Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи Страница 52

— Господин подполковник, для меня все заложники одинаковы, — негромко, но твёрдо сказал Феникс. — И если я не успеваю — значит, успеть было невозможно.

— Для тебя не должно быть слова «невозможно», капитан. А насчёт заложников помни.

— Я всегда помню. Вы лучше других это знаете.

— Я должен был тебе это сказать, чтобы ты представлял всю ответственность.

— Это моя работа, господин подполковник. Разрешите идти?

Фойзе помолчал.

— Иди.

Глядя вслед Фениксу, Фойзе подумал, что они в этот раз неправильно расстались. Он понимал, что тот сейчас чувствует. Он и сам испытал нечто похожее на брезгливость, когда заместитель начальника Генерального штаба генерал Литный срывающимся от волнения голосом сообщил, что среди заложников находится «сам» Андрей Ревнёв с семьёй и если с ними что-нибудь случится, то на голову Фойзе и его бойцов падут все кары небесные.

Владелец «Артемиды» и его родственники должны быть спасены. Об остальных заложниках было просто сказано «постарайтесь обойтись без лишних жертв». Это был начальник Центрального штаба, и это была часть приказа.

Подполковник вернулся в свой кабинет, сел за стол и невидяще уставился в стену напротив, где знал каждый квадратик пластиковой обивки. Больше всего на свете он хотел сейчас оказаться на месте Феникса или хотя бы рядом с ним, а не сидеть тут, ожидая финала.

Сообщение об очередном задании пришло по громкой связи. Когда Хан подошёл к ангарам, все «волки», кроме командира, уже собрались. Хан наткнулся на недовольный взгляд.

— Ты последним пришёл, — сообщил Дэн.

Можно подумать, что он к началу атаки опоздал. Уложился в положенное время, как всегда. Просто не спешил, как остальные. А зачем? Главное — успевать, а не изображать рвение. Лучше б этот тугодум в деле соображал быстрее, чем в замечаниях. Командир, как же. Надо же это как-то продемонстрировать.

Дэн в последнее время раздражал. Едва ли не больше Язвы. С Язвой хоть не соскучишься. Если уж прицепится — так и занятно бывает отмахиваться. А этот… нудит, достает, и ответить-то нечего, кроме «отвали». Но ведь не ответишь, по крайней мере, не в такой обстановке.

Хан отказывался понимать, чем Дэн как командир отделения лучше, скажем, его самого? Ну, с Аяксом всё ясно — он-то прирождённый сержант, ни выше, ни ниже. С Индиго — тоже ясно, хоть и хочется припечатать «любимчик Феникса», но не в этом дело. Соображает быстро, кричит громко, приказы выполняет, сам тоже может приказать, если нужно… опыта не хватает и спокойствия, а так — не придерёшься особо. Хоть и хочется, да. А вот Дэн раздражал. На взгляд Хана, у того и с соображением проблемы были, и с инициативой, и с ответственностью. Одно в нём удобно для Феникса — приказ, отданный один раз, уж точно не обсуждается, и в сторону его выполнения всё отделение прётся с упорством бронебойного вездехода. Тупого и неповоротливого, как сам Строганов. Хан однажды подумал, что даже под началом Язвы, при всех недостатках, ему было бы приятнее. Сам, правда, от этой мысли обплевался, но её появление наглядно показало, насколько ему надоел этот увалень в командирах.

Кстати о Язве. Что-то он смурной сегодня. Вон, Аякс с Бутом вовсю «горыныча» обсуждают, Кельт с Джином встревают, даже Шторм заинтересовался, а этот молчит, как неродной… Хан всегда помнил о пресловутом «чувстве опасности» Язвы. И хотя внешне никогда не показывал, но чувству этому доверял. Дерьмовый характер — характером, а способности индиго — это, всё же, не кот чихнул.

Мрачное лицо вечносияющего «любимчика» вызывало неясную тревогу. Хан ещё попытался убедить себя, что тот просто не выспался, но тут объявился Феникс, и наступила тишина.

— Громкую связь все слышали, — начал он, — цель и общую ситуацию вы уже знаете. Каджеро, центральный поселок, террористы, заложники. Ребята, сейчас я дам вам детализацию. Но, прежде всего, хочу сказать, чтобы вы были готовы к абсолютной непредсказуемости развития событий. Мы не знаем практически ничего. Ни сколько «шакалов», ни чего они хотят, ни где находятся заложники… При этом есть почти полная уверенность, что этот захват не стихийный, а планомерно подготовленный.

— В первый раз, что ли, — невпопад подал голос Язва.

Феникс метнул в его сторону быстрый взгляд. Тоже почуял.

Язва говорил так, как будто сам себя убеждал. Совсем на него не похоже. Что ж ему там привиделось? Хотя он же говорил, что не обязательно видит. Чаще просто ощущает. Чёрт, ощущал бы незаметно для окружающих, что ли! И так задание непростое, так ещё и он нагнетает. Хотя заметили это, кажется, только они с Фениксом.

Когда всё было изложено, обсуждено, первичный план принят, оставалось ещё почти сорок минут до выхода из зоны перехода. Как решили, катера доставят «волков» на планету прямо от точки выхода, «Киплинг» к планете не приблизится.

После слов Феникса «у вас есть полчаса» Хан по привычке оглядел ребят. Все, вроде, в норме. Да и зачем бы им волноваться — до высадки ещё рано, после высадки будет не до того. Стоп, а куда это Язва намылился?

Индиго увернулся от вопросительного взгляда Феникса и вышел в коридор. За почти четыре года службы на «Киплинге» ещё никогда ему не было так паршиво. Сегодня утром он проснулся с тревожным ощущением надвигающихся неприятностей, а, услышав о готовящейся операции, понял, что тревога связана именно с ней. Он честно старался избавиться от предчувствий — чёрт бы побрал его чувствительность! — но не мог с ними справиться. Самое противное в ситуации было то, что определить источник опасности не получалось. От всего этого под конец инструктажа голова просто раскалывалась. Не от боли — от дурацких мыслей.

Он зашел в душевой отсек, направился к ближайшему умывальнику и открыл воду. Убавил температуру нагрева до минимума и торопливо плеснул в лицо ледяной волной. И ещё. И ещё. Словно можно было смыть не только пот с лица, но и это непонятное чувство внутри.

За спиной кто-то появился.

Индиго медленно поднял голову и в зеркале увидел вошедшего Хана. Тот встретил взгляд его отражения ухмылкой. Неторопливо подошёл к соседнему умывальнику и зачем-то тщательно вымыл руки. Индиго понял, что ему сейчас лучше уйти, но не успел.

— Ну, что, сержант? Страшно? — почти сочувственно спросил Хан. — Может, тебе, пока не поздно, рапорт подать? Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь. Тут же стреляют, мальчик! И тебе стрелять приходится, а это нелегко.

Индиго стиснул зубы. Что ему за дело до того, с каким чувством он, Дмитрий Гордеев, идёт на подобные задания? И откуда он знает… Психолог хренов.