Мартин Кейдин - В плену у орбиты Страница 50

Прямо перед Кейтом находился стол Джона Новака, руководителя полета «Меркурия-7». По обе стороны от него сидели оператор глобальной сети слежения и начальник телеметрической связи с кораблем. Графики их работы поломались — Пруэтт экономил батареи и не включал ни радиолокационный приемоответчик, ни телеметрические передатчики. Но в любой момент могла возникнуть необходимость в немедленных действиях, и никто не уходил из зала. Все спали за своими столами или на раскладных койках в коридорах.

В третьем ряду — считая от дальней стены зала — сидели ответственный за взаимодействие средств обеспечения, старший врач (Майклз не спал уже больше двух суток), специалист по системам жизнеобеспечения капсулы, начальник связи с капсулой и ответственный за управление бортовыми системами (бедняга чувствовал себя да и выглядел несчастнее всех).

Кейт медленно повернулся и окинул взглядом часть зала позади себя. Вдоль правой стены сидели специалист по динамике полета и оператор тормозной системы, который непрерывно говорил по радио или по телефону, настойчиво теребя всех, кто мог хоть чем-нибудь помочь разгадать причину аварии «Меркурия-7».

Перед ними стояли четыре прибора, регистрирующих параметры полета. Здесь, на жаргоне, понятном лишь счетно-решающим устройствам и инженерам, можно было прочитать весь ход полета. Перед теми, кто знал язык этих записей, раскрывалась трагедия Пруэтта. Самописцы регистрировали все — отклонение капсулы от оси трассы и изменение высоты по дальности; начертание орбиты как функцию высоты и земного времени; скорость вывода на орбиту и продольное ускорение как функцию времени, и величины курсовой ошибки, и… На черта теперь все это нужно!

Да Пруэтт погибнет раньше, чем начнет затухать орбита, если вот эти люди, сидящие здесь, и все другие, с кем они связаны, не ухитрятся сотворить величайшее чудо в истории космических полетов! (А журналисты уже готовили высокопарные панегирики и некрологи; режиссеры телевидения судорожно собирали все обрывки кинопленки, запечатлевшей Пруэтта, какие им только удалось добыть; радиостанции разыскивали и клеили магнитофонные записи его голоса. Кейт надеялся, что полиция уже оцепила дом Пруэтта, а может, его родным просто удалось скрыться куда-нибудь, потому что на них обязательно должна свалиться, как чума, целая армия людей с ручками и блокнотами. Кейта очень беспокоило все это, но тут от него ничто не зависело. Он никогда не слышал о человеке по имени Эд Лайонз, вырастившем летчика из мальчишки, которого звали Диком Пруэттом, поэтому ему было невдомек, что именно в этот момент разъяренный Лайонз выбрасывал горластого репортера из окна своего дома…)

Перед рядами столов висела огромная карта мира высотой два с половиной и шириной почти десять метров. На разноцветную и светящуюся поверхность ее были нанесены орбиты капсулы и места расположения всех станций связи и слежения. Как только капсула входила в зону действия одной из радио- или радиолокационных станций, на карте вспыхивал цветной круг, и все в Центре могли в любое время определить, в радиусе действия каких наземных средств слежения и связи находится капсула.

Окраска кольца иллюстрировала состояние каждой станции, ее неисправности, но сейчас всех интересовала одна неисправность — в самой капсуле, за которой неотрывно наблюдали электронные глаза станций слежения.

Кейт взглянул на светящийся круг, обозначавший положение капсулы в данный момент. Пруэтт выйдет на связь через одну — две минуты; начальник станции связи Центра Гарольд Спенсер уже пытался установить с ним микрофонную связь.

Кейт перебирал бумаги на своем столе. За его спиной ожидали два инженера фирмы «Макдоннелл» и несколько подчиненных Кейта. Это они томительно долгие часы поддерживали непосредственный контакт с людьми, работающими в ангаре «С», на заводе Макдоннелла в Сент-Луисе и в монтажно-проверочном корпусе Хьюстонского центра пилотируемых полетов. Тщательное обследование ничего не дало, кроме подтверждения того факта, что неисправность пятнадцатой капсулы продолжала оставаться загадкой. Сейчас, медленно листая представленные ему отчеты, Кейт надеялся найти в них хотя бы что-нибудь, что проливало бы свет на причину неисправности.

«Черт побери, а что мы вообще понимаем под неисправностью?» — сердито спросил он себя… Ракета, состоящая из трехсот с лишним тысяч деталей, сработала безукоризненно. Более трех суток маленькая капсула, насчитывающая десять тысяч деталей, функционировала с беспрецедентной точностью. Сотни миллионов узлов и блоков огромной глобальной сети слежения тоже оказались на высоте. Но сейчас все-таки от всех этих показателей баснословного совершенства техники космонавту Пруэтту нет пользы ни на грош.

Но что, что же это могло быть? Неисправность маячила, словно призрак, где-то близко — казалось, вот-вот они до нее дотянутся, — и все же ускользала от них. Приходилось же им и раньше сталкиваться с головоломными проблемами, куда более сложными, причем в узлах, более простых, чем тормозная установка. И всегда им удавалось расправляться с любыми загадками с помощью остроумнейших технических решений; они преодолели все преграды и провели все полеты капсулы «Меркурий» с полной безопасностью… Он резко оборвал бег мыслей.

Но это же правда, черт побери! Они сумели решить проблемы, которые казались неразрешимыми, в отведенные им сроки. Они не принимали на веру ничего, абсолютно ничего — точнее, ничего, кроме неизбежности затруднений и неполадок.

Тринадцатая капсула, капсула Гленна, ожидала запуска на мысе Канаверал сто шестьдесят шесть дней.

Инженеры внесли в ее конструкцию ни больше ни меньше, как двести пятьдесят пять изменений и усовершенствований.

О полете Гленна ходила такая шутка: «вокруг света за девяносто минут после восьмидесяти двух дней на стартовой площадке». Конечно, это был смех сквозь слезы. А потом был еще этот леденящий сердце сигнал в пятьдесят первом секторе, сигнал о том, что теплозащитный экран капсулы отстал и появилась ужасающая вероятность того, что космонавт вернется на Землю только в виде пепла, медленно падающего сквозь толщу атмосферы. Но и это была еще одна ступенька к вершинам опыта и знаний.

В самом начале работ по программе «Меркурий», вспоминал Кейт, одна из деталей энергосистемы капсулы довела всех буквально до исступления. Система прошла все квалификационные испытания и работала безукоризненно. Но стоило вмонтировать ее в капсулу, как она отказала. Она отказывала снова и снова, пока инженеры не начали оглядываться, ощущая на своих спинах недобрые взгляды. Они не только подвергли систему всем известным испытаниям, но и сами выдумали ряд новых. Им все-таки удалось найти ее, эту неисправность. Оказывается, в системе имелись некоторые компоненты, чувствительные к определенным уровням температуры. И никто этого не знал. Когда эти детали устанавливали в капсулу, они отказывали. Как только их снимали для проверки — они работали. Устанавливали обратно в капсулу — отказ!