Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота Страница 5

— Конечно, вы не моряк, — терпеливо сказал Кляйн. — Однако перед походом в Антарктику вам пришлось кое-чему поучиться…

У Ивана голова пошла кругом.

— Какая Антарктика? — чуть было не застонал он. — Чего я там забыл? Как я туда попал?.. Кляйн и профессор переглянулись.

— Вы что же, ничего не помните? — недоверчиво спросил оберштурмбаннфюрер.

— Ничего…

— И про плавание все позабыли, и про экспедицию? — продолжал допытываться Кляйн.

— И про то, и про другое…

— Ну хоть базу-то вы помните? — уже несколько раздраженно спросил Кляйн.

— Какую базу? — обреченно произнес Иван.

— Да база Юбург же, в Антарктиде! Вас же лично фюрер потом благодарил!..

Ивану только и оставалось, что развести руками. Кляйн посмотрел на Ивана, потом на профессора. Тот лишь сокрушенно покачал головой.

— Да, — произнес Кляйн. — Это плохо. Конечно, вам надо бы отдохнуть по такому поводу, но… увы, время, к огромному сожалению, не терпит. Потом мы еще вернемся к вашему прошлому… а пока только скажу: вы были участником и одним из руководителей секретнейшей и имеющей огромное значение для рейха и нации экспедиции в Антарктиду. В принципе занимался ею другой отдел, не наш, но результаты этой экспедиции нас тоже живо интересовали… Короче: вы туда сплавали, все сделали как надо, вернулись в рейх, а потом отправились назад, чтобы продолжать исследования. Во время проведения планового эксперимента там произошла авария, и вы погибли…

Иван издал горловой звук.

— То есть, конечно, как теперь мы понимаем, вы пропали без вести, — поправился Кляйн. — Наша… то есть профессора фон Кугельсдорфа… лаборатория проводила параллельный, так сказать, то есть что это я… подобный, в смысле, эксперимент, во время которого также произошла крупная авария: погибли несколько человек, все сгорело, буквально ничего не осталось, но зато посреди огня и обломков обнаружился некто без сознания и одежды, то есть — вы.

Кляйн сделал эффектную паузу. Иван молчал, пытаясь понять его.

Эсэсовец увидел, что пауза не возымела должного эффекта, и решил продолжить.

— Поначалу, конечно, мы всполошились, — сказал он. — Шутка ли — такие неувязки. Но потом, как вы уже знаете, я просто догадался обратиться в архив, и — фотографии перед вами.

Он снова замолчал и посмотрел на Ивана. Иван пока говорить не собирался.

— К сожалению, с Юбургом связаться мы не можем, во всяком случае, в ближайшее время, которое, как я уже сказал, не терпит. Поэтому вы будете участвовать в нашем эксперименте…

— А что за спешка? — задал Иван резонный вопрос. — Почему нельзя подождать?

Кляйн покивал.

— Ваше любопытство объяснимо, — сказал он. — Все остальное расскажет профессор… Прошу вас, герр фон Кугельсдорф.

Тот откашлялся, посмотрел на Ивана своими пустыми глазами и заговорил:

— Дело в том, дорогой Курт… вы разрешите вас так называть?.. спасибо… так вот, дело в том, что десять лет назад одно из подразделений наших специальных служб обнаружило старинный архив… очень необычный архив, если его так вообще можно назвать. Но это сейчас не важно… как и обстоятельства находки. Там было много всего любопытного… но особенно нас заинтересовал текст одного автора десятого века, который незадолго до того, как стать римским папой, и за четыре года до своей смерти опубликовал свой труд, где подробно описывался некий талисман: откуда он, зачем он, как им завладеть и как его применить… Жутко, знаете ли, интересно читать — особенно если вверх ногами… датировка хороша. Кстати, — профессор хмыкнул, — текст этот был напечатан на превосходной бумаге, которую мы и сейчас не в состоянии сделать… Так что вполне возможно, что и не будущий папа его писал…

— Ну и что? — не выдержал Иван. — Может, и правда новодел. Мистификация.

— Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, — веско сказал профессор.

— А как же… — начал Иван, но тут же замолчал. — Продолжайте, — попросил он.

— Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры, — повторил профессор, — хотя большинство из составляющих его трудов созданы значительно позднее. Нашли архив в Палестине. Там было много рукописей, в том числе и на языках, современной науке неизвестных. Когда архив вывозили в рейх, четыре человека погибли при странных и страшных обстоятельствах. Один, к примеру, начисто сгорел, не осталось даже пепла; другой ни с того ни с сего на глазах у своих товарищей сгнил заживо в течение нескольких секунд, а бренные останки его тут же начали пожирать невесть откуда взявшиеся огромные черви; третий истек кровью, которая сочилась у него из носа, ушей, глаз, прямо через кожу… а четвертый просто исчез, успев лишь крикнуть.

Профессор умолк. Иван терпеливо ждал продолжения, хотя рассказ ему показался не слишком убедительным. Вдобавок ему почудилась какая-то издевка в голосе профессора, однако он совершенно не мог понять ее причины; Ивану даже показалось, что профессор издевается не только над ним, но и над Кляйном, который слушал совершенно серьезно, хоть и со свойственным ему несколько брюзгливым выражением на холеном лице.

— Так вот, — продолжал профессор, — в этом самом отпечатанном тексте говорилось о многих сакральных вещах, но нас заинтересовал только этот талисман. Когда-то он был единым целым, но потом был разъят, и девять его частей передали девяти различным людям: люди эти были славнейшие из рыцарей. Как это там сказано… «…и был день, и была ночь: и не было ночи, и не было дня… И была звезда, земная и небесная, и рога ее, и стрелы ее, и сердце ее сотканы будут; и была она в руках ангела, и сошед воитель воинства горнего… рыцари земные же ее разъяли, и победа с тех пор их не покидала… А кто вновь отдаст ей плоть небесную, тот победой в битве грядущей на полях огненных осиян будет; и святой Георгий да поможет ему…»

— А перевод чей? — поморщился Иван.

— Мой, — слегка удивился профессор. — А что?

— Да так, ничего, — сказал Иван. — Простите, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.

Кляйн укоризненно посмотрел на него, а фон Кугельсдорф невозмутимо продолжил:

— Так вот. Для того чтобы тысячелетний рейх одержал победу в величайшей войне в истории, для того чтобы весь мир стал Священной национал-социалистской империей германской нации, нам нужен этот самый талисман. Мы должны собрать девять его частей в единый кулак… то есть в одно целое. Собственно; нам требуются даже не все девять частей: девять славнейших, носители малых талисманов, группируются в три триады, каждая из которых обладает определенным качеством, а один из рыцарей триады является носителем этого качества. Таким образом, изъяв части талисмана у этих носителей, мы будем иметь силу всей триады.