Ольга Кузнецова - Медленный солнечный ветер Страница 52

Понимая, что вскоре им придется трогаться с места, Димитрия молча встала и отправилась искать по магазинам одежду, которую мало-мальски можно было счесть удобной. Едва она вспоминала о сырой накидке, как ее тут же бросало в пот. Говорят, у тела тоже есть память, и тело Димитрии помнило все, что произошло с ней в этом балдахине. Может быть, это он был причиной всех ее несчастий.

Вскоре она вновь появилась перед Дарко. Все в той же куртке, что он нашел для нее, черных узких джинсах, которые она неаккуратно заправила в отцовские сапоги, и черной шерстяной водолазке. Волосы девушка заплела в тугую косу, зачесав слишком длинную челку назад, и Дарко впервые за долгое время подумал, что Димитрия действительно была по-своему красивой девушкой. Ее красота была ангельской — страшно было даже коснуться ее бледной кожи, худеньких плеч. Кажется, прикоснешься — она рассыплется, разобьется. Но именно поэтому Дарко было не по себе — он всегда боялся ангелов.

Димитрия решила подыграть ему, потому что он хотел помочь ей. По-настоящему хотел.

— Ну как? — Она крутанулась вокруг своей оси, демонстрируя новый наряд. Увидели бы ее беженцы, рассмеялись бы, но Дарко было не до смеха.

— Лучше, чем было. — Он искренне улыбнулся ей в ответ, и Димитрия шутливо надула губы в притворном оскорблении. На самом деле она тоже думала, что так было гораздо лучше.

Они обманывали даже друг друга: у обоих в венах отдавался шепот неизвестно откуда взявшегося потока воды. Но признаться об этом вслух означало поддаться панике, а сходить с ума сейчас было крайне опасно.

Впервые за два дня Димитрия относительно пришла в себя. Она откопала под грудой вещей черную папку, которую забрала из медицинского центра напротив психбольницы. Содержание загадочной папки до сих пор не давало ей покоя. Не говоря ни слова, девушка вручила папку Дарко, взглядом говоря ему открыть ее.

— Что это? — Мужчина с интересом заглянул внутрь, но его взгляд не наткнулся ни на что, что могло бы привлечь его интерес. Обычные заметки врача.

Димитрия опустилась на пол, подогнув под себя ноги, и открыла документ на той самой странице, на которую она обратила внимание накануне.

— Смотри. — Она указала пальцем на строки внизу страницы, где почерк писавшего их человека, становился почти полностью неразборчивым. — Большую часть я понять не смогла: мои познания в сербском слишком примитивны. Но то, что я перевела, звучит очень странно. — И она стала зачитывать запомнившееся место: — "Затруднены поставки аппаратов, предназначенных для безнадежных больных. За трое суток из изоляторов удалось сбежать двоим пациентам. Оба выбрались из города по канализационным туннелям. Поиски были затруднены тяжелыми погодными условиями".

— И что в этом такого? — Дарко приподнял брови, явно не понимая, к чему клонила девушка.

— Ты не понимаешь. Из охраняемых изоляторов сбежали только те пациенты, которым перестали давать некое "лекарство", которое временно перестали поставлять откуда-то из-за границы и, видимо, незаконным путем.

— И? — Зрачки Дарко начали сужаться. Подсознательно он чувствовал, что Димитрия к чему-то клонила, только не мог понять, к чему именно.

— И они пересекли всю городскую канализационную систему. В то же самое время службы безопасности признали, что условия для поисков были опасны для жизни, иначе они непременно бы начали преследование.

Но Дарко все равно ничего не мог понять. Димитрия тоже не сразу поняла смысл этих строк — для этого ей потребовалось целых два дня. И от собственного открытия ей становилось по-настоящему страшно.

— Сверхвыносливые люди, солдат, — прошептала она. — Смогли справиться с охраной, сбежали по покрытых мраком канализационным путям. Идеальное зрение, идеальный слух. — Для подтверждения своих слов Димитрия перевернула страницу и указала на слово "БЕССМЕРТИЕ", выведенное большими буквами. — Вот, смотри. На что это похоже, солдат?

И тогда Дарко все понял. Ответ казался ему настолько очевидным и одновременно настолько пугающим, что он почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Беженцы? — сипло спросил он, не веря собственным словам. — В то время?

Димитрия сдавленно кивнула. Ей тоже совсем не нравилась эта идея. Ее разум противился даже мысли о том, что много лет назад, когда она сама была еще счастливым ребенком и жила вместе со своей семьей, ходила в школу и стреляла в голубей из рогатки, по земле уже ходили такие твари.

— Значит, они появились задолго до вторжения? — продолжил Дарко. — От воздействия на человеческий организм каких-то там незаконных препаратов?

Димитрия не отвечала. Она прикрыла веки, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что в их бедах были виноваты вовсе не Посланцы. По крайней мере, не во всех.

— Выходит, вирус — это дело рук человека, — заключил мужчина. — Черт подери, человека.

Заветная папка выпала из рук Дарко и со звонким хлопком упала на пол. Но Дарко больше не хотел ее касаться, будто это она была виновата во всех их бедах.

Пусть это звучало жестоко, но им всегда нравилось понимать, что Посланцы — главное вселенское зло. Святые люди, оберегаемые Господом Богом, конечно, были тут не при чем. Это все Посланцы. Разрушили их семьи, превратили их в полузверей. На самом деле, это люди уничтожили сами себя. И понимание этого убивало.

— Какой год? — спросил Дарко отрешенным голосом.

Ответ на этот вопрос Димитрия уже знала.

— Двадцать девятый, — ответила она тихо. — За пять лет до вторжения.

— Но откуда поставлялось это "лекарство"? Может, это были какие-то гормоны, притупляющие разумные действия и отбрасывающие человека назад по лестнице эволюции?

— В том-то и дело. В заметках нет ни слова про препараты. Как они действуют, кто их поставляет, в чем их незаконность. Теперь мы можем только догадываться, новая ли эта синтетическая разновидность наркотика или что-то другое.

— Они могли распространить лекарство через канализационные трубы, добавить в питьевую воду, — предположил Дарко. — Все, кто остался на Земле, пользовались потом этой водой и моментально получили свою порцию инфекции. Конечно, за исключением тех, кто оказался устойчив к вирусу, вроде тебя. Но пока мы не можем проверить, есть ли где-нибудь на планете подобные тебе — выжившие, но оставшиеся людьми.