Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба Страница 50

— Но ты мог бы направить процесс в позитивное русло. То, чего тебе удалось добиться...

— Мне ничего не удалось добиться! Все осталось по-старому! Никаких реальных перемен не произошло.

Рэндом покачал головой, больше не улыбаясь.

— Конечно, прежде всего это моя вина. Я изменил своему делу и самому себе. Всё мои друзья мертвы. Они погибли за правое дело. Если я отступлюсь и теперь, получится, что их смерть была напрасна.

— А как насчет Руби Джорни? — спросил Гутман, указав на неподвижное тело на помосте.

— Нас с ней больше ничто не связывает, — заявил Рэндом. — Мне нечего терять, Элайя. Лабиринт Безумия сделал меня сильным, и, по-моему, пора употребить эту силу на благое дело. Готовься к смерти, Элайя.

— Оуэн бы этого не одобрил, — сказала Евангелина. Рэндом медленно повернулся к ней. Она встретила его холодный взгляд, не дрогнув.

— Оуэн Охотник за Смертью подарил тебе новую жизнь, Джек Рэндом. А ты платишь ему тем, что плюешь на дело всей его жизни.

— Оуэн мертв, — сказал Рэндом.

— Нет! Он жив. До тех пор, пока в наших сердцах живет его дело. Ты сам знаешь: он никогда не одобрил бы то, что ты здесь натворил. Убивая людей только потому, что тебе это под силу, ты уподобляешься тем, против кого мы и подняли восстание..

— Оуэн мертв, — повторил Рэндом. — Да, он был достойнейшим из известных мне людей. Единственным настоящим героем во всей этой чертовой революции. Но он мертв, а вот Гутман жив. Неужто одного этого недостаточно для того, чтобы понять, куда все зашло?

Обе двери затрещали под мощными ударами: подоспела охрана Гутмана. Судя по поднятому шуму, с той стороны в зал ломилась уйма народу. Рэндом задумчиво посмотрел на двери, а когда снова повернулся к Гутману, то увидел, что Евангелина, выступив вперед, прикрыла политика своим телом. Финлей в маске клона, как всегда, стоял рядом с ней.

— Чтобы добраться до Гутмана, тебе придется сначала покончить с нами, — твердо заявила Евангелина. — Не думаю, что ты к этому готов.

— Почему ты выступаешь против меня ради какого-то политикана?

— Не ради него. Я делаю это ради тебя.

— Черт с тобой, — сказал Рэндом. — Прикончить этого мошенника можно будет и в другой раз.

Снаружи кто-то из охранников выстрелил из дисраптера в запертую дверь. Рэндом подбежал к единственному в зале окну, распахнул его и посмотрел вниз. Зал находился на двенадцатом этаже. Для обычного человека прыжок на каменную мостовую означал бы верную смерть. Рэндом, рассмеявшись, соскочил с подоконника, спланировал на мостовую, и его могучие ноги, соприкоснувшись с плитами, спружинили, легко погасив инерцию прыжка. Залитый с ног до головы кровью убитых им людей, всеми отвергнутый и отвергнувший всех, последний профессиональный бунтарь Империи помчался по боковым улочкам. В кои-то веки Джек Рэндом был доволен собой.

Дисраптеры разнесли обе двери в щепки. В зал с оружием наизготовку ввалились охранники Гутмана. Поняв с первого взгляда, что убийца скрылся, они принялись осматривать тела, в надежде найти тех, кого еще можно спасти. Увы, нуждавшихся в помощи практически не было: Джек орудовал мечом с точностью хирурга и с нечеловеческой силой. Правда, врача все равно вызвали: немногих уцелевших следовало проверить на предмет шока.

Евангелина смотрела на всю эту суету с отстраненным оцепенением. Рэндом всегда казался ей способным на совершенно непредсказуемые поступки, однако такого она не ожидала даже от него.

Послышался громкий стон. Евангелина обернулась на звук и увидела, как Руби, отбросив протянутую к ней руку охранника, с трудом поднялась на ноги. Приложив руку ко лбу, Руби поморщилась от боли, но взор ее уже полностью прояснился.

— Черт, — хрипло пробормотала она. — Надо ж мне было пропустить такой удар!

И тут Руби увидела разбросанные по полу трупы.

— Что за чертовщина?..

— Джек Рэндом сошел с ума, — сказал Элайя Гутман, не без опаски приближаясь к хмурой наемнице. — Он убил всех этих людей только потому, что они осмелились иметь собственное мнение и убеждения. И пригрозил, что убьет гораздо больше.

Руби медленно кивнула:

— Он говорил, что собирается устроить большую чистку и положить конец коррупции. А Джек Рэндом всегда выбирает самый прямой путь.

— Его необходимо остановить, — сказал Гутман.

— Ты имеешь в виду, убить?

— Да, именно это я и хотел сказать. Одному Господу Богу ведомо, сколько еще народу погибнет, если его не утихомирят.

— Не можешь же ты вот так взять и приговорить его к смерти, — вмешалась Евангелина. — Он герой восстания.

— Был героем. А теперь он представляет собой смертельную угрозу для всего того, что принесло людям это самое восстание, — решительно заявил Гутман. — Во-первых, ты ведь не думаешь, что он позволит нам захватить себя живым? Да хоть бы это и удалось: судебный процесс в его отношении крайне нежелателен. Скандал такого масштаба неминуемо расколол бы Империю, а как раз сейчас она особенно уязвима. А ведь он не успокоится. Нет, он продолжит сеять смерть до тех пор, пока мы не остановим его самым простым и практичным способом.

— Ты смотришь на меня, — нахмурилась Руби Джорни. — Почему ты смотришь на меня, Гутман?

— Ты прекрасно знаешь почему.

— Выкладывай: ты хочешь, чтобы я отправилась за Джеком?

— Я и говорю прямо: справиться с побывавшим в Лабиринте под силу только другому побывавшему в Лабиринте. Например, тебе. В свое время ты была наемницей, охотницей за скальпами, вот и вспомни былые навыки.

— Он мой друг.

— Парламент наверняка назначит за его голову чрезвычайно высокую цену.

Руби посмотрела на Гутмана с интересом:

— Насколько высокую?

— Предложи свою.

— Не может быть, чтобы ты обсуждала это серьезно, — промолвила Евангелина, рванувшись к Руби, но Неизвестный клон решительно удержал ее за руку.

Наемница даже не взглянула в ее сторону.

— Нет уж, Гутман, предложи ты, — невозмутимо заявила она. — Но имей в виду, если сумма окажется недостаточной, я могу объединиться с Джеком. И провалитесь вы пропадом!

— Ты получишь больше денег, чем сможешь истратить за всю жизнь, — сказал Гутман. — У тебя никогда ни в чем не будет нужды, никогда. До конца твоих дней. Кроме того, мы гарантируем тебе пожизненную неприкосновенность и сан официальной защитницы короля и королевы. Ты возглавишь борьбу с врагами Империи.

Руби улыбнулась, хотя ее глаза оставались холодными.

— Ох, Гутман, ты знаешь, как добраться до сердца девушки. Договорились.

— Пойми меня, охотница за удачей, мы вовсе не заинтересованы в его аресте и публичном процессе. Мертвый герой еще может послужить человечеству, но, оставаясь в живых, он будет помехой для всех. Убей его, Руби. Если сможешь.