Ирина Стрелкова - Шах помидорному королю Страница 51

«И страшное и смешное обладают свойством, влияющим на человеческую память, — отметил про себя Володя. — Запечатлеваются куда сильнее, чем серьезное, деловое, обыденное. Причем страшное помнится дольше всего, но без отдельных деталей, испуг не дает человеку вглядеться. А смешное мы помним не так долго, зато вся прелесть наших воспоминаний в мельчайших пунктиках, они-то и смешат. Мне повезло! — тайно ликовал Володя. — Что ж… Фоме придется воспользоваться и этими добытыми мною фактами. Он сам виноват — действовал по шаблону, опрашивал жителей ближних к универмагу домов, то есть тех, кто ночью мирно спит. Фома не принял во внимание, что в Путятине все-таки есть ночная жизнь, Всего один раз в неделю, в ночь с субботы на воскресенье, когда в парке или в клубе идет дискотека…»

Что-то вдруг хрустнуло во внутреннем кармане куртки. Конверт с письмом шантажиста! «Почему шантажист назначил знахарю именно субботний вечер?» Володя сразу задал себе этот вопрос. Но теперь у него появилось более точное представление о ночной жизни Путятина, бурлящей раз в неделю. Конечно, тех, кто обворовал универмаг, не обязательно искать среди юных посетителей дискотеки. Но шантажист или шантажисты!..

Прощаясь, он предупредил, что статья о неформальных объединениях появится в молодежной областной газете не скоро. Предстоит еще долгий сбор материалов.

— Когда выйдет, я пришлю. Дайте адрес.

Все взгляды устремились на Веру. Она отрицательно мотнула головой: не надо. Журналистка из большого города не могла бы оценить такую предосторожность. Но Володя знал свой Путятин. Получить через местную почту бандероль с номером газеты — это полный крах всей конспирации!

— Мы будем следить за вашей газетой, — обещала Вера, и в ее словах Володе почудилась некоторая угроза: «Попробуй про нас соврать!»

Единственный мужчина, карауливший на подходах к пакгаузу, вызвался проводить представительницу молодежной газеты до станции. Никакие отговорки не помогли.

— Вы попали сюда кружным путем, — твердил провожающий, — есть другая дорога, куда короче…

Не мог же Володя заявить, что прекрасно знает в этом городе все кратчайшие пути, дыры в заборах и перелазы. Пришлось покорно следовать за серой курткой с вязаным воротником.

— А где можно выучиться на журналиста? А как туда поступить? А трудно ли сдать экзамены? А девочек там больше, чем мальчиков?… — Сопровождающий засыпал Володю вопросами.

Иллюзия, что этот юнец феноменально любознателен, продержалась у Володи недолго.

«Он меня переиграл! Какая к черту любознательность! Ловкий способ перехватить инициативу — он спрашивает, я отвечаю. Он в тени, я под лучом прожектора. Но он не учел, что опытный человек может извлечь кое-что полезное и из такой ситуации. Например, я начинаю догадываться, какую роль он может играть в команде воинствующих девчонок. Советник! Серый кардинал!»

Поток вопросов не кончался. Ладно, пускай считает себя победителем. Узнать, кто он, не составит большого труда. Очки с толстыми стеклами, серая куртка с вязаным воротником, хлипкое сложение… Достаточно назвать эти приметы инспектору по делам несовершеннолетних Нине Ворохановой или Вале с ее приятельницами Альбертовной и Даниловной.

Володя рассчитывал, что распрощается со своим провожатым возле водокачки. Там есть штабеля просмоленных шпал. За ними можно укрыться, снять парик, стереть с лица грим.

Но не тут-то было. Володин сопровождающий изъявил самое горячее желание усадить дорогую гостью в вагон. Началось нудное препирательство.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, я без багажа.

— Вы не знаете, какая у нас посадка. Билеты продают в последнюю минуту.

— Не беспокойтесь, у меня билет будет.

— А вдруг ваш вагон окажется в конце?…

Серый кардинал явно намеревался увидеть собственными глазами, что представительница прессы действительно покинула Путятин, а не направилась за дополнительными сведениями, например, в милицию.

«Ей-богу, я сейчас тресну его сумкой по голове!» — в отчаянье подумал Володя.

Но, как правильно говорил Лев Толстой, в жизни всегда следует ожидать неожиданное. Спасение явилось в образе королевского гонца из классической трагедии.

Миссия гонца в шлеме и латах издавна заключалась в том, чтобы явиться в самый острый момент, брякнуть оземь алебардой и прокричать: «Дон Педро! Тебя требует король!» Коротко и ясно. После такого приглашения никто не даст за жизнь дона Педро ломаного гроша, то есть дырявого песо.

Путятинский гонец не носил лат и не брякал алебардой. Джинсы как у всех, майка с иностранными буквами, но явно отечественного кооперативного производства. Лет примерно тех же, что и Володин сопровождающий.

Гонец вывернулся из-за серого тесового забора и буркнул:

— Спицын, привет! Тебя Джека ищет. Ты кому натрепал про Максика Галкина?

«Спицын?» — Володе тотчас вспомнились слова Вени прошлой ночью в засаде: «Спицын — заячья душа». И рассказ Васьки про стычку в дискотеке. Так вот кто оказался единственным мужчиной в воинствующем сообществе юных каратисток. Трусливый Спицын. Потрясающе!

Надо было торопиться к поезду, но Володя не уходил. Он не собирался заступаться за Спицына — еще хуже навредишь. Он ловил каждое слово гонца. Претензии Джеки Клюева ставили советника Веры Соловьевой в цепочку лиц, причастных к тайне «Болотной крысы» — жемчужины из коллекции Максика Галкина.

Но должно же что-то разъясниться из оправданий Спицына! Нет, напрасные надежды. Минуты летели, а Спицын все еще не проронил ни единого слова. И не проронит!

Спицын плакал навзрыд. Спицын заливался горючими слезами. Спицын задыхался от горловых спазм.

«Профессионал», — с уважением подумал Володя.

Издали донесся шум поезда.

— Ребята, не ссорьтесь! — провозгласил Володя и со всех ног кинулся к станции.

Ни о каком избавлении от маскарада в удобном закутке за шпалами не могло быть и речи. Володя чувствовал на спине цепкий взгляд. Рыдающий Спицын все-таки умудрится проследить за представительницей прессы до самого перрона.

Вот и перрон. Поезд уже подошел. Володя одним махом взлетел по каменным уступам и смешался с толпой пассажиров. Он успел вовремя. Поезд стукнул буферами и отчалил. Володя под прикрытием толпы прошествовал с перрона на вокзальную площадь, не посмел навестить ни мужской, ни тем более женский туалет и присоединился к очереди на автобусной остановке…

Ни минутки лишней на избавление от грима и парика!

Покорившись судьбе, Володя поднялся по ступеням автобуса и выбрал местечко у окна — можно всю дорогу сидеть спиной к попутчикам, изображая чрезвычайный интерес к пейзажам и почесывая украдкой темя под париком.