Гарри Гаррисон - Возвращение в Эдем Страница 52

Наконец оно с воплем исчезло в подлеске.

– Великолепно, – высказалась Амбаласи, отмечая успех правой рукой. Но едва острая боль пронзила ее перевязанный палец, жест превратился в осуждение-неудовольствие.

– Удовольствие присутствовать, – произнесла Энге. – Печаль от раны, надежда на скорое выздоровление.

– Разделяю надежду. Случайно занесла инфекцию, порез струнным ножом во время последнего вскрытия. Замедленное заживление свидетельствует о старости организма.

– Амбаласи обременена годами мудрости.

– И годами годов, Энге. С возрастом не поборешься. Но о нем можно забыть, радуясь открытиям и исследованиям. Ты видела, как бежали эти создания?

– Видела. Не ясны причины освобождения пленницы. Непонятно, кто она. Перья, как у птицы, однако зубы, нет клюва.

Амбаласи одобрила наблюдательность жестами.

– Оставь только свои бесплодные теории, невидимые мысли Угуненапсы, и я сделаю из тебя истинную иилане" науки. Не хочешь? Напрасно. Такая трата способностей. Ты сразу заметила у нинкулилеба зубы. Поэтому он так и зовется. Это живое ископаемое. Отпечатки существ, подобных ему, я видела на камнях, отложившихся неисчислимое время назад. Но на этом континенте, вдали от Инегбана, оно благоденствует. Ты видела перья и зубы. Это существо – промежуточное звено между древними ящерами и великолепно умеющими летать естекелами. А может быть, и нет. Не исключена параллельная эволюция. Эти создания напоминают нынешних птиц. Крылья есть, перья есть – только не могут взлететь в воздух. Ты сама видела. Ловя насекомых и спасаясь от хищников, они быстро бегают, помогая себе крыльями. Это не континент – это откровение, здешнюю флору и фауну можно изучать целую жизнь.

Разговаривая, Амбаласи сняла с руки нефмакел, бросила негодующий взгляд на заживающую рану и жестом велела Сетессеи наложить новую повязку. Пока та прилаживала ее, Амбаласи поинтересовалась причинами появления Энге.

– Беспокойство о ране, желание помочь.

– Рана болит, но заживает. В чем помощь?

– Омал говорит, что с контейнерами неладно – мясо портится.

– Плохие энзимы. Сетессеи позаботится об этом, как всегда. Но зачем Энге нести весть, с которой могла бы справиться и Омал? Даже любая фарги, которая хоть чуть-чуть иилане".

– Амбаласи видит все мысли собеседницы. Хотя для тебя вопрос интереса не представляет, я ищу ясности мысли в том, что может ускользнуть от меня.

– Временами я ощущаю себя единственной иилане" посреди йилейбе фарги. И как-то мир обойдется без моего разума?

Хотя вопрос ответа не требовал, Энге ответила с подчеркнутой уверенностью:

– Не знаю, как весь мир, но я и сестры погибнем. И в полноте времен не забудем об этом. – И она почтительно склонилась, нижайшая перед высочайшей.

– Хорошо сказала. Льстиво, конечно, но истинно. Итак, для чего же еще потребовалась тебе моя безграничная мудрость?

– Многие спрашивают меня, и по-разному, но вопрос один и беспокойство одно.

– Твоим лентяйкам следует меньше думать и больше работать. Ваши новые фарги, причисленные к Дочерям Жизни, делают всю работу по городу, невзирая на то, что они – только фарги, неразумные и бестолковые в невероятной степени. У прочих остается слишком много времени на разговоры и вопросы.

– Амбаласи точна, как всегда. Но этот вопрос мучает и меня. Страх за будущее, которое не наступит. Страх окончания. Страх за жизнь этого города.

Амбаласи сердито фыркнула.

– Абстрактные думы порождают абстрактные страхи. Все здоровы, город растет. Опасностей мало, пища в изобилии. Разумная иилане" только наслаждалась бы настоящим, не думая о грядущих муках. Все вы молоды и только начинаете долгую созидательную жизнь. Зачем терзать себя думами о будущем? Не отвечай, я это сделаю за тебя. Все вы – Дочери Недовольства – и никогда не обретете ни истинной мудрости, ни истинного удовольствия. И ваши непрерывные споры о том, каким способом предотвратить окончание жизни, погубят вас самих.

– Да, но однажды…

– Но уже не при мне. Вы сами придумали себе проблемы. И должны искать выход самостоятельно. Я же приближаюсь к завершению своих трудов и, когда все будет закончено, навсегда покину эти края.

– Я и не думала…

– В отличие от меня. Я подарила вам жизнь и город. Они ваши – наслаждайтесь, когда я уеду отсюда. Ищите совет в словах Угуненапсы, раз не хотите моего. Сетессеи, раздразни еще одного нинкулилеба. У них такой интересный полет, который и полетом-то назвать нельзя. Ведь у них не перья, а скорее чешуи. Надо сделать записи. Наука все время продвигается вперед, хотя вы, Дочери Жизни, явно не подозреваете об этом.

Саагакель оглядела советниц, знаком потребовала внимания и заговорила:

– Дочери Жизни. Я называю это имя и, хотя оно еще немного сердит меня, более не чувствую той губительной ярости, что некогда владела мной и всеми нами. Я называю их презренное имя, потому что Фафнепто открыла нам новое знание, которое ей, в свою очередь, передала Вейнте". И мы должны решить, как использовать это новое знание, чтобы я могла отомстить преступницам, опозорившим этот город и его эйстаа.

Саагакель кончила – раздались одобрительные возгласы, гневные призывы к мести, требования просветить. Приятная картина. Вейнте" в суровом молчании восседала по правую руку Саагакель. Получив разрешение эйстаа, она заговорила:

– Ваша эйстаа рассказала мне, что случилось в тот день, когда были освобождены гадкие твари, которые потом бежали из города в урукето. Несправедливость следует исправлять. И чтобы ее исправить, следует учесть две вещи. Во главе этой стаи мерзких и некультурных животных стоит некая Энге. Я хорошо ее знаю и еще расскажу вам о ней. Урукето уплыл неизвестно куда. Но сильная Саагакель знает, где его искать. Она знает, что этого урукето больше не видели в городах Энтобана. Вы можете подумать, что преступницы скрылись от суда эйстаа. Это не так. Я верю, что обладаю знанием, которое откроет нам их пути.

Раздалось удивленное бормотание, сопровождающееся жестами предвкушения и любопытства. Зеваки, толпившиеся за ручьем, напряженно вглядывались, пытаясь разобрать, что творится на другой части амбесида, но ничего не могли понять и только трепетали от любопытства. Ясно было одно: обсуждается чрезвычайно важный вопрос.

Внезапно толпа заволновалась и расступилась, пропуская вперед Гунугул, позади которой шли две фарги и что-то несли. Вейнте" показала на пришедшую.

– Все вы знаете, Гунугул – самая старшая среди всех капитанов урукето. Она принесла нам кое-что важное. Покажи свои карты, мудрая Гунугул, и разъясни их смысл, чтобы все могли понять.

Повинуясь приказу Гунугул, фарги достали карту, разложили ее на траве и застыли, придерживая лист когтями. Присутствующие зашевелились, стараясь разглядеть карту. Конечно же, они ничего не понимали. Гунугул показала на большое темно-зеленое пятно.