Евгений Ничипурук - 2012. Дерево Жизни Страница 53

– Я его понимаю… но это правда очень и очень важно, – ответил ей я.

А через десять минут мы уже катили подальше от места аварии. Парень вел машину молча, а девушка, ее звали Катя, без умолку рассказывала про свои приключения на Бали. Про их поездку в лес обезьян, про путешествие в Убуд, про пляжный отдых на Лембонгане и ночевку там в бунгало. Каждый такой очень короткий рассказ заканчивался фразой «в общем, ничего так». Было видно, что на острове ей нравилось. Когда мы уже подъезжали к Бедугулу, она, видимо устав от собственного монолога, спросила меня:

– А вы как тут отдыхаете?

– Я… да я и не отдыхаю толком. Я тут больше трех месяцев. Все это время ищу Дерево Судьбы. И вот нашел. Священное дерево, на нем написаны все наши судьбы. И если я его сожгу, то отменю судьбу. Тогда человечество не умрет. Кстати, гибель уж близка. Сегодня конец света по календарю майя. И процесс запущен… Так что есть лишь очень маленький шанс, что я успею всех вас спасти. Только вы никому не говорите обо мне. А то вас потом поймают и посадят в тюрьму, так как решат, что мы были заодно. Потому что вы меня везли к тому самому дереву и к тому же мы все русские. А я думаю, что по местным законам это страшное преступление – сжечь святое дерево… И, ребята, остановите, пожалуйста, где-нибудь, где бензин продается… мне надо бензин купить.

В машине стало тихо. Так тихо, что можно было разобрать, как вращаются шестеренки внутри автомобиля. Ребята переглянулись и остановили машину.

– Выходи. Дальше ты сам… и не проси больше. Не повезем. Странный ты, – сказал парень и взглядом указал мне, что приехали. Сжав зубы, стараясь не наступать на правую ногу, я выкарабкался из машины.

– Все равно спасибо. Удачи, – попрощался я, и машина, резко развернувшись, умчалась в противоположную сторону.

Еще повезло, что моя тирада про конец света прозвучала лишь в паре километров до заветной цели. План был прост – купить пять-шесть бутылок бензина, из тех, что продают на обочинах для заправки мопедов, добраться до отеля «Санта эко резорт», встать на то же самое место на балконе, где я делал снимок, определить по фотографии расположение дерева и отправиться к нему наискосок через поля. И вот я нагрузил рюкзак бензином так, что идти стало практически невозможно. Рюкзак стал очень тяжелым, и от этого все мои ушибы заболели еще сильнее. Но я старался просто не думать обо всем этом. Я представлял себя воином-итом на раскаленном песке. Я представлял себя пионером-героем. Я просто твердил как заведенный «боли нет, боли нет, боли нет…», и боль на время отступала, и я мог идти. Но, конечно же, шел я очень и очень медленно. Прошло больше двух часов, прежде, чем я добрался до отеля. Я подошел на ресепшен и сказал, что останавливался у них недавно и забыл в номере ключи. Не находили ли они их? Вид у меня был тот еще. Лицо отчаянно пульсировало и, вероятно, уже посинело от ушиба, руки были все в ссадинах, на коленях кровь. Шорты и футболка от грязи неподдающегося определению цвета. Из рюкзака виднелись горлышки бутылок из-под водки «Абсолют», доверху наполненные бензином. Девушка на ресепшене смутилась и пригласила менеджера. Тот позвал на всякий случай охранника. Ну а тот сказал: «Ничего не находили – очень жаль». На это я ответил, что мне необходимо посмотреть самому. Пустить меня в отель согласились, но мой подозрительный рюкзак попросили все-таки оставить на входе.

– У меня бензин в машине кончился… – сказал я, указывая на рюкзак. – Мили три до вас не доехал. Вот решил зайду пешком, а потом и машину заправлю… – Я улыбался как мог, пытаясь выглядеть миролюбивым и позитивным.

В сопровождении охранника я прошел к своему бывшему номеру. Я замешкался на балконе и, вытащив из кармана мобильный наметил предполагаемое местонахождение дерева. Стало сразу же ясно, что, если я пойду в обход отеля, то наверняка собьюсь с курса и заблужусь. Единственный вариант наверняка дойти до цели – это ломиться напрямик. Но как это сделать?

