Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник) Страница 51

Я говорю:

– Когда они успели? Им четыре часа нужно на такой переход. И никто ничего не заметил?

Командир отвечает:

– Думаю, им понадобился час. Это максимальная скорость для «кентавров».

Помолчал и добавил:

– Но только в режиме ручника.

Тут меня словно кто-то холодной лапкой тронул. Еще не страх. Скорее, легкое возбуждение. Предчувствие тайны и большого приключения.

Я спросил:

– Ты хочешь сказать, что кто-то подошел к «Хирону», перевел его в режим ручного управления и теперь едет на нем к базе?

Скобелев хмыкнул и ответил так:

– Я ничего не хочу сказать. Единственное объяснение – аппаратный сбой. Осталось выяснить его причины.

Я не знал, что ему посоветовать. Конечно же, нас всех готовят к работе с «кентаврами». Мы учимся ими управлять дистанционно и вручную. Изучаем приборный состав и программное обеспечение. Но более грамотного специалиста по лунным комбайнам, чем Скобелев, найти трудно. Он участвовал и в конкурсной комиссии. И в испытаниях на Камчатке. И в модернизации. Если он не может установить причину, то нам-то, грешным, и подавно…

Тут «кентавры» тронулись. В навигационном окне зажглась стрелка направления. Побежали цифры: азимут, скорость, превышение. И сама картинка в трехмере начала меняться. Сначала сдвинулся «Хирон», потом – остальные. Скобелев чертыхнулся.

– Он что-нибудь пишет? – спросил я о «Хироне».

Командир объяснил, что по всем каналам идет только шум. «Панорама» вырубилась. «Дискей» отказывается принимать команды. При этом Скобелев не понимал, какая инструкция или подпрограмма может привести к подобному сбою.

Я предложил поднять логи. Командир сказал, что уже просмотрел главное. Логи обрываются час назад. Буквально на полуфразе. Как будто в «Хирона» врезался приблудный метеороид и уничтожил жизненно важные системы. Но комбайн идет. Значит, метеороиды здесь ни при чем.

Скобелев спросил:

– Где Орех?

Нашего врача и впрямь видно не было. Но его отсутствие как раз легко объяснялось. Орех работал по сдвинутому на четыре часа графику и отдыхал в своем отсеке.

Я сказал:

– Спит еще. А чем он нам поможет?

Скобелев сказал:

– Идеями. У тебя идеи есть? У меня пока нет.

Я предложил связаться с Землей. Командир сказал, что отправил запрос по чату. Однако сейчас в зоне видимости Индийский океан. Пока запрос пройдет через ретрансляцию, пока в ЦУПе проснутся, пока вызовут экспертов, пока то, пока сё, комбайны доберутся к базе. Если, конечно, не снизят темп.

Скобелев спросил:

– Чуешь, чем пахнет?

Я, конечно, почуял. Неконтролируемые «кентавры», каждый массой в сорок тонн, разнесли бы на «Плато» всё. Начиная с ракетодрома и кончая нашими модулями. Если мы не порешаем проблему в ближайшее время, придется эвакуироваться на «Ядро». А что будет дальше, даже Земля не скажет. Но ничего радостного точно не будет…

Виктор Скобелев, номер первый (собственноручная запись)

В первую очередь я проверил log-файлы эмулятора ИИ «Сократ». Ведь это единственная система в составе сборщика-накопителя «Хирон», которая способна принимать самостоятельные решения в отсутствие прямых инструкций с пульта оператора. Почти сразу я обнаружил, что log-файлы оборваны – последняя запись датируется 6:28 UTC, причем это была рядовая команда на начало цикла-шага самого «Хирона». Напрашивался вывод: произошел сбой в управляющей программе лидирующего сборщика-накопителя. Вместо того чтобы занять новое положение для продолжения добычи, он выдал команду на отход кибернетической группы. Версия подтвердилась при просмотре индивидуальных log-файлов подчиненных сборщиков накопителей, вышедших из связи в 6:32 UTC, т. е. на четыре минуты позже.

В моей практике такое один раз уже было – в июле 2023 года, на полигонных испытаниях кибернетической группы на Камчатке. Поднимаясь по склону сопки, «Хирон» остановился без сигнала и почти сразу сдвинулся назад – на расстояние около полуметра. Потом вновь остановился и двинулся вперед. Прошел те же полметра – и опять встал. И так раз за разом – вперед и назад, вперед и назад. На директивные команды с пульта сборщик-накопитель не реагировал. Передача телеметрии оборвалась. Испытатели с риском для жизни взбирались на водительскую площадку «Хирона» и переводили его в режим ручного управления. Только после этого судорожные перемещения прекратились.

Чтобы определить причину сбоя, потребовалось несколько часов. Испытатели расшифровали записи «черного ящика» и установили, что в момент движения вверх по склону реальный угол тангажа «Хирона» на 0,2º превысил предельно допустимый. Согласно одной из инструкций после этого сборщик-накопитель должен вернуться к исходному положению, остановиться и запросить решение у оператора. Однако этого не произошло, потому что на программном уровне возник конфликт приоритетов. Команда на движение вперед, поданная с пульта, имела более высокий приоритет и требовала от сборщика-накопителя продолжать движение. «Хирон» в буквальном смысле «запутался»: он шел вперед, но инструкция возвращала его на исходную позицию, после чего высокоприоритетная команда вновь толкала его вверх по склону. Почему оказалась блокирована телеметрия, так и не выяснили. В отчете испытатели предположили, что решение задачи, не имеющей решения, поглотило вычислительные ресурсы «Хирона». Но телеметрические контуры разведены с управляющими во избежание паразитной генерации, причем поток данных сенсоров организован в одностороннем порядке, без обратной связи.

По итогам испытаний на Камчатке было рекомендовано модернизировать «Хирон», введя в систему управления эмулятор ИИ поколения «Сократ», одной из главных функций которого является гибкое изменение приоритетов выполняемых задач в случае возникновения конфликта, подобного вышеописанному. Правильность выбранного решения была подтверждена новыми испытаниями.

(Приписка на полях: «Паша, ты был всё-таки прав, когда высказывался об искусственном интеллекте. Штука и впрямь требует серьезной доводки, иначе мы с ней еще намучаемся».)

После изучения log-файлов «Хирона» и подчиненной ему кибернетической группы стало ясно, что ситуация во многом похожа на «камчатскую». Оставалось два серьезных вопроса. Почему прекратились передача телеметрии и видеотрансляция? Какие инструкции выполняет в настоящее время «Хирон»? Без ответа на эти вопросы я не мог составить план необходимых мероприятий для возвращения управления группой.

Понятно, что самый прямой путь к получению ответов – техническая консультация с конструкторами «кентавров» и, прежде всего, с И. А. Шейкиным. Однако время суток не располагало к установлению оперативной связи: в зоне прямой видимости находился Индийский океан, и запрос можно было направить лишь через ретрансляционные спутники. По моим прикидкам, на сбор комиссии, проверку данных и выработку рекомендаций должно уйти три-четыре часа. Поскольку для базы «Плато 1» явной угрозы не было, я решил дожидаться резюме конструкторов. К сожалению, в 8:02 UTC положение ухудшилось.