Роберт Хайнлайн - Фрайдэй Страница 50

Мы вышли из здания, свернули за угол на Нэшнал-плаза, нашли скамью и сели. Было только восемнадцать, веяло приятной прохладой, но солнце еще высоко стояло над горами Санта-Круз.

Жорж поинтересовался:

— Дорогая Фрайдэй, чего тебе сейчас хочется?

— Посидеть немного здесь и собраться с мыслями. Потом я угощу тебя выпивкой. Я выиграла в лотерею; значит, я должна тебя угостить. Как минимум.

— Как минимум, — согласился он. — Ты выиграла двести тысяч бруинов за… двадцать бруинов?

— Доллар, — подтвердила я. — Я оставила ей сдачу.

— Почти. Ты выиграла около восьми тысяч долларов.

— Семь тысяч четыреста семь долларов и несколько центов.

— Не состояние, но приличная сумма денег.

— Вполне приличная, — согласилась я, — для женщины, которая начала свой день надеясь на милосердие друзей. Если только мне не полагалось чего-нибудь за «неплохое» поведение прошлой ночью.

— Мой брат Иен нашел бы для тебя наказание за подобное замечание. Я хотел добавить, что, хотя семь тысяч четыреста — это приличная сумма денег, я был поражен больше тем, что не имея ничего, кроме лотерейного билета, ты уговорила самую консервативную кредитную фирму открыть для тебя счет на сумму в миллион долларов золотом. Как ты это сделала, дорогая? Ты не сделала ни одного соблазнительного движения.

— Но, Жорж, ведь это ты заставил их выдать мне карточку.

— Я так не думаю. Да, я пытался подыграть тебе… но вся инициатива исходила от тебя.

— Но не в случае с этой ужасной анкетой! Ты меня из этого вытащил.

— О. Этот глупец не имел никакого права допрашивать тебя. Его босс уже приказал ему выдать тебе карточку.

— Ты спас меня. Я с трудом сохраняла спокойствие. Жорж… дорогой Жорж! — я знаю, ты говорил, что мне не нужно переживать из-за того, кто я такая — и я пытаюсь, честное слово! — но видеть бланк, в котором мне нужно указать все о моих родителях и дедушках с бабушками — это ужасно!

— Я не могу надеяться, что за ночь тебе станет лучше. Мы будем над этим работать. Ты определенно не потеряла спокойствия, когда говорила о сумме кредита.

— О, я однажды слышала, как кто-то сказал, — это был босс, — что занять миллион намного легче, чем десятку. Поэтому когда меня спросили, я так и сказала. Не совсем миллион бритканских долларов. Примерно девятьсот шестьдесят четыре тысячи.

— Не буду спорить. Когда мы дошли до девятисот тысяч, у меня кончился кислород. Неплохая моя, ты знаешь, сколько платят профессору?

— А это важно? Насколько я знаю о твоей профессии, один удачно сконструированный живой артефакт может принести миллионы. Даже миллионы граммов, а не долларов. Тебе что-нибудь удавалось создать? Или это грубый вопрос?

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Где мы будем сегодня спать?

— Через сорок минут мы можем быть в Сан-Диего. Или через тридцать пять в Лас-Вегасе. У каждого есть преимущества и недостатки в смысле въезда в Империю. Жорж, теперь, когда у меня есть достаточно денег, я собираюсь добраться до работы независимо от того, сколько фанатиков будут убивать политических деятелей. Но я клянусь тебе, что приеду в Виннипег, как только у меня будет несколько свободных дней.

— Может быть, я еще не смогу вернуться в Виннипег.

— Тогда я навещу тебя в Монреале. Послушай, дорогой, мы обменяемся нашими адресами; я не собираюсь терять тебя. Ты не только убеждаешь меня в том, что я человек, ты говоришь, что я неплоха — ты подходишь для моей морали. Теперь выбирай, потому что мне все равно: Сан-Диего и говорить по-испанглийски или Вегас и разглядывать привлекательных обнаженных женщин.

17

Мы сделали и то, и другое, и в конце концов оказались в Виксберге.

Техасско-Чикагская граница оказалась закрытой. С обеих сторон по всей своей протяженности, и поэтому я решила сначала попробовать речной путь. Конечно, Виксберг — это все еще Техас, но, для многих целей, важным было его положение крупного речного порта рядом с Империей, особенно то, что это был главный порт контрабандистов.

Как и древняя Галлия, Виксберг разделен на три части. Здесь есть нижний город, порт, стоящий прямо на воде и иногда затопляемый, и верхний город, находящийся на стометровом утесе и разделенный на старый город и новый город. Старый город окружен полями, где шли бои давно забытой (но только не в Виксберге!) войны. Эти поля священны. Поэтому новый город стоит вне святой земли и связан со старым городом и самим собой системой туннелей и подземок. Верхний город соединяется с нижним городом эскалаторами и фуникулерами.

Для меня верхний город был просто местом для сна. Мы сняли номер в «Виксберг Хилтоне» (который был точной копией «Беллингхэм Хилтона» вплоть до «Бара для завтраков» в подвале), но мои дела были вниз по реке. Это было и радостное, и грустное время, потому что Жорж знал, что я не позволю ему сопровождать меня дальше, и мы больше не обсуждали это. В самом деле, я не позволила ему ходить со мной в нижний город — и предупредила, что в любой день я могу не вернуться, может быть, даже не оставлю ему сообщения в гостиничном номере. Когда настанет время свалить, я свалю.

Нижний город Виксберга — распутное, дурное место, кишащее людьми как навозная куча — насекомыми. В светлое время суток полицейские патрулируют парами; ночью они там не показываются. Это город мошенников, шлюх, контрабандистов, мелких торговцев наркотиками и оптовиков, фарцовщиков, сутенеров, наемных убийц, военных наемников, вербовщиков, скупщиков краденого, нищих, подпольных хирургов, наркоманов, здесь продают все, что можно пожелать. Это замечательное место, но после его посещения обязательно делайте анализ крови.

Это единственное известное мне место, где живой артефакт, выделяющийся своей формой (четверорукий, безногий, с глазами на затылке, какой угодно) может подойти (или подползти) к бару, купить пиво и не привлечь к своей ненормальности никакого особого внимания. А в случае с такими, как я, наше искусственное происхождение ничего не значит — это естественно в районе, где девяносто пять процентов жителей никогда даже не ступали на эскалатор, ведущий в верхний город.

Мне хотелось остаться здесь. В этих отбросах общества есть что-то теплое и дружеское, никто из них никогда не станет тебя презирать. Если бы не босс, с одной стороны, и Жорж и память о тех местах, где лучше пахло, с другой, я могла бы остаться в (нижнем) Виксберге и найти занятие, которое подходило бы для моих талантов.

«But I have promises to keep and miles to go before I sleep». Мистер Роберт Фрост знал, почему человек продолжает свой путь, хотя ему хочется остановиться. Одетая как безработный солдат, ищущий, какой вербовщик предложит ему лучшую сделку, я часто бывала в городе на реке, слушая капитанов речных судов, желающих провезти живую контрабанду. Я была разочарована, увидев, как мало движения на реке. Из Империи не поступало никаких новостей, и из верховьев реки суда не приходили, поэтому очень немногие капитаны соглашались идти вверх по реке.