Даниэль Галуйе - Тринадцатый этаж Страница 51

Я наклонился и накрыл ладонями ее щеки, ощущая гладкость ее лица и касаясь пальцами чуть менее темных шелковистых волос. Это была проекция настоящей, материальной Джинкс. Там, наверху, она, наверное, так же прекрасна. Подобная красота, подобное изящество лица и тела ни в коем случае не должны погибнуть из-за самопожертвования во имя страсти, направленной не туда, куда следовало бы.

Приподняв голову Джинкс, я поцеловал ее в лоб, затем — в губы. Почувствовал ли я хоть какой-то намек на ответное движение ее губ? Я встревожился. Ведь это означало бы, что ее подавленная воля снова начинала заявлять о себе.

Мне нельзя допустить, чтобы это произошло. Я не могу позволить ей оставаться здесь, как в ловушке, когда наступит последнее мгновение существования симулектронного мироздания. Если она будет здесь в тот момент, для нее это тоже станет концом, как для ее проекции в моем мире, так и для настоящей, материальной Джинкс.

— Джинкс!

— Да? — Веки ее глаз пошевелились в первый раз за несколько часов.

— Теперь ты уйдешь из симулятора, — велел я. — И больше не будешь вводить свою проекцию.

— Я уйду сейчас и не стану проецироваться снова.

Я отступил назад и немного подождал. Через несколько секунд я нетерпеливо повторил:

— Теперь ты уйдешь. Сейчас же!

Ее фигура задрожала и исказилась, словно за пеленой горячего марева, поднимающегося от опаленного солнцем шоссе.

Но этот эффект прекратился, и Джинкс снова выглядела натурально.

А что, если я не смогу заставить ее вернуться? Испугавшись, я протянул руку к ее пистолету. Может быть, новая обработка волевого центра ее мозга…

Но я остановился в нерешительности.

— Джинкс! Удаляй свою проекцию! Я приказываю!

Ее лицо изменилось; на нем появилось выражение протеста и мольбы.

— Нет, Дуг, — едва слышно пробормотала она. — Не заставляй меня…

— Уходи! — прокричал я.

Ее изображение снова заколебалось, словно от марева. И она исчезла.

Я вернул пистолет в карман и бессильно опустился на край кровати. Что же теперь? Мог ли я сделать что-то еще, помимо того, что буду сидеть и ждать? Как можно противостоять врагу, который является сверхсильным всемогущим маньяком, одержимым манией величия?

Когда это случится? Оставят ли меня в покое до самого конца или же Большой Оператор найдет время, чтобы поиграть со мной как кошка с мышью? Совпадет ли моя гибель с полным депрограммированием… всего? Или накануне всеобщего уничтожения он припас для меня какую-то особую участь? Что-нибудь вроде того, что было уготовано Эвери Коллингсворту?

Забыв на время о собственной судьбе, я задумался о том, возможно ли что-то сделать здесь, внизу, чтобы заставить Оператора изменить решение об уничтожении Его виртуального мироздания.

Я принялся заново перебирать в уме факты. Полезность Его машины бесповоротно утратилась. Внутри Его симулятора Фуллер создал свой усовершенствованный симулятор. При этом внутренний симулятор предназначался для выполнения тех же функций, что и внешний. Они оба должны были озвучивать мнение широких масс, получая ответы на вопросы от симулектронных человекосущностей, вместо того чтобы получать их от настоящих людей.

Однако при выполнении своих функций виртуальная машина Фуллера делала невозможной работу первого симулятора. Ведь когда компания «Реэкшенс» начнет поставлять свои предсказания бизнесменам, правительству, религиозным организациям, социологам и так далее, сборщики информации будут вынуждены покинуть сцену.

Способ решения проблемы ясен: нужно каким-то образом сохранить Ассоциацию сборщиков информации, чтобы они продолжали работать, будучи средством для стимуляции реагирования реактивных единиц здесь, в Нижнем Мире.

Но как это сделать?

Помимо членов Ассоциации, нет ни одной реактивной единицы, которая бы не ринулась грудью на защиту машины Фуллера. Так сложилось благодаря обещаниям Сискина, связанным с симулятором.

О да, Большой Оператор мог так устроить, чтобы симулятор Фуллера полетел ко всем чертям! Например, снова подложить термитную бомбу. Или даже послать на эту машину молнию с небес. Но это ничего бы не решило. Ведь тогда не только началось бы немедленное восстановление машины с использованием всех возможных сил и средств, но реактивные единицы еще и обвинили бы во всем опрашивателей и обрушили бы на Ассоциацию сборщиков информации всю силу своей ярости.

Как ни крути, Ассоциация обречена. И в результате целый мир, целая искусственная Вселенная должна быть начисто стерта, чтобы обеспечить возможность нового старта.

Снова подойдя к окну, я стал наблюдать, как огромный оранжевый солнечный диск выползает на небосклон, расталкивая перед собой рассветную дымку. Этому солнцу не суждено достичь противоположной стороны горизонта.

Вдруг я почувствовал, что в комнате я не одни. Это было не более чем смутное осознание какого-то шороха у меня за спиной, почти не слышный звук шагов.

Не желая выдавать мою обеспокоенность, я небрежно и неторопливо опустил руку в карман. Затем выхватил пистолет и развернулся кругом.

Это была Джинкс.

Она посмотрела на лазерный пистолет:

— Это ничего не решит, Дуг.

Я остановился, держа руку на курке:

— Почему не решит?

— Не важно, как сильно ты меня облучишь, ничего тебе это не даст. Ты можешь лишить меня воли. Но каждый раз, когда моя проекция прекращается, это освобождает меня от волевого паралича. Я просто стану возвращаться назад снова и снова.

Эти слова обескуражили меня, и я убрал пистолет в карман. Я ничего не могу добиться силой. Нужно найти какой-то другой способ. Призвать прислушаться к голосу разума? Дать ей понять, что нельзя допустить, чтобы конец света застал ее здесь?

Джинкс подошла ко мне:

— Дуг… я люблю тебя. Ты любишь меня. Я поняла это через сопереживательную связь. Мне не нужно никакой другой причины для того, чтобы быть с тобой.

Она положила руку мне на плечо, но я отвернулся:

— Если бы ты вошла в связь сейчас, ты поняла бы: я не хочу, чтобы ты находилась здесь.

— Милый, я это понимаю. Я даже думаю, что на твоем месте могла бы чувствовать то же самое. Но все равно я не уйду. — Решительно расправив плечи, она отвернулась к окну и принялась смотреть на город. — Оператор еще не подключался к тебе, ведь так? — спросила она.

— Нет, не подключался. — И тут я понял, что нужно делать, если я хочу убрать ее из этого мира и чтобы она осталась за его пределами до того, как произойдет тотальное депрограммирование.

— Ты был прав насчет техники сопереживательной связи, — задумчиво произнесла Джинкс. — При нормальных условиях реагент даже не знает, что к его разуму подключились. Но есть еще способ сделать это переживание настолько болезненным для субъекта, насколько тебе захочется. Все, что нужно для этого, — немного нарушить совпадение параметров модулятора.