Фредерик Пол - Свидание с хичи. Анналы хичи Страница 52

Она серьезно ответила: „Вэн улетел с Врат, и вовремя улетел, потому что его ждали большие неприятности с Корпорацией „Врата“ и со многими другими. Но я хочу поговорить не о Вэне. О женщине, которую я видела в своем магазине. Она очень похожа, дорогой Робин, на женщину, которую ты любил до меня, на Джель-Клару Мойнлин. Так похожа, что я решила — она ее дочь“.

Я смотрел на нее. „Что?.. Откуда ты знаешь, как выглядела Клара?“

— О, Робин, — нетерпеливо сказала она. — Двадцать пять лет, а я специалист по обработке информации. Думаешь, я не захотела узнать? Я очень хорошо ее знаю. Все сохранившиеся записи.

— Да, но… у нее не было дочери. — я смолк, думая, а уверен ли я в этом. Я любил Клару сильно, но не очень долго. Вполне возможно, что в ее жизни были эпизоды, о которых она мне не рассказывала.

— Вообще-то, — практично сказала Эсси, — прежде всего я подумала, что она может быть твоей дочерью. Только теоретически. Но возможно. Она могла забеременеть от тебя. Но теперь… — Она вопросительно повернулась к Альберту. — Альберт? Поиск завершен?

— Да, миссис Броадхед. — он кивнул. Выглядел он очень серьезным. — В данных о Джель-Кларе Мойнлин нет никаких сведений о ее ребенке.

— И что же?

Он достал трубку и принялся вертеть ее. „Сомнений в ее личности нет, миссис Броадхед. Она прилетела два дня назад вместе с Вэном и зарегистрировалась“.

Эсси вздохнула. „Тогда, — храбро сказала она, — сомнений вообще нет. Женщина в магазине была сама Клара, а не самозванка“.

В этот момент больше всего на свете мне требовалось успокаивающее оздоровляющее присутствие моей старой психоаналитической программы Зигфрида фон Психоаналитика. Мне нужна была помощь.

Клара? Жива? Здесь? И если невозможное возможно, что же мне делать?

Легко сказать себе, что я ничего не должен Кларе, что все долги я уже заплатил. Платой были долгие годы печали, глубокой безнадежной любви, чувство утраты, от которого меня не излечили окончательно три десятилетия. Ее отняли у меня, я не мог перепрыгнуть через пропасть, и единственное, что помогло мне это перенести, — в конце концов я убедил себя в том, что это НЕ МОЯ ВИНА.

Но пропасть каким-то образом оказалась преодолена. И вот у меня верная жена и установившаяся жизнь, и в этой жизни нет места для женщины, которую я обещал любить всегда.

— Больше того, — сказала Эсси, наблюдая за моим лицом.

Я не очень хорошо участвовал в разговоре. „Да?“

— Больше того. Вэн прилетел с двумя женщинами, не с одной. Вторая женщина — Долли Уолтерс, неверная жена человека, с которым мы виделись в Роттердаме, помнишь? Молодая особа. Плачет, краска на глазах потекла. Очень красивая женщина, но не очень умная. Военная полиция США арестовала ее, когда Вэн улетел без разрешения, поэтому я решила с ней поговорить.

— С Долли Уолтерс?

— О, Робин, слушай меня, пожалуйста! Да, с Долли Уолтерс. Но она очень мало могла мне сказать, потому что у военной полиции на нее другие планы. Американцы хотели переправить ее в Высокий Пентагон. Бразильская военная полиция попыталась помешать им. Большой спор, но победили в конце концов американцы.

Я кивнул, показывая, что слушаю. „Понятно. Американцы арестовали Долли Уолтерс“.

Эсси пристально посмотрела на меня. „Как ты себя чувствуешь, Робин?“

— Все в порядке. Я только слегка обеспокоен. Надеюсь, эти трения между американцами и бразильцами не помешают им объединить данные.

— Ага, — сказала Эсси, кивая. — Тогда понятно. Я видела, что ты обеспокоен, но не могла понять, почему. — тут она прикусила губу. — Извини, дорогой Робин. Я тоже расстроена.

Она села на край кровати, раздраженно поморщилась, когда за нее принялся анизокинетический матрац. „Прежде всего практические вопросы, — сказала она, нахмурившись.

— Что нам теперь делать? Есть несколько альтернатив. Во-первых, лететь исследовать объект, обнаруженный Уолтерсом, как и планировалось. Во-вторых, попытаться собрать больше информации относительно Джель-Клары Мойнлин. В-третьих, поесть что-нибудь и хорошенько выспаться, прежде чем что-то предпринимать, потому что… — укоризненно добавила она, — не забывай, Робин, что ты еще не оправился от серьезной внутриполостной операции. Лично я склоняюсь к третьей альтернативе, а ты?“

Я все еще обдумывал этот трудный вопрос, когда Альберт откашлялся. „Миссис Броадхед? Мне пришло в голову, что не очень дорого обойдется — возможно, в несколько сотен тысяч долларов, — если мы наймем одноместный корабль и отправим его на фоторазведку. — Я смотрел на него, стараясь понять, к чему он ведет. — Таким образом, — объяснил он, — корабль сможет найти объект, в котором вы заинтересованы, определить его местонахождение, наблюдать за ним, а потом доложить нам. Сейчас на одноместные корабли спрос небольшой, и на Вратах есть несколько пригодных к действию“.

— Хорошая мысль! — воскликнула Эсси. — Решено, так? Организуй все необходимое, Альберт, и одновременно приготовь нам что-нибудь вкусное для первой еды на… на новом корабле „Истинная любовь“.

Я не возражал, и так мы и поступили. А не возражал я потому, что был в шоке. Самое плохое в шоковом состоянии то, что вы не сознаете, что в нем находитесь. Мне казалось, что у меня ясная голова и я все замечаю. Я ел то, что ставили передо мной, и не замечал ничего странного, пока Эсси не уложила меня в большую упругую постель. „Ты ничего не говоришь“, — сказал я.

— Потому, дорогой Робин, что последние десять раз, как я к тебе обращалась, ты молчал, — ответила она, совсем не обвиняюще. — Увидимся утром.

Тут я достаточно быстро сориентировался. „Ты собираешься спать в каюте для гостей?“

— Да. Я не сердита, дорогой, я даже не расстроена. Просто тебе нужно немного отдохнуть.

— Наверно. То есть, я хочу сказать, милая, что это хорошая мысль, — сказал я, начиная понимать, что на самом деле Эсси очень расстроена, и даже подумал, что мне нужно взволноваться из-за этого. Я взял ее за руку и поцеловал запястье, прежде чем отпустить, и заставил себя снова завести разговор. — Эсси? Мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем называть корабль?

Она поджала губы. „Истинная любовь“ — хорошее название», — рассудительно сказала она.

Но, похоже, какие-то оговорки у нее были, и я не понимал, почему. «Я спросил бы тебя, — объяснил я, — но мне это дело показалось щекотливым. То есть спрашивать человека, в честь которого называешь. Все равно что спросить, что тебе купить ко дню рождения, а не самому придумать».

Она улыбнулась. «Но, дорогой Робин, ты всегда спрашиваешь меня об этом. Это неважно. Да, „Истинная любовь“ — прекрасное название, особенно когда знаешь, что это любовь ко мне».