Владимир Васильев (Ташкент) - Тень улитки Страница 5

— Да нет, Алевтина, я, конечно, не претендую на такое глубокое познание. Тут нужны специалисты. Но в том-то и беда, что я их почти не вижу в Управлении.

— Но в Управлении должны быть специалисты по управлению, а не по Лесу! — воскликнула Алевтина.

— Вот этого-то я никак и не могу понять! Не Управление, а темный лес!

— Ну, вот видишь — и уподобил, — засмеялась Алевтина.

— К сожалению, не в том смысле, а в смысле непонимания того и другого, — слабо улыбнулся Перец.

— Так чего же ты хочешь, бедненький мой непонимающий?

— Понимания, — усмехнулся Перец. — Да и не такой уж непонимающий, — не согласился он. — Лес — часть природы, и как все в природе он подчинен экологическим законам. Я их все тоже не знаю. Надо почитать, подбери мне, пожалуйста, литературу… И к тому же пригласить специалиста-эколога… Но очевидно же, что Лес должен быть подчинен законам Целесообразности, Равновесия или Гомеостазиса, закону самосохранения, наконец…

— Ну, с последним в Административной системе и в Управлении как ее части все в порядке. — усмехнулась Алевтина. — Ты только попробуй посягнуть на основы… На законы, пусик, они тоже часть основ, — и перестанешь посягать на что-нибудь вообще. Система тебя выплюнет, как обсосанную вишневую косточку.

— Значит, все бесполезно?

— Но неужели созидать можно только разрушая? Ох, уж эти мужики! Все бы вам дубиной размахивать!.. — посетовала Алевтина.

— Но я и не хочу разрушать, я хочу сделать так, чтобы в Управлении все было, по крайней мере, целесообразно, как в Лесу! — воскликнул Перец. — Может быть, для Административной системы это и не обязательно, но хочется надеяться, не смертельно для нее. Я хочу, чтобы в Управлении по изучению Леса занимались именно изучением Леса, а не борьбой со вторым законом термодинамики, которого я не помню, наказаниями за прикосновение к случайности и так далее. Разве это так уж много?! Так уж разрушительно?!

— Да нет, миленький, попробуй, — пожала плечами Алевтина, — только осторожней на поворотах… Зря ты с Домарощинером так резко…

— Мне казалось, что от него вся эта несуразица.

— Ну, если бы Система зависела от одного из нас, она бы не была Системой. Все мы в какой-то степени домарощинеры, пусик… А теперь все-таки иди ко мне.

И Перец пошел. Он никогда не мог отказывать женщинам.

Глава 3

Нава вдруг увидела небо. Синее и бездонное. По нему, как кувшинки по озеру, подгоняемые ветром, плыли облака. А если формулировать точно — летели облака. И это было прекрасно, как прекрасны все творения Матери-Природы. Только творения творений бывают несовершенны. Но это уже, наверное, и не творения, а поделки. «Впрочем, я еще ничего не сотворила и не сделала, чтобы иметь право судить об этом», — подумала Нава и ощутила отчетливое желание покинуть озеро.

Она перевернулась со спины на живот и, поднырнув, поплыла к берегу. В Городе шла своя жизнь — расслабленно плавали на разной глубине белые тела перерождающихся, каковой она только что перестала быть, функционировало родильное отделение, отделение регенерации, школа и многое еще что функционировало в глубине Города под названием Паучий Бассейн. Но Наву это сейчас не интересовало. В городе ей больше нечего было делать. Она вынырнула и в несколько взмахов достигла берега.

Кто-то должен был ждать ее здесь, но она никак не могла вспомнить — кто именно. И от этого возникло неприятное ощущение духовного дискомфорта. Здоровый интеллект должен извлекать из памяти любую необходимую информацию. Или дело в том, что эта информация ей вовсе не нужна? Кто кроме нее может решить — нужна или нет? Мать-Природа оставляет своим дочерям достаточно степеней свободы, чтобы они могли себя ощущать, во-первых, личностями, во-вторых, свободными личностями, занятыми сохранением и развитием Матери-Природы. А значит, самосохранением и саморазвитием. Ведь они с ней — единое целое. А может быть, эти ее проблемы с памятью связаны с тем, что она еще не завершила переходный процесс, не вошла в стационарное состояние?

Небольшая каменистая полоска отделяла водную гладь от густых зарослей. И это было странно — в Лесу практически не было камней, если не считать Белых Скал (или Чертовых Скал?), но они очень далеко и никто, похоже, вблизи их не видел. Может, потому это озеро и называется бассейном, а не озером?.. А как же Всеобщее Разрыхление Почвы? Оно не касается городов, где происходит самое важное. Каменистое ложе позволяет сохранять воду чистой. Это очень важно. Правда, она, помнится, слышала, что и его надо чистить…

Нава обернулась на Город. Он ритмично дышал, живя своей жизнью, к которой она, Нава, уже не имела отношения. Никакой грусти или сожаления это в ней не вызывало. Напротив, ее влекло вглубь Леса к новой жизни, полной важных дел и приключений. Дети должны покидать колыбель.

Нава оглядела заросли. Никого. Кто же должен ее ждать?.. Мама?.. Возможно. Но она чувствовала, что не маму надеялась увидеть на берегу.

И вдруг она услышала свой голос, правда, звучал он чуждо, незнакомо, словно это не она говорила, но не было никаких сомнений, что говорит она:

— Ты не уходи, Молчун! Я скоро вернусь, ты не вздумай без меня уходить, это будет нехорошо, просто нечестно! Пусть ты не мой муж, раз уж это им почему-то не нравится, но я все равно твоя жена, я тебя выходила, и теперь ты меня жди! Слышишь? Жди!..

И голос мамы, злой и тоже чужой, никогда прежде мама не говорила с ней таким голосом:

— Ты пока ничего не понимаешь… Он никому не нужен, он лишний, они все лишние, они — ошибка… Да пойми же! Ну, хорошо, потом придешь к нему… если захочешь…

Нава села на теплый камень, обхватив ноги руками. Теперь она понимала. Наверное, не все, но многое. По крайней мере, то, что хотела сказать ей мама, понимала. И от этого понимания не испытывала восторга и даже успокоения, как, видимо, рассчитывала мама. Понимание не есть оправдание и, тем более, одобрение. Нава понимала теперь что происходит, но ей вовсе не нравилось как это осуществляется. И главное: это мама оказалась неспособной понять, что отсутствие сексуального влечения не есть препятствие для человеческих отношений. Их отношения с Молчуном никогда на этом не строились…

Совсем недавно она была частью Матери-Природы и ощущала ее безграничную доброту. Не понимала, не сознавала, а именно — ощущала, пребывая в доброте. И будучи сама Матерью-Природой, не обделяла добротой никого из своих детей. Мать-Природа была добрей мамы. Этот факт Нава осознала со всей ясностью, вспомнив то, что предшествовало погружению Навы в Город и перерождению. Вернее, Одержанию. Странная, уходящая от сути явления терминология, словно стыдно называть вещи своими именами.