Владимир Медведев - «Если», 2000 № 01 Страница 50

— На них! — взревел Альбин, и легионеры устремились вперед.

Готы не выдержали и бросились врассыпную. На дамбе Кулейн, истекая кровью, струящейся из десятка ран, видел, как враги попрыгали в воду, лишь бы избежать встречи с ветеранами Девятого. Они отчаянно барахтались, но доспехи увлекли варваров на дно. Кулейн упал на колени, уступив неимоверной слабости.

Мечи выпали из его рук.

Гвалчмай подбежал к нему и подхватил на руки, не дав упасть в озеро.

— Защищайте дамбу, они вернутся, — приказал Кулейн.

— Я отнесу тебя на Остров, там ты найдешь исцеление.

Обхватив Кулейна еще могучими руками, старый кантий понес его по дамбе на Остров, откуда несколько женщин следили за битвой. Ноги у него скользили, он пошатывался.

— Помогите мне! — позвал он, и женщины после некоторых колебаний приняли его ношу и отнесли умирающего в круглую залу.

Лейта смотрела, как они положили Кулейна на мозаичный пол, подложив под голову раненому свернутый плащ. На ее лице не отразилось никакого чувства.

— Спасите его, — попросил Гвалчмай. Одна из женщин обнажила грудь Кулейна, взглянула на страшные раны и вновь прикрыла их.

— Вам же подвластна магия! Вы же целительница!

— Ему магия помочь не в силах, — тихо сказала другая женщина.

— Дай ему отойти в покое.

Подошел Прасамаккус и встал на колени рядом с Кулейном.

— Вы с Олегом убили тридцать одного, — сообщил он. — Вы были несравненны. Легионеры Альбина охраняют дамбу. Мы защитим короля и его сына.

Глаза Кулейна приоткрылись.

— Гьен?

— Ее здесь нет, — прошептал Прасамаккус.

— Скажи ей… — Кровь запузырилась в пронзенных легких.

— Кулейн? Бог мой! Кулейн!

— Он умер, мой друг, — произнес Гвалчмай.

Прасамаккус закрыл глаза покойному и с трудом поднялся на ноги. В дверях он увидел Лейту. Ее глаза были широко раскрыты.

— Он звал тебя, — с упреком сказал бригант. — А ты даже в этом ему отказала. Где твоя душа, Гьен? На тебе одеяние христианки. Где твоя любовь?

Не говоря ни слова, она повернулась и ушла.

Глава 16

Лекки, чье худенькое тельце и волосы Карил отмыла от грязи, сидела на лошади и с этой огромной высоты смотрела по сторонам. Позади нее сидел отец, самый высокий и самый сильный человек в мире. Теперь она могла ничего не бояться. Она жалела только, что ее отец забыл, как говорят на человеческом языке. Но все равно улыбка у него была, как солнце на заре, а руки мягкими и очень ласковыми.

Она покосилась на свою новую тунику из серой шерсти, обметанную черной ниткой. Такую теплую и мягонькую, совсем как сапожки из овчины, которые подарила ей Карил. Ничего подобного ей и не снилось. Отец погладил ее по плечу и указал на небо.

Там клином летели лебеди, их шеи были прямыми, точно стрелы.

Лошадь, которую дал им Аста, была старой кобылой шестнадцати ладоней в холке, с прогнутой спиной, и трусила она очень неторопливо. Но Лекки еще никогда не ездила верхом, и разбитая кляча казалась ей могучей лошадью, способной вихрем унестись от самого быстрого боевого коня готов.

Когда солнце поднялось очень высоко, они остановились перекусить, и Лекки могла бегать по полянке в своих новых сапожках, забыв про острые камешки в траве. А ее отец придумал смешную игру — показывал на деревья, на небо, на корни, на все такое простое и знакомое и называл их непонятными словами. Правда, запомнить их было легко, и он словно бы радовался, когда она правильно их повторяла.

Под вечер она увидела вдалеке готов, которые ехали навстречу им по дороге. Отец направил кобылу в чащу, где они спешились и выжидали, пока готы не проехали мимо. Но она не испугалась: их было меньше двадцати, и она знала, что ее отец убьет их всех.

Позднее они устроились на ночлег в неглубокой пещере. Сон быстро объял его, но принес видения…

На фоне звезд он увидел очертание огромной фигуры — облака завивались у ее колен. Голова наводила ужас — пылающие огнем глаза, зубы из наточенного железа. Рука медленно тянулась к Мечу, который плыл в небе лезвием вниз. По другую сторону Меча, отвернувшись от него, стояла прекрасная женщина. Внезапно вверху надо всем появилась сверкающая звезда, словно большая серебряная монета, стремительно скользящая по небосводу. Гигант, съежившись, отпрянул от звезды, и Меч будто стал меньше. Потом все исчезло, и Галеад увидел Кровавого короля во дворе Эборакума, без одежды, совсем одного. Когда из зияющего туннеля выскочили чудовища, король швырнул свой Меч в воздух и выкрикнул одно-единственное слово.

