Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ Страница 52

- Зачем ты здесь?

- Меня попросили приехать. Кирика, дорогая...

- Не смей! Не смей меня так называть!

- У тебя истерика. Тебе надо успокоиться.

- Я не могу успокоиться, пока наша дочь содержится здесь! Они отняли нашу дочь! Ты это понимаешь?!!

- Это - не наша дочь, Кирика, - голос Ошии жесток. - Это - кукла, фантош. В ней не больше смысла, чем в корове на скотоводческой ферме. Она не человек!

- Эта кукла умеет плакать, Ошии. Эта кукла называет меня мамой, Ошии. Эта кукла просится домой, Ошии.

Но они все же убедили ее. Болезнь была их союзницей. Кирика завидует тем людям, которые могут превозмогать боль, тем людям, которых смертельная болезнь, пожирающая тело, делает только сильнее, укрепляет их дух. Она не относится к таким людям. Она всегда была слабой. Изматывающая боль высосала из нее все силы, все желания. Ей все стало безразличным.

Хотите, чтобы я поверила, что Сэцуке - не моя дочь? Хорошо, я верю этому. Хотите, чтобы я продолжала находиться рядом с ней? Хорошо, я так и сделаю. Вы думаете, что пора выписать ее из лаборатории и перенести исследования прямо в домашние условия? Как вам будет угодно.

Ничто больше не имеет значения. У нее не осталось ни сил, ни любви, ни равнодушия. Только боль, поселившаяся в горле и пустившая свои ростки по всему телу. Боль вытеснила ее из ее же тела. Ей, Кирике, больше нет там места. Она не может сосуществовать с болью. Они - непримиримые враги.

- Меня попросили забрать... забрать Сэцуке с собой. В Хэйсэй. Они говорят, что так будет лучше для всех нас.

Игла впивается в вену, и пожиратель боли впрыскивается в кровь. Несколько блаженных минут облегчения, за которыми наступает странное и еще более страшное состояние, словно ты умерла, словно жизнь прекратилась и тебе снится последний сон. Агония.

- Делай, как считаешь нужным. Я ненавижу вас всех.

Она лжет. Даже для ненависти нужны силы. А у нее есть только боль...

Если бы у Никки-химэ были глаза, то она бы заплакала. Но Слепая Принцесса не видит различия между счастьем и болью. Для нее - они только внешние черты, словно крошечные морщины, складки, придающие каждому лицу свою индивидуальность. Она ощущает их лишь кончиками чувствительных пальцев, как тепло и холод.

Рюсин плачет. Рюсин молчит и умоляюще смотрит на Принцессу.

- Освободите ее, Ваше Высочество, освободите ее!

- Разве жизнь - не величайшее достояние человека, Рюсин? Ты просишь меня отнять то, что я подарила каждому из вас?

- Да. Да! Да!!!

- Хорошо. Да будет так.

16

- Почему они это сделали, Агатами?

- Я не знаю, Сэцуке.

- Мне очень страшно...

- Мне тоже страшно...

- Я не знала, что человек умирает так...

- Как?

- Так отвратительно. Я думала, что смерть - похожа на сон. Сон после долгого дня. Ложишься и сразу же засыпаешь.

- Такая смерть - редкость. Люди мучительно расстаются с жизнью. Они цепляются за нее изо всех сил.

- Ужасно... Ты видела, как умирают люди?

- Видела. Попытайся заснуть, Сэцуке.

- Мне сделали укол. Сказали, что это меня успокоит. Странное ощущение. Мне и безразлично, и страшно.

- Ты сейчас уснешь.

- А почему не ложишься ты, Агатами?

- Мне нужно будет уйти. Как только ты заснешь, я уйду.

- Не уходи.

- Не могу.

- У тебя есть тайна, Агатами.

- У всех у нас есть тайна, Сэцуке. Даже у тебя.

- У меня нет тайн.

- Есть.

- Нет. Нет.

- Ты не знаешь, ты ничего не знаешь, Сэцуке, - Агатами склоняется над девочкой, но та уже спит. Глаза закрыты. Тихое и спокойное дыхание. Искусственный, навязчивый и непреодолимый сон.

Агатами гладит Сэцуке по щеке.

- Может быть, еще увидимся, - шепчет она, словно боится разбудить подругу.

Долой надоевшую школьную форму, долой все, что связывало с ненастоящей, поддельной жизнью, утомительной и горькой, как и все поддельное. А еще - воды. Много горячей воды, много холодной воды, чтобы смыть тонкую, но очень плотную пленку лжи. Она вся перепачкана ложью. Они все перепачканы ложью.

Агатами ждет, когда вода стечет в сливное отверстие ванны. Очень холодно. Жутко холодно. Быстрее одеваться, натягивать дрожащими руками трусы, лифчик, чулки, брюки, рубашку. Быстрее почувствовать касание гладкой ткани, успокаивающее поглаживание, вслед за которым всегда приходит тепло. Волшебные мгновения согревания, когда не хочется двигаться, когда страшно завидуешь всем тем, кто сейчас нежатся в своих постелях. Бесполезное чувство.

Все. Все готово. Еще часы. Наладонник. Деньги. Остальное - лишнее. Профессиональный убийца не должен иметь ничего лишнего. Профессиональный убийца вообще не должен ничего иметь. Только в глупых фильмах показывают жутко мужественных дядек, в свободное от отдыха в шикарных домах в обществе шикарных теток время постреливающих из винтовок с оптическим прицелом еще более нехороших дядек. Легкое движение указательного пальца, и работа сделана. Можно дальше наслаждаться жизнью.

Великая истина заключается в том, что первая же отнятая тобой жизнь навсегда лишает тебя право жить самому. Ты исключен из списка живущих. Сама смерть крепко держит тебя в своих костлявых объятиях и зубами покусывает мочку левого уха. Смерть - всегда слева. Больше уже никогда не избавиться от ее присутствия. Она навсегда лишает тебя вкуса жизни. Она лишает тебя главного, чем живет обычный человек - следующего дня. Будущего больше не существует. Ты навечно заперт в настоящем. Прошлое - не имеет значение, и его лучше всего забыть.

Только глупцы думают, что убийца властен над чьей-либо жизнью. Убийца - раб смерти. Самый ничтожный и презренный раб.

Две темные тени притаились под деревьями.

- Агатами!

- Тэнри, Рюсин? Что вы здесь делаете?

Рюсин смущенно ковыряет ботинком асфальт. Тэнри сжимает и разжимает кулаки, как это он всегда делает, когда волнуется.

- Зачем вы здесь? - снова спрашивает Агатами, хотя прекрасно понимает - зачем.

- Мы пойдем с тобой, - наконец собирается с духом сказать Тэнри.

- Куда пойдете?! - шипит Агатами. Жаль, что сейчас ночь, а то она показала бы этим добровольным помощникам, что значит попадаться на пути идущей по своим делам Агатами.

- С тобой, - говорит Рюсин, словно это и так все объясняет.

- А если я на свидание иду с парнем?! А если - в кустики?! - шепотом кричит Агатами.

Одиноко горящий фонарь проглядывает сквозь прореженную осенью листву, и три длинные тени падают на дорожку, украшенную золотистыми мазками листопада.

- У тебя задание, - хмуро говорит Тэнри.

Агатами внезапно успокаивается.

- Да, задание. Вам хорошо известны правила. Хотите получить по пуле в затылок?

- Ну, это-то не так просто сделать, - расправляет плечи Рюсин. - А тебя мы все равно одну не пустим.