Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне Страница 52

— Это здорово и заманчиво, но что потребуете взамен? — на всякий случай спросил он.

— Все, — безмятежно улыбнулся Мень. — В команду отдай все, такой у нас закон.

Ему очень хотелось согласиться. Команда! Защита, которой никогда не было в его жизни. Грозный мастер Мень за спиной, практичная и деловая Кошка Мэй под боком, всегда найдет работу, договорится, аванс получит… Почему бы не отдать все, когда нет ничего?

— Соглашайся, лао Саша! — серьезно сказал китаец. — Ты нужен нам, мы нужны тебе! Ты почти наш. Точка входа, место встречи не поменять, да-нет? Вот, к тебе пришел. Робкая Весна захочет меня увидеть, куда пойдет? К Саше пойдет, больше некуда идти Робкой Весне. Если бабушка Нико профессора не убила, и профессор к Саше пойдет, потому что умный профессор, мудрый даже. Мэй Мао нет, ушла куда-то Кошка, но и она вернется к Саше, некуда больше Кошке возвращаться!

— Нет, — сказал он и вздохнул. — Приходите, я разве против. Кошка Мэй даже ночевала здесь, мне не жалко, пусть и дальше ночует, если вернется, все равно один живу. Но в команду — нет.

Здоровяк недоверчиво уставился на него. Потом вскинул пальцы, открыл рот…

— Почему — нет? — раздался от дверей удивленный женский голос.

Они обернулись разом. В дверном проеме стояла и улыбалась чудесная ночная гостья, волшебная девочка госпожа Тан.

— Я за Кошкой Мэй пришла! — весело пояснила нюйка и пальчиками потрепетала в подтверждение. — Смотрю-слышу — Кошки нет, разговор есть! Так странно, так непонятно! Почему — в команду нет?

Вместо ответа он встал и просто обнял ее. Не удержался. Такая удивительная нюйка — как не обнять? Дышит духами и туманами, приходит ночью и вся окутана тайнами… Нюйка просияла и охотно подалась навстречу. Он наклонился, чтоб поцеловать — и краем глаза отметил стремительное и мощное движение там, где только что сидел Здоровяк Мень, мастер единоборств и палач по призванию…

Они тихо и осторожно шли по ночному коттеджному поселку. Осторожно — потому что светильники не работали. Торчали почти что на каждом столбе, но не работали, а когда темно, не видно ям. Еще одна странность местной жизни, которую отчаялась понять Кошка: ям много, а светильники не работают.

Мастер Чень шагал рядом, почти что вплотную шагал, и придерживал ее нежно то за талию, то за больное место. Как будто боялся потерять. Так смешно, так непривычно.

Женщина шла и досадовала на собственную слабость. Сама шагнула к мастеру, сама ему в грудь уткнулась, вот и сблизились, и не оттолкнуть. Не бывало раньше такого с гордой, независимой Мэй Мао! И не то чтобы плохое внимание гвардейца, смешное оно, даже приятное, но… где свобода? С одной стороны надежный Чень, в другую не пускает его твердая рука. Вот и остается для гордой женщины что? Только остановиться, развернуться и снова уткнуться в мужскую грудь. Такую мощную, такую надежную.

— Не сбегу-не потеряюсь, мастер Чень, — пробормотала она сердито. — Не бойся.

И макушкой почувствовала движение изуродованной щеки: гвардеец улыбнулся.

И они снова пошли по ночным улицам, но теперь держась за руки. Все же боялся мастер, что потеряется она, или еще что с ней случится, вот и не отпускал. И она смирилась. Мэй Мао разве не талантливый администратор, разве не знает Кошка, когда надо отступить? Вот то-то. И еще заметила Кошка, что больше не может назвать Ченя уродом. Ченем может, мастером может, гвардейцем, даже дураком запросто — но не уродом. Не видела она больше уродства. Ченя видела, глаза его смешливые видела, а уродство нет. Как так получилось? Ее же всегда к юным тянуло! Мэй-чмэй, как странно устроена жизнь. Да жизнь что, жизни прощается — голова-то как странно устроена! Или не голова, или что там думает о мужчинах?

— Ходим туда-сюда, как глупые ходим! — проворчала она. — Не надо к Саше идти, свой путь пора выбирать!

— Сама решила — к Саше. Или не решила, просто так пальцами крутнула?

— Решила, и вот не нравится! К Саше опасно, неразумно к Саше! Точка входа рядом-рядом, а не охраняет никто! Налетят полицаи — ффух, и нет глупой Кошки! На твоей стройке хорошо было, и пенопласт мягкий очень!

Кошка осеклась и покраснела. Мастер Чень — очень ехидный мастер, мастер Чень так высмеет за неосторожные слова, неделю краснеть будет Кошка!

— Моя стройка — неудачное место, воды нет, — серьезно сказал гвардеец. — Ты болеешь, тебе вода нужна, и еда теплая, и отдых. Спокойное место, да. Идем, Мэй.

Он снова обнял ее. И по спине погладил, и по больному месту. Мэй вздохнула и подчинилась. Как не подчиниться, когда так просят?

Окна сашиного дома мягко светились. Мэй Мао разом насторожилась, высвободила руку и взялась за парализатор. Местные ночью спят, как убедилась Мэй, и Саша спит, когда к нему Кошка в гости не приходит, или Худышка Уй. Но Кошка — вот она, Худышка Уй пропала в мегаполисе, и незачем ей находиться вновь, ничего не забыла Худышка в коттеджном поселке, однако окна — светятся. Очень странно, и не врезать ли по окнам парализатором для начала?

Рядом мягко переместился мастер Чень, и женщина почувствовала себя увереннее.

— Сканеры, — шепнул гвардеец. — Ты говорила — сканеры видят, сама говорила…

Женщина внутренне выругалась и потянулась к разгрузке. Совсем голову потеряла в объятьях мужчины Кошка, как бы остальное не потерять! Сканер послушно развернул детализацию, гвардеец с высоты роста заглянул через ее плечо.

— Как интересно! — озадачился он. — Вот это вот, вот, сияет, как местная реклама — вот что это?

— Госпожа Тан это, — буркнула женщина. — Ах какая быстрая госпожа. А рядом…

Дверь внезапно распахнулась, ударилась в стену, закрылась снова, мелькнули тени, с грохотом что-то рухнуло — и раздались крики.

— Спокойное место, — прокомментировал гвардеец. — Очень-очень. Пенопласт, говоришь, мягкий?

И тенью скользнул к дому. Мэй Мао спохватилась и ревниво опередила его. Она — лидер, она знает, когда идти впереди!

В доме по-прежнему кричали.

— Я открою дверь, — решил гвардеец. — Тихо-осторожно, да. Пусть побережется Кошка.

Что ж, можно было не осторожничать. Можно было зайти в дом парадным строем, никто не обернулся бы. Только мастер Мень заметил их, но он, во-первых, сидел лицом к двери, а во-вторых, хоть и заметил, вряд ли сообразил, что видит. Он вообще вряд ли мог соображать, потому что от падения его удерживала стенка, а вовсе не воля или там чувство равновесия, по лицу текла кровь, а мутный взгляд блуждал… очень далеко он блуждал, как бы не за пределами планеты.

— Урод! — орал маскулин, потрясая перед его лицом железякой. — Вы в гостях, понял?! С разборками — на Арктур! А здесь ведите себя мирно!