Галеад же обнаружил, что сидит в чудесном саду, исполненном

бесконечной безмятежности и мира. Он знал, кого увидит там.

— Добро пожаловать, — приветствовал его Пендаррик.

— Я бы мог оставаться тут вечно, — сказал Галеад, и Пендаррик улыбнулся.

— Я рад, что ты способен воспринимать гармонию. Ты направляешься на Хрустальный Остров?

— Да.

— Там Утер.

— Живой?

— Этому еще предстоит решиться. Отыщи Моргану, владычицу Острова, и убеди еще раз последовать совету Пендаррика. Ты понял свое сновидение?

— Нет. Только одно: великан — Вотан, а Меч — это Меч Утера.

— Звезда — комета, которая проносится по небосводу один раз в жизни каждого человека. Она состоит из Сипстрасси, и когда приближается к Земле, то втягивает свою магию назад, в себя. В давние времена обломок этой кометы рухнул в наш мир и породил магию. Теперь, пролетая вновь, она втянет часть этого волшебства. Настанет миг, Галеад, и ты узнаешь его — когда судьба миров будет брошена на чашу весов. И тогда скажи владыке Меча, чтобы он отдал его тебе. Подними клинок к небу и скажи то, чего желаешь.

— Почему ты никогда не говоришь просто? Все это для тебя игра?

Пендаррик покачал головой.

— Неужели, по-твоему, я с радостью не поделился бы с тобой мудростью, чтобы спасти мир? Но это не путь познания Таинств. Для каждого человека жизнь — это странствование в поисках знания и ответов на извечные вопросы: кто я? почему я здесь? Если я велю тебе пойти в такое-то место и произнести Слово Силы, что ты узнаешь, кроме того, что Пендаррик — колдун? Но если я велю тебе пойти в такое-то место и сказать то, что скрыто в твоем сердце, а это и окажется Словом Силы, тогда ты узнаешь нечто неизмеримо большее. Ты войдешь в Круг Таинства и достигнешь его центра.

— А если нет?

— Тогда зло восторжествует, а мир не изменится.

— Почему такая ответственность возлагается на меня?

— Потому что ты наименее способен справиться с ней. Ты проделал большой путь от жадного похотливого принца Урса до рыцаря Галеада, который спас ребенка. Продолжай свой путь.

Галеад проснулся на заре. Лекки еще спала, и он сварил в котелке овсянку. После завтрака оседлал кобылу, и они затрусили на северо-запад.

Ближе к полудню, съехав в рощу, Галеад оказался лицом к лицу с десятком всадников в рогатых готских шлемах. Он натянул поводья и уставился на воинов, а Лекки прижалась к нему, дрожа от страха.

Их предводитель выехал вперед и заговорил по-сакски.

— Я из Галлии — ответил Урс на языке сикамбров. Тот удивился.

— Далеко же ты забрался от своего дома, — заметил он, а его товарищи подъехали поближе, обнажив мечи.

Галеад приготовился бросить Лекки в кусты и драться до последнего вздоха.

— Кто эта девочка?

— Сирота. Ее деревню сожгли, а мать убили.

— Что поделаешь, война! — Сакс пожал плечами и подъехал еще ближе.

Он наклонился к Лекки, ее глаза расширились от ужаса, и Галеад весь напрягся. Его рука скользнула к мечу.

— Как тебя зовут, малышка? — спросил всадник по-сакски.

— Лекки.

— Не бойся.

— Я не боюсь, — объявила она. — Мой отец самый большой убийца, и он перебьет вас всех, если вы не ускачете.

— Ну, тогда нам лучше ускакать, — ответил с улыбкой гот, выпрямился и снова посмотрел на Галеада. — Храбрая девочка, — сказал он, переходя на сикамбрский. — Она мне понравилась. Почему она говорит, что ты ее отец?

— Потому что теперь мне досталась честь стать им.

— Я сам сакс, а потому знаю, что такое честь. Заботься о ней хорошенько.

Он взмахнул рукой, миновал вместе со своими товарищами изумленного Галеада и продолжал свой путь. Но когда отряд отъехал шагов на тысячу, предводитель вновь придержал коня и оглянулся на одинокого всадника.

— Почему мы его не убили? — спросил его помощник. — Он же не сакс!

Начальник пожал плечами.

— Прах меня подери, если я знаю! Я уехал из этой проклятой страны семь лет назад и поклялся, что никогда сюда не вернусь. У меня тут осталась беременная жена. И я все подумывал отыскать ее… и моего сынишку. Я как раз думал о семье, когда увидел этого всадника, ну и растерялся немножко.