Джордж Мартин - Туз в трудном положении Страница 52

Слова. Пустые слова.

Грег услышал хохот Гимли и на мгновение даже удивился, почему Эллен не обращает на него внимания.

– Славный штат Айова! Страна Господа! Страна кукурузы! – (Тахион не понимал, как этому человеку удается сохранять свой энтузиазм после такого количества голосований.) – Отдает четыре голоса за сенатора Гора!

Конференц-зал центра «Омни» напоминал Тахиону гигантскую воронку. Люди, похожие на крошечные кусочки пряностей, цеплялись за крутые стенки, тогда как сила тяжести пыталась волей-неволей сбросить их на горизонтальную поверхность расчерченного под баскетбольную площадку партера. Конечно, это было преувеличением, однако помещение действительно вызывало у него головокружение.

Обсыпая себе грудь сахарной пудрой, Тахион поспешно пристроил пирожок на стаканчик с кофе, выхватил авторучку и записал очередную цифру. А потом скользнул взглядом по итогам пяти колонок, каждая из которых начиналась с инициалов. Гор явно сдавал позиции. Осталось совсем немного. Хартманн мучительно дополз до тысячи девятисот. Тах потер усталые, саднящие глаза. Его разговор с Секретной службой продлился до пяти. После этого ложиться спать казалось бессмысленным.

– У твоего парня проблема, – сказала Конни Чанг, устраиваясь на складном стуле рядом с ним. Наушники с антенной делали ее похожей на кособокое насекомое.

– У «моего парня», как ты выразилась, все в порядке. Как только Гор выйдет из игры…

– Тебя ждет неприятный сюрприз.

– О чем ты? – встревоженно спросил Тах.

– Ему надо будет выбирать между тремя либералами-северянами и консерватором-южанином. И что, по-твоему…

– О нет! – с отвращением простонал Тах.

Она смахнула пудру с его подбородка.

– Ты действительно еще младенец, доктор. Смотри и учись. – Она уже шагнула прочь, а потом повернулась и добавила: – Кстати, Гор назначил пресс-конференцию на десять.

Телефон зазвонил как раз тогда, когда Джек закурил свою первую за этот день сигарету. Секунду он не мог найти свой портфель, потом обнаружил его под журнальным столиком. Вытащив трубку, он шлепнулся на диван. Звонок был от Эми Соренсон.

– У нас неприятности. Грег требует, чтобы ты явился.

Джек устремил к потолку заплывшие глаза.

– В чем дело?

– Гор назначил пресс-конференцию на это утро. Он выходит из гонки и намерен рекомендовать своим сторонникам поддержать Барнета.

– Вот козел! Яппи придурочный! – В кои-то веки Джек не стеснялся ругаться при женщине. Он вскочил с дивана, заставив столик отлететь на полкомнаты. – И он станет вице-президентом при Барнете, так?

– Похоже на то.

– Вот блин!

– А еще какой-то художник с дикой картой этой ночью распилил представителя «четвертой власти» в пассаже «Пичтри», так что можешь догадаться, кто будет наживать на этом политический капитал. Короче, приходи.

Штаб не смог ничего придумать: только держаться и надеяться на перебежчиков. Рекомендация Гора была явно результатом какой-то выгодной сделки, что могло оттолкнуть кого-то из тех его сторонников, кто не переваривал Барнета.

Четвертое голосование принесло Хартманну еще 104 делегата, так что самые серьезные опасения Джека не оправдались. Однако Барнет набрал почти триста, так что тенденция определенно была в его пользу. В портативном телевизоре Джека Дэн Разер повествовал о влиятельных партийных деятелях, пытающихся составить партию «Кто угодно, лишь бы не Хартманн». Спекуляциям относительно фантастического союза Дукакис – Джексон придавало остроту напоминание о том, что у Джексона делегатов больше, так что, возможно, этот список должен выглядеть как Джексон – Дукакис. Аналитики прикидывали, захочет ли Джексон брать свои слова обратно ради того, чтобы стать вице-президентом.

Оказалось, не захочет. Движение «КУЛХ», как начал называть это движение Разер, осталось грезами нескольких партийных писак и штаба Барнета, которые сочли лозунг «Кто угодно, лишь бы не Хартманн» эквивалентом «Почему бы не Громовержец?».

«Кто угодно, лишь бы не Хартманн»! Джек ушам своим не верил. Почему не «Кто угодно, лишь бы не Барнет»?

«Секретный туз», – подумал он. Наверное, тут действует никому не известный туз. Кремлевские гремлины в качестве альтернативной версии явно теряли свои позиции.

Поначалу все шло хорошо. Сара могла это делать даже во сне: стандартные интервью из тех, которые идут на каждую третью статью в воскресных приложениях или на рассказы о простых людях в вечерних новостях захолустных городков. Каково быть джокером в Америке?

Это не было настоящим журнализмом. Она всегда презирала подобные вещи: интервью с близкими погибших при аварии шаттла астронавтов, вопросы о том, что чувствует себя изнасилованная… Но, конечно, сейчас это и не было журнализмом: это было средством выжить.

И все шло прекрасно, пока ее не узнали.

Джокеры съехались в палаточный городок отовсюду: из Калифорнии, Айдахо, Вермонта… Были люди даже с Аляски и Гавайских островов. И хотя самые начитанные знали бы ее имя (в конце концов, она была одним из лучших в мире репортеров, специализировавшихся на проблемах джокеров), она не работала на телевидении. Лицо Конни Чанг знали все – Сару не знал никто. Это ее всегда устраивало.

Однако здесь оказалось немало ее старых приятелей из Джокертауна. Она даже не задумывалась о том, какой будет их реакция, до тех пор пока мохнатая когтистая лапа не зацепила ее за плечо и не оттащила от мамаши-джокера и двух отчаянно разных ребятишек, когда она записывала совершенно неинтересные высказывания. Сару обдало тухлым жарким дыханием хищника.

– И что ты здесь делаешь? – осведомился голос.

Первой панической реакцией Сары было: «Это он, жаль, что у меня нет пистолета, Боже, Рикки, Рикки». Эта мысль еще блуждала в закоулках ее мозга, когда она узнала личность, задавшую этот вопрос. Ошибиться было трудно: почти два метра от черного влажного носа на клиновидной голове до кончика хвоста, круглые уши, темные круги вокруг глаз, черная ость, выступающая над бежевым мехом, переходящим на животе в серебряный, – ставший реальностью человекоподобный хорек из фильмов Диснея. Единственной ее одеждой был зеленый жилет, украшенный значками кампании Хартманна и саркастическими лозунгами джокеров: «ЗАЧЕМ БЫТЬ НОРМАЛОМ?» и «ПРИГЛАСИ НАТУРАЛА НА ЛАНЧ». Сара хорошо ее знала: ей полагалось бы быть просто еще одной итальянской девочкой-тинейджером, надевающей в костел старомодную клетчатую юбку. В первый раз ее арестовали в четырнадцать лет во время демонстрации «Свободу Клецке».

– Куница (Mustelina), – сказала она. – Привет! Как дела?

– Ты зачем сюда явилась, сука?