Георгий Левин - Чужой Страница 50

Я получил командировку в братский Афганистан!

Горячо поздравил всех женщин. И сообщил всем радостную весть. Мол, еду на Всероссийские курсы повышения квалификации холодильщиков! Срок учёбы полгода. А потом дадут хлебную должность. Два нет три! Центральных "Гастронома"!

Все от чистого сердца. Были рады за меня. Я не очень.

Романтика войны уже прошла. Побед не было. Наступили грязные кровавые будни. Затянувшаяся, война поменяла все ценности. Все, кто имел могучих родственников, знакомых, друзей. Сразу уклонялся от командировки. Включив все связи и возможности. Или прибыв на место. Покрутившись два-три дня. И включив все связи. Убывали в местную командировку. На Кушку. Там было тихо. Не стреляли. А числился человек, как теперь принято говорить в "горячей точке". Это и давало всё. Внеочередное звание и если напрячься то и медальку. И самое главное срок службы шёл один день за…

А если покровители были очень сильными, то командировка была и в родные места. У кого не было таких связей. Или была совесть, исполняли свой интернациональный долг. Пополняя ряды. Погибших, раненых, искалеченных.

Не хочу обливать грязью всех. Были и добровольцы. Но их считали не совсем нормальными. Те, кто косил и сачковал. Народ всегда был и есть разный.

Себя я относил к совестливым людям. У меня были друзья. Очень не малое место они занимали в нашей системе. Но просить их отмазать меня? Язык мой не поворачивался.

У меня не было семьи. Дети не нуждались в уходе. Их просто не было!

Отцу перед отъездом отнёс 1500 рублей. Мог бы дать и больше. Но он участник войны получал рабочую пенсию 132 рубля. Военной пенсии не получил, по причине изложенной вначале. Из своей пенсии он постоянно помогал вышедшей замуж сестре. Она брала не стесняясь. Я ругался с ней. Но она это игнорировала. Думаю, ноги приделает и тем деньгам, что я оставил. Вот по этим соображениям и убыл в командировку безропотно.

В самолёте кроме семидесяти человек командировочных с разных ведомств. МВД, нашей конторы и бог знает откуда. Был и груз. Десятки тюков и ящиков, бочек и ещё чего-то. Откидные лавки для сидения в самолёте были добротными и крепкими. Сделаны они с дюрали. Если знаете, что, это такое то поймёте меня. Они были очень удобные и мягкие. Зад мой это уяснил к концу полёта прочно. Хотя я помогал ему. Подкладывая под него всё, что мог. Не помогало. Поэтому на Кушке я не вышел, а выполз из чрева самолёта.

Кушка меня поразила. Она выросла раз в десять. По сравнению с той, что я запомнил после первой командировки. Щитовые домики, казармы, госпиталя, ангары складов теснились вокруг.

Мазанки старого посёлка терялись среди них. И толпы людей снующих кругом. Думаю, что если собрать всех и отправить за речку. То ограниченный контингент утроился бы точно.

Как узнал позже, изменилась и жизнь на ней.

Медсёстры, связистки и другие. Вольнонаёмные и служащие женского пола были нарасхват. Невзирая на возраст и внешние данные. Все жили гражданским браком. Возникала пылкая любовь. Она заканчивалась вместе с командировкой. Но были и опытные женщины. На всякий случай в стойлах, они держали запасных жеребцов. Давая им подержать себя за руку или за ногу. Лишь бы не сбежали в другую конюшню. Так, что все были заняты. Если кто освобождался, то претендентов хватало.

Особым спросом пользовались солдаты, сержанты, прапорщики, молодые лейтенанты. По ранению или отбывшие срок службы. И убывающие домой. Они были более востребованные. Могли и женится. Счастья ведь хочется всем! Наверно были и светлые души. Они есть всегда и везде. Так уж устроен наш народ. Но я их не искал. Я уходил за речку. Точнее улетал. В компании таких же "счастливчиков". Для некоторых из них эта речка называлась Стикс. Название реки из греческой мифологии. Реки разделявшей мир живых и мир мёртвых. Только отдавая дань времени и прогрессу, их не перевозил в своей лодке Харон. А уносили "вертушки". Туда живых назад грузом "200". Об этом и думать не хотелось. Я и не думал. У меня были другие заботы.

Вечерами посёлок гудел. Отмечалось всё. Дни рождений, встречи, расставания, заход солнца. Годился любой повод. Утром, приняв 100–150 грамм лекарства понятно, того от которого и заболели народ расходился по рабочим местам.

Для маскировки обильно поливались одеколоном. Запах цветочного, тройного и других сортов устойчиво витал над всем. Начальство, как и положено, закрывало на всё это глаза. Они занимались своими делами. Комиссии с проверками были не нужны.

Как положено мегаполису имелся и рынок. Маленький легальный и огромный подпольный. Купить там можно было всё. Водка, оружие, снаряжение. Наше и импортное. Документов и разрешений не спрашивали. Плати и получай.

Заплатив, я приобрёл кроссовки, шерстяные носки из козьей шерсти, свитер. Американский бронежилет тонкий и легкий не уступающий по характеристикам нашим тяжёлым пехотным. И разгрузочный жилет тоже американский. Понятно, что из этого было куплено в открытой торговле. А что из запасов хранимых отдельно.

Ещё приобрёл самое дорогое. Троих верных товарищей! Майора и капитана пограничников и таможенника. Они проверяли отъезжающих на Родину. А я надеялся вернуться и не с пустыми руками. А если не повезёт? То и вопросов не будет. На пятый день рано утром вышёл из "вертушки". В родном и знакомом базовом лагере.

Почему рано утром? Ответ прост. Потому, что с утра "духи" занимаются хозяйством. За эти годы их порядки и нравы немного выучили. Они наши нет. Так как мы были таинственны, не предсказуемы и не понятны. И всё это из-за наших с детства воспитанных чувств. Жизненной простоты и обычной расхлябанности. Мы не знаем, что сделаем через пять минут. Какая тут система! Это и зовётся загадочная русская душа.

Лагерь тоже изменился. Он стал более обжитым. Появилась баня. Палатки исчезли. Их сменили щитовые казармы и домики. О здании столовой и штаба не говорю. Думаю, их собрали первыми.

В дальнем углу лагеря располагался комфортный туалет. На небольшой выложенной дорожными плитами площадке стояли четыре вертолёта приписанные к нашей базе. Они доставляли группы к месту высадки и осуществляли эвакуацию. Если было кого вывозить. Лагерь делили три ведомства.

Армейская разведка, сводный отряд МВД и мы. Я перечислил их в такой очерёдности исходя из количества личного состава. Нас посланцев передового отряда партии было всего человек семьдесят. Это с командованием, радистами, кладовщиками и "глазами с ушами".

Все три организации имели всё отдельное.

Штабное здание было разделено на три части. У каждого своя охрана, своя связь, свои отчёты и свои задачи, а так же свои "глаза и уши".