Андрей Попов - Сломанная вселенная Страница 53

– Несомненно! — всего одно слово, но сказанное с такой решительностью, что затмило собой многоречивую тираду.

Витиния мечтательно вздохнула.

– Это будет самый счастливый день в моей жизни… Кстати, а над первой загадкой вы тоже долго думали?

– О, нет. Здесь другая история, и эту историю следовало бы рассказать.

Затем он, используя все имеющееся в наличии красноречие, стал описывать свое путешествие в пустыню смерти, сгущая краски тамошних ужасов и возвышая собственное геройство и отвагу. По его словам выходило, что страх вообще для него был чужд и неведом, а само путешествие являлось не более, чем забавным приключением. Если верить Максиму (а принцесса, несомненно, верила), то те шесть великанов, преграждавших ему путь к Центру Мироздания, оказывается, жалкие трусы. Они, спасаясь от кого-то бегством, якобы невежливо с ним обошлись, и Максим сам вызвал их на бой. Но трусы они и есть трусы, поэтому исход поединка был очевиден и предрешен. Эти шестеро в последний момент в панике побросали свои мечи и разбежались в разные стороны. Принцесса долго и весело смеялась, когда он рассказывал ей про свое боевое искусство, вычитанное из каких-то книг.

Ее рыцарь, как она узнала дальше, был настолько тверд духом, что совершенно не замечал укусов гигантских комаров, а скорпионы доставляли ему в пути лишь мелкие неприятности. По его версии выходило, что бой с покойником (или «вечноумирающим», черт их там поймет), до сих пор смердящий в глубинах памяти, начался с того, что тот позволил себе нелестные высказывания о царстве Добра. А дальше еще интересней: Максим, услышав эти оскорбления из глубины земли, не поленился разрыть песчаную почву, выволок на поверхность тяжелый каменный гроб, сам вскрыл его — и все лишь только для того, чтобы вызвать наглеца на дуэль. Затем шло жаркое описание самой битвы, в которой, само собой разумеется, его противник не нанес ни одного серьезного удара. Что же касается того факта, когда Максим сам свалился в гроб, то он не стал его утаивать, но изобразил как некий отвлекающий маневр. Словом, все выглядело замечательно. Бутылки были торжественно разбиты и, если бы не одна мелочь, коей является конец света, то на все три загадки был бы уже получен ответ. Завершая свой сценарий легендарных событий, Максим сказал:

– Конечно, можно было бы еще раз сходить в эту пустыню и добыть последнюю разгадку — для меня это пара пустяков. Но так неинтересно и даже не совсем честно — подглядывать кем-то написанные шпаргалки. Если волшебник Тиотан бросил нам интеллектуальный вызов, то по рыцарским правилам нужно сражаться с ним тем же оружием, то есть собственным умом.

Принцесса три раза хлопнула в ладоши и громко сказала:

– Максим, вы несомненно самый отважный рыцарь из всех, которых я знаю!

Он растворился в блаженном чувстве самообольщения. Сколько пришлось потрудиться, чтобы вызволить из ее уст эти долгожданные слова! Минут через двадцать они уже, как давно знакомые, беседовали о всяких пустяках. Максим еще много чего рассказывал про своих друзей, про величественную башню, которая вот-вот должна достигнуть высот Верхней Бесконечности, не забыл упомянуть о всех приключениях в долине Абсурда. Причем, в его рассказах реальные события так искусно переплетались в вдохновенным вымыслом (иногда — откровенным враньем), а реальные вещи — с экспромтом придуманными существами, замысловатыми тварями и всякого рода фантазиями, что он сам начинал верить в дословную справедливость собственного повествования. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если б его взгляд случайно не скользнул по небу… Там вечноплывущее солнце одним своим острием уже коснулось оси Z. А он обещал после полудня быть на Очаровательной… или как там ее… поляне. Да и злоупотреблять расположением принцессы было как-то неловко. Витиния, видно, тоже поняв, что разговор исчерпан, сделала глубокий вздох, подводящий черту их романтическому свиданию, и сказала:

– Я вижу вы куда-то спешите. Впрочем… надеюсь, что это не последняя наша встреча.

От этих слов у Максима кровь хлынула к голове. Да ведь это можно было расценивать почти как признание! Во всяком случае сейчас, в состоянии, когда люди теряют рассудок, в каждом слове, в каждом безвинном движении принцессы ему грезились некие намеки на невысказанные чувства.

– Конечно, мы еще увидимся! Обещаю вам, уже совсем скоро этот замок превратится в груду мелких камней, и мне не надо будет карабкаться по этим проклятым стенам.

Максим вежливо откланялся и также элегантно ретировался с места свидания. Уже спускаясь по веревке вниз (а это было удовольствие куда более приятное, чем подъем), он вдруг уловил в себе странное чувство — оказывается, ему было немного жаль разрушать замок, хотя он и проклят, и мрачен и зловещ одновременно. Но не смотря на все вопиющие недостатки, он все-таки являлся местом их первых встреч, памятником зародившейся любви. «Ничего, я построю ей новый!», — подумал Максим, и это было уже, пожалуй, явно невыполнимым излишеством его отваги и благородства. «А если что, Придумаем поможет мне в этом деле, у него неплохой опыт.».

Дальше все происходило как в сказке. Едва он произнес имя своего друга, оно подействовало как заклинание, и тут же в воздухе прямо из ничего материализовался сам персонаж размышлений.

Шутка. Просто Придумаем стоял у подножья стены и, как выяснилось, давно уже ждал Максима.

– Свидание окончено?

– Если бы ты знал, как она очаровательна!

– Действительно, если б я это знал! — в его тоне скользнула безобидная издевка. — Надеюсь, ты еще окончательно не потерял голову и не забыл, что мы собираемся у жилища Диогена?

– Нет, разумеется.

– Я, однако, подумал, что тебе трудно будет найти дорогу, и вот — пришел тебя поторопить. Еще не хватало, чтобы из-за всяких пустяков ты пропустил такое важное событие!

Чаще всего Придумаем разговаривал своим верхним ртом, нижний молчал и открывался лишь тогда, когда необходимо было особо подчеркнуть сказанное. Последняя фраза «…такое важное событие!» была произнесена обоими ртами да еще во весь голос, так что у Максима уже не оставалось и тени сомнений, что событие на самом деле очень важное. Короче, двинулись они в путь, сопровождаемые давно знакомым и отрадным для души звоном маленьких колокольчиков. По дороге Максим поинтересовался, как прошел разговор с господином Философом, и оказалось, что тот счел разгадку вполне разумной, даже записал ее в свою тетрадь. Словом, все складывалось как нельзя лучше. И день выдался на редкость замечательный: на небе улыбалось солнце, таким ярким и веселым оно еще не было никогда. Эта небесная радость передавалась и деревьям — те многозвучно шелестели, словно переговаривались друг с другом, делясь какими-то новостями. Легкий ветерок неустанно кружил в воздушном танце, слегка приминая траву и унося за собой хоровод маленьких пушинок, где-то им украденных (может, у Злых Одуванчиков?). Придумаем шел весьма замысловатым путем, где не было ни тропинки, ни вообще протоптанной местности. Часто он заставлял своего попутчика окунаться в высокие заросли травы, утопая в ней почти по пояс, иногда приходилось перепрыгивать через овраги, что давалось Максиму с большим трудом, так как у него насчитывалась всего лишь пара ног. Наконец, они вышли на долгожданную тропу, где ходьба вновь обрела легкость и свободу.