Яна Дубинянская - Письма полковнику Страница 51

— Смотри, вон он! — подал голос Воробей.

Действительно, бритая макушка Толика мелькнула на мониторе, тут же скрывшись в толпе. Вокруг отеля постоянно сновали туда-сюда какие-то люди: кое-кто из них еще тянул на сотрудников спецслужб, занятых подготовкой операции, но подавляющее большинство явно спешили освещать события — пока с переменным успехом. Диктофоны, микрофоны, фотоаппараты и камеры наперевес; мобилки у виска; поминутно там и тут юноша или девушка становились навытяжку перед телеоператором, готовясь доложить в эфир о том, что им ничего не известно. За их спинами белел из-за деревьев корпус отеля, молчаливый, будто необитаемый. Пустынный двор никто не простреливал. Во всяком случае, видимые фрагменты. На экране.

— Откуда ты его знаешь? — спросил Бейсик.

Стар отвлекся, не понял:

— Кого?

— Этого журналиста.

— Я его раньше не знал. Мы же все вместе и познакомились.

— Странно.

— А ну заткнулись, живо, оба! — прошипел Открывачка.

— Дайте послушать, — поддержал Воробей.

Слова Бейсика, по идее, можно было бы и пропустить мимо ушей, ему по жизни слишком многое казалось странным. Но, с другой стороны… Ведь Толик зачем-то ходил вчера за ним, Старом, по пятам, и сегодня утром ждал же, это факт, за воротами отеля! Надо будет спросить, когда они встретятся, как договорились, возле оцепления — он глянул на часы — уже минут через двадцать. Задать вопрос тогда, в парке, сразу после их короткого блиц-знакомства, не получилось. Было бы ну совсем не в тему.

Оно не в тему и сейчас.

— …гость нашей студии. Господин Ароян, кто, по вашему мнению, может стоять за этим захватом заложников? Почему террористы до сих пор не заявили о своих требованиях?

Пузатый дядечка на экране выглядел полупрозрачным, словно медуза; телепорт-сигнал из Исходника до сих пор проходил кое-как. Но зато там, в отличие от местных развлекательных телекомпаний Среза, по-видимому, уже определились с информацией, которую можно и нужно выдавать в эфир.

— Заявят, и очень скоро, можете не сомневаться. И представятся. Но уже сейчас, по почерку, как говорится, можно утверждать с вероятностью в девяносто семь процен…

Звук пропал, и следующие несколько слов дядечка произнес беззвучно, шевеля в такт толстыми медузьими щеками. По толпе прошел истерический ропот, перерастая в ругань и крики. И почему именно девяносто семь? — успел удивиться Стар.

— …тремистских организаций, считающих себя идейными, и не только, наследниками Николаса Роверты, известного также как Лиловый полковник. Их несколько: «Идущие в пламя», «Фронт свободы», «Единая цель» и так далее. Разница в деталях, это несущественно. А основа их идеологии заключается в том, что Срез должен по праву принадлежать родине полковника Роверты…

— То есть, по сути, оставаться колонией отдельно взятого государства?

— Примерно так. Люди они импульсивные, способные на решительные действия, не всегда, кстати, обдуманные. Помните громкий теракт тридцать пятого года? Когда власти отказались отменить закон об интернационализации Среза, и террористы-смертники из «Фронта свободы» взорвали катер со ста пятьюдесятью заложниками на борту…

— Ну ни фига себе, — пробормотал Открывачка.

— Уже что-то, — удовлетворенно выдал Бейсик. — Я так и думал.

Открывачка зыркнул на него так, что Воробей, оказавшийся на линии взгляда, судорожно передернул плечами. Бейсик заткнулся.

— Вы считаете, господин Ароян, после смерти Лилового полковника экстремисты могли вернуться к прежним притязаниям? В расчете, условно говоря, на его наследство?

— Ну, пожалуй… возможно, однако я бы сделал акцент на другом моменте. Согласитесь, что смерть Николаса Роверты, последние двадцать лет проживавшего инкогнито в стране, которая предоставила ему убежище, могла вообще остаться незамеченной. Но тем не менее…

На последней фразе фигура эксперта с каждым словом становилась прозрачнее — вместе с ведущим и помещением студии, всё больше напоминавшим аквариум. В конце концов и картинка, и звук пропали вообще. Черт, да неужели так трудно наладить нормальную телепорт-трансляцию?!

— Умный дядька, — резюмировал Бейсик. — Потому они и пустили глушилку.

Стар глянул на него косо, недоуменно:

— Ты о чем?

— Он хотел сказать, что это провокация. И сказал, только мимо эфира. И он прав.

— То есть?

На них шикнули: не одни Открывачка с Воробьем, а и соседи со всех сторон. Монитор несколько раз мигнул промежуточными заставками и определился на озабоченной физиономии ведущего местного телевидения. В прямоугольнике над его плечом торчала девушка с микрофоном. Обернулась, что-то сказала кому-то за кадром, пожевала губками, поправила воротничок и тоже сделала озабоченное лицо.

— У нас экстренное включение с места происшествия. Что случилось, Анна?

Барышня помолчала несколько секунд: наверное, до нее не сразу дошло. Над притихшей толпой явственно разнеслось Открывачкино «ну ни фига себе». Журналистка кивнула, расширилась на весь экран и, по-видимому, заговорила; звука по-прежнему не было. Так что Бейсик совершенно зря фантазирует насчет «глушилки». Они все там просто лохи. Не могут правильно соединить пару проводов.

— …мочной группы, — наконец прорезалась барышни, — с гипертоническим кризом. Этот шаг террористов можно рассматривать как жест доброй воли, но, скорее всего, они просто не хотели пока создавать себе проблем с… телом. Сейчас состояние здоровья госпожи зампродюсера удовлетворительное, ее допрашивают сотрудники цивильных спецслужб. Дмитрий?

— Не въехал, — признался Воробей.

— Отпустили какую-то тетку, — бегло пояснил Бейсик. — Слушай.

— Что она говорит, Анна?

— По официальному заявлению цивильной пресс-службы, данная информация разглашению не подлежит в интересах… ну, пока не подлежит. Но сразу после освобождения бывшая заложница немного пообщалась с прессой. Мы можем сейчас дать в эфир эту запись? Дми…

Заткнув девушку на полуслове, на мониторе появилась тетка средних лет, большая, с массивным лицом цвета вареной свеклы. Тетка озиралась по сторонам, тяжело дышала и прижимала к груди сумку из крокодиловой кожи. Со всех сторон на нее нацелились микрофоны в стиснутых кулаках, за спиной толпились журналисты, и среди них Толик: он причудливо изогнул руку, словно собирался пить с заложницей на брудершафт, подсунув ей диктофон под самый подбородок.

Стар отметил, что испуганной тетка не выглядела, скорее клокотала изнутри от негодования и злобы. И несла какую-то пургу: