгляд. Но он был на пять лет моложе и всего-навсего техник!

— Заглянем побыстрее в эту водичку, — сквозь зубы процедил Эдуард, — чем раньше сделаем, тем, вероятно, будет лучше.

К источнику подошли все вместе. Александр и Вадим в водолазных костюмах, Леля и Эдуард — в дождевиках.

Выход паров из воды был очень странным. Он не похож на конусы обычных гейзеров. Круглая скважина диаметром метра в два. Ее края чуть-чуть возвышаются над полом пещеры. От стенок скважины, как продолжения радиусов, расходятся утолщения. Они идут сквозь весь грот. Это те самые полосы разных пород, которые уже отметил Александр. Горячая вода все время бурлит, переливаясь через край, а рвущиеся из глубины пары создают иллюзию фонтана.

Эдуард отобрал пробу на анализ.

— Кремневки много. Суммарная органика- двадцать три грамма в литре. Раствор мутный. Похоже на коллоид.

Проверили напряжение… Тока нет… Вадим и Александр стояли рядом, оба в неуклюжих костюмах, в шлемах, сквозь которые невозможно рассмотреть лицо. Как горб на спине, у каждого возвышается окси-преобразователь, превращающий воду в кислород для дыхания.

— Веревка — сколько метров? — глухо прозвучал голос Александра.

— Двести, — ответила Леля.

— Ну, что же… Должно хватить…

Он продернул конец страховочной веревки в петлю у самого ворота.