Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский Страница 53

С мужчинами Свиридов тоже заговаривал, чокался, но все это давало куда меньше информации, чем один танец с приятной дамой.

Народ напивался быстро и Свиридов решил, что пора, а то они вообще не поймут ничего. Он пошептался с оркестрантами и вышел на сцену.

Когда он оказался около микрофона – мало кто обратил внимание, но его первые же слова несколько утихомирили зал.

– Я оказался на этом юбилее случайно и очень рад знакомству с такими чудесными людьми – Виленой Игоревной и ее супругом полковником Карадоновым Вадимом Викентьевичем. И мне хочется подарить им в этот праздничный вечер частичку их воспоминаний. Первый подарок от меня милейшей Вилене Игоревне.

Свиридов поднял гитару.

Хмуришь брови часто, сердишься все зря,

Злость твоя напрасна – я ж люблю тебя.

Оркестр начал потихоньку поддерживать его.

Ты возьми, Маша, крепче обними,

Жизнь прекрасна наша, солнечны все дни.

По тому, как просияла Вилена Игоревна, Свиридов понял, что он угадал.

Улыбнись, Маша, ласково взгляни -

Жизнь чудесна наша, солнечны все дни.

Ему казалось, что он совсем не копирует оригинал, но само получалось, что у тех, кто слышал это раньше и помнил – не было разницы между тем, старым, и этим, совершенно новым исполнением.

Солнце нам сияет, нам цветет сирень.

В роще распевают пташки целый день.

Брось сердится, Маша, лучше обними -

Жизнь прекрасна наша, солнечны все дни.

И как когда-то, в конце войны с заигранной заграничной пластинки, так и сейчас никому не казался странным этот несколько необычный строй языка.

Мне с тобой вместе, у нас одни пути,

И в труде и в песне и в любви идти.

Улыбнись, Маша, песню громче спой,

Мы на радость, Маша, встретились с тобой.

Зал хлопал в такт, оркестр вовсю освоился с мелодией и Свиридову показалось, что рояль его поддерживает очень квалифицированно. Он взглянул – за роялем сидел уже другой: немолодой седой человек с упоением воспроизводил почти точную копию с пластинки!

Улыбнись, Вилена, песню громче спой,

Мы на радость, милая, встретились с тобой.

Улыбнись, Вилена, ласково взгляни -

Жизнь чудесна наша, солнечны все дни.

Свиридов закончил под бешеную овацию зала. Он спустился в зал, подошел к юбилярам.

– Дорогая Вилена Игоревна! Всех благ вам, радости и счастья! – он поцеловал руку порозовевшей юбилярши.

– Спасибо вам, Анатолий Иванович! Это было так чудесно! И вы так верно угадали!

К благодарственным словам присоединился Вадим Викентьевич, а зал все шумел и не мог успокоиться.

Но когда Свиридов вернулся на сцену относительная тишина установилась довольно быстро.

– Теперь подарок для Вадима Викентьевича, хотя скорее всего не только для него. Если я верно угадал.

Он оглянулся на оркестр и кивнул только седому музыканту за роялем и ударнику.

Первым гитарный перебор подхватил ударник очень деликатными тактами.

По обычаю петербургскому,

По обычаю чисто русскому

Мы не можем жить

Без шампанского

И без табора

Без цыганского.

Видимо, седой пианист знал этот вариант романса и активно поддерживал гитару.

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные -

Как люблю я вас,

Как боюсь я вас -

Знать увидел вас

Я в недобрый час.

Вилена Игоревна положила свою седую голову на плечо седому Вадиму Викентьевичу.

Скатерть белая залита вином,

Все цыгане спят непробудным сном,

Лишь один не спит,

Пьет шампанское

За любовь свою

За цыганскую.

Наиболее нагрузившиеся уже пытались изобразить цыганочку, но им это плохо удавалось.

Подойди ко мне – ты мне нравишься,

Поцелуй меня – не отравишься,

Поцелуй меня,

Потом я тебя,

Потом вместе мы расцелуемся.

Оркестранты не удержались и тоже по мере умения поддерживали Свиридова.

Не встречал бы вас -

Не страдал бы так,

Проживал бы жизнь припеваючи.

Вы сгубили меня, очи черные,

Унесли навек мое счастие…

Свиридову долго не давали слова сказать и он безуспешно поднимал руки. Наконец шум утих.

– Этот подарок для Вадима Викентьевича, но помнит он этот старинный романс в исполнении молодой Вилены Игоревны!

Всеобщий крик снова заглушил все остальные звуки. Юбиляры пробирались к сцене среди всеобщего буйства чувств и выпитых напитков, и Свиридов расцеловался с ними прямо перед сценой.

После этого на него был такой большой спрос, что ему пришлось на некоторое время скрыться.

Незаметно возникнув он успел перехватить Диану.

– Ну, как, милая моя коврижка?

– Ах, Анатолий Иванович! Вы такой … такой … – она грациозно выгибалась под его рукой.

– Понятно. А как ваш жених?

– Васенька у меня – чудо! Он так любит меня, что я боюсь!

– Чего же, милая коврижка?

– Проказник! Он меня убьет из ревности! А что вы споете мне?

Последний танец Свиридов танцевал с Евгенией Павловной.

– Ты, Анатолий, очаровал всех наших дам …

– Так уж и всех!

– Не напрашивайся, не получишь! Ты, чо, не видел, что они готовы были подраться за право потанцевать с тобой?

– Так уж и подраться! Ты скажешь, Женечка!

– Ну, кроме тех, у кого есть некоторые преимущества! – лукаво добавила Белоглазова.

А всю ночь Свиридов диктовал и диктовал вновь добытые сведения.

НЕЛЛИ ШИСТЕР. ТВОЙ ДИКТАНТ НАПЕЧАТЕН

– Свиридов, твой диктант напечатали. Держи кассеты. Что делать будем?

– Решай, Дементий Кузьмич, тебе видней. Я бы не стал особенно афишировать все это. Ниточка все равно приведет от нас к тебе, и будет это примерно через неделю, не раньше. Ты и весь твой штаб ни в чем не замешаны, претензий к тебе быть не может. Ну, а зачем я прилетал – кому какое дело, просто визит вежливости.

– Наверное, ты прав. А эту информацию я приберу, не сомневайся. Летишь?

– Лечу. Привет супруге. Она мне очень понравилась.

– Ты ей тоже понравился, привет тебе передавала. Тогда до встречи, полковник?

– До встречи, товарищ генерал. До встречи, Дементий Кузьмич.

КОМАНДИР, С ПРИЕЗДОМ!

– Командир, с приездом!

– Спасибо, Маленький! Как дела, что нового?

– Вот тут для вас Суковицина папочку приготовила, а там главное – записочка есть от генерала Ефремова. Просил обратить внимание.

– Раз просил – то обратим внимание.

Свиридов открыл папку, отогнул клапан конверта, вынул небольшой листок бумаги.

«Шистер Нелли Ханоновна, агент по снабжению отдела рабочего снабжения машиностроительного завода. Ролевые особенности поведения представляются заученными и избыточно выразительными. Чувствуется профессиональная подготовка!!!»