Естественно, мы не нашли никакого выдуманного ключа, и охранник пошел со мной обратно на ресепшен. Сильно хромая, я доковылял до своего рюкзака, нацепил его на плечи и, сделав вид, что ухожу, без труда проскользнул обратно на территорию отеля. Когда я вновь оказался на балконе и достал из кармана телефон, услышал за спиной крики. Было ясно, что кричат мне, и я рванул вниз, сиганув с балкона своего бывшего номера. Не знаю, откуда взялись силы, но всего секунд за тридцать, я достиг границы отеля и буквально перелетел через ограду в темное рисовое поле. Криков за спиной я не слышал, и это было здорово. Видимо, бросаться за мной в погоню всем было лень да и незачем. Бежать по рисовым террасам было крайне тяжело. Я все время проваливался чуть ли не по щиколотку в черную жижу. Пару раз я упал, так что скоро стал походить на героя Арнольда Шварценеггера из фильма «Хищник», я был весь покрыт ровным слоем липкой и вонючей глины. Кроме этого все ячейки этого причудливого поля-узора были разных уровней, и на них рос в разной степени созревший рис. Кое-где поле было вообще лысым, а где-то приходилось брести через траву много выше колена. Ночь была лунная, и потому я мог хотя бы видеть, что было у меня под ногами. Это, конечно, помогало, но не сильно. Скорость моего движения была очень и очень мала. Гонись за мной кто-то, меня бы непременно поймали. К тому же расстояние, которое сначала показалось мне незначительным, на деле оказалось просто гигантским.

Я уже совсем выбился из сил, я брел уже больше двух часов, а так и не дошел даже до озера. А мне еще надлежало его обогнуть, потом подняться на холм и где-то там найти это самое дерево. Когда я вышел к озеру, то совершенно обессиливший упал на берегу. Я подполз к воде и стал пить прямо из водоема. У меня гудело все тело, ногу пронзала страшная боль, сильно колол бок. Я снял рюкзак и заполз в водоем. Я лежал на мелководье в прохладной воде. Я представлял себе, будто я дома в ванне. Я закрыл глаза и почувствовал, что очень хочу спать. Предыдущая ночь без сна начинала давать знать о себе. Я понимал, что засни я хоть на минуточку, то наверняка эта минуточка продлится до самого утра. А потому, полежав в воде минут двадцать, я решил двинуть дальше. Когда я встал, то почувствовал себя намного лучше. Появились хоть какие-то силы, и боль немного поутихла. Я вспомнил, что купаться в этом озере было строжайше запрещено и что оно святое. Ну что же… уже один серьезный запрет я нарушил. Интересно, что мне будет за акт вандализма со святым деревом? Это наверняка предстояло узнать довольно скоро… Когда на холме разгорится пожар, сюда сбежится пол-округи. Не думаю, что мне удастся скрыться…

Я прислушался к своему телу и убедился, что что-то целебное в водах этого озера безусловно есть, и зря местные законы не разрешают в нем купаться… Я уверенно взвалил рюкзак с бензином на плечи и зашагал в гору. Еще час я шел по рисовым террасам, а потом минут тридцать по лесу. В лесу было темно, и где-то над головой перекрикивались потревоженные мною макаки. Я боялся макак и змей. Змея могла попасться под ноги, а разбуженная злая макака могла спикировать с дерева. Я вжал голову в плечи, подобно спящей ночной птице, только я это делал от страха и холода. Я ковылял дальше, стараясь никуда не сворачивать. Идти приходилось по полному бездорожью. Иногда путь пролегал через колючие кустарники, иногда передо мной стеной возникали непроходимые заросли бамбука. Я с трудом продирался через все это растительное буйство. Я сильно порвал шорты и превратил в лохмотья футболку. К ссадинам на ногах и руках добавились многочленные глубокие царапины. А я шел и шел. Пока наконец не оказался на поляне. В центре которой росло то самое дерево с картины Вильяма Херста.