Джек Скиллингстед - «Если», 2008 № 10 Страница 51

Ни один из нас не спешил извиняться, поэтому некоторое время мы были просто сослуживцами. Что делать, иногда приходится держать дистанцию. Тина, которая всегда была довольно колючей особой, теперь, похоже, стала еще и ядовитой. Я подумал, что, наверное, пока заживает шрам на затылке, душевные раны тоже ноют. И решил не торопить события.

Однажды вышло так: Свами прислал нам обоим интересное письмо, и мы встретились у него в кабинете, чтобы это обсудить. Со мной Тина не разговаривала, я тоже едва удостоил ее кивка. Да я с ума сошел, что ли? Извиняться за то, что не смог прочитать ее мысли? Не надо было хлопать дверью у человека перед носом.

— Одно Дерево, — сказал Свами вместо приветствия. Он откатил свое кресло назад, и мы уселись на стулья по разные стороны от него. — Кажется, я вычислил, что там с этим вашим четырехруким объектом. Но сначала хочу задать вам один вопрос. Вы травку когда-нибудь курили?

— Нет, — разом ответили мы, несколько ошарашенные. Такие вопросы на работе задавать не принято.

— А какое это имеет значение? — спросил я.

— Если вы помните, — начал Свами менторским тоном, — на предыдущем занятии я говорил об Одном Дереве, так что вы в курсе.

— Недостающее звено для деревьев?

— Наивернейше! Но я не сказал о том, что Одно Дерево вполне может оказаться мифом. Я провел ряд исследований и пришел к выводу: оно слишком сильно генетически удалено от всего ныне существующего, чтобы его можно было восстановить.

— Дай-ка угадаю, — вмешался я. — А какое недостающее звено у марихуаны?

— Эй, а ты мне нравишься! Схватываешь на лету!

— Коляска, да я вообще талантливый.

Он хихикнул.

— В общем, ты верно гребешь. Я не могу восстановить Одно Дерево, как полагал раньше. Но я обнаружил одного из его потомков: сенсимилья, мистическая праматерь марихуаны. Она вполне доступна, а ее действие обладает многими лечебными свойствами.

— Лечебным-прелечебным… — ехидно протянул я.

— Заткнись, придурок, — бросила Тина. — Я хочу послушать, что выяснил Свами.

— Так ты вступаешь? — спросил ее Свами.

— Во что?

— В мой маленький клуб. Одному мне столько работы не потянуть. Каждый, кто поможет мне в реинкарнации предка травы, пожнет плоды.

— Отличную ты, наверное, куришь дрянь, — сказал я.

— Смешно, — сказал Свами со смущенной улыбкой.

Он мне нравился, потому что терпел мое ехидство. Люди частенько начинают огрызаться. Лично мне это говорит лишь о том, что их эго под угрозой. Свами же умел держать себя в руках, и за это я его уважал.

— Подумайте сами, — продолжил он. Человек выращивает и курит травку почти с того момента, как научился добывать огонь. Так что она эволюционировала вместе с человеческим мозгом, в симбиозе. Когда сознание у людей развилось сильнее, они стали меньше нуждаться в допинге, поэтому марихуана частично попала под запрет. И духовности в нас сразу поубавилось.

— Ну-ну.

— Нынешняя травка — слабенькая, кайфа от нее маловато. А вот сенсимилья вернет человеку самосознание, прямую связь с изначальным духом, который в него вдохнули в саду Эдема. Я не настаиваю, чтобы вы восприняли все это сразу. Но если хотите помочь — милости просим!

— Я подумаю… Так что там с объектом Тины?

— Все ясно, как день, — проговорил Свами и выдержал паузу для пущего эффекта. — Это проверочный сигнал.

— Что значит «проверочный сигнал»?

— Что-то типа выбраковки. Один способ заниматься наукой — это когда ты знаешь результат, которого хочешь добиться, и тщательно выстраиваешь эксперимент, чтобы получить этот результат. Но иногда эта так называемая методическая чистота эксперимента недостижима. В нашем случае мы не знаем, каков будет конечный результат исследований, поэтому не можем себе позволить игнорировать какие-то данные только из-за того, что они получены недостаточно скрупулезно. А руководство компании должно быть уверено, что «Гения» распознает те объекты, которые нужно, и что мы докладываем о них так, как нужно. Вот они и вводят в необработанные данные искусственный объект. Для проверки. А по-настоящему строго нашу работу проверяют потребители.

— Проверочный сигнал, — с сомнением протянула Тина. — То есть, ты хочешь сказать, они проверяют меня?

— Ну, в каком-то смысле… да.

Наконец хоть кто-то сказал об этом четырехруком объекте что-то толковое. Раз это не совпадение, попавшее слишком точно в цель, значит, кто-то должен был сделать это намеренно. Однако до этого момента я не мог понять — зачем. Теперь ясно: это что-то вроде этической проверки.

— И что мне теперь делать? — спросила Тина. — В смысле, продвигать его дальше или удалить?

— На твоем месте я бы не стал заморачиваться по этому поводу.

— И все-таки — как правильно?

— Не твоя проблема. Твоя задача — выявлять лучшие объекты, созданные «Генией». Критически относиться к твоему выбору должен кто-то другой. Старый научный метод был уж чересчур критичен. К рубежу тысячелетий этот негативизм по имени «критическое мышление» чуть не загубил науку, раскармливая лоснящихся книжных червей и предоставляя творчеству подыхать с голоду.

— Ну, не знаю… Сделаю что-нибудь не то — и прощай перспектива новой должности.

— Какая еще перспектива? Если бы она была, разве с тобой обращались бы, как с винтиком в механизме? Позвольте мне процитировать Невилла Ливингстона, также известного как Банни Уэйлер. Он сказал: «Мы не организации, мы организмы». Все корпоративные служащие — элементы системы, а система не заботится о своих элементах. Незаменимых нет.

— О да, — пробормотал я. — Как же я мог забыть… Ну все, пока!

— Нет, я серьезно. Если с тобой обращаются как с частью организации, то не заботятся о тебе самом. Если же с тобой обращаются как с организмом — тогда другое дело.

— Похоже на правду, — сказала Тина, улыбнувшись мне.

Свами просиял.

— Конечно, это правда. Если не верите мне — сходите взгляните на наш совет директоров.

— Ладно, ладно, — сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти, и складывая руки на манер молящегося Ганди. — Увидимся, Свами.

— Одно Дерево, — отозвался тот и, помахав мне рукой, откатился к своему столу.

— Спасибо тебе, — кивнула ему Тина и последовала за мной, шепнув: — Господи Боже, пошли уже отсюда.

Если проверить хотели Тину, то почему этот объект походил именно на меня? Может, изначально он был предназначен для моей проверки? А продвижение Тины по службе, как оно со всем этим связано? Свами направил нас по верному руслу, но знали мы по-прежнему немного. И все же, черт возьми, я собирался докопаться до сути.