Валентин Бабакин - Путь Анубиса Страница 53

Я услышал впервые его голос в тот миг, когда, увидел как бы со стороны вздувающийся огненный шар, пожирающий самолет. А где-то там внутри огня было мое тело.

– Так надо, – сказал он, сорвав первую печать с книги души моей. Так начался мой апокалипсис.

– Кому надо? – задавал я уже после вопрос. – Почему так случилось? Почему так происходит? Зачем это все?

Но не получал ответа.

Спустя год я почувствовал его. Он наблюдал за мной. Но это чувство было недолгим.

Однажды я почувствовал его темным вечером, когда засыпал город.

– Я схожу с ума? – спросил я.

– Нет. Еще не время, – ответил он.

– Кто ты?

Ответа не последовало.

– Зачем ты убил их?

– Чтобы ты прозрел, – услышал я. – Иди и смотри.

– Тебя не существует, – крикнул я в пустоту. – Не приходи больше!

– Иди и смотри! – прорвался сквозь глубину оживших воспоминаний голос ассистента, читающего текст «Откровения». – И взглянул я, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он, как победоносный, и чтобы победить.

Я невольно сжал ладонями подлокотники кресла. Фразы древней книги вонзались в меня как ножи, срывая мою плоть и обнажая нервы. Я почувствовал внутри себя нечто глубокое и бездонное, спрятанное за семью печатями. Но одна печать уже была сорвана, а вслед за ней упала и вторая печать.

Иди и смотри!

Я увидел всадника на рыжем коне с большим мечом. И рассек он тем мечом третью печать мою, и увидел я за ней бездну. Этой бездной был я сам.

Увидел я в бездне той, как скачет всадник на вороном коне, имеющий в руке своей меру вины моей. Снял он четвертую печать и унес с собой. И почувствовал я, что не виновен более ни в чем.

За вороным конем скакал конь бледный, а на нем восседал всадник, имя которому смерть, и дана была ему власть ранее над четвертью меня самого. И четверть меня содрогнулась и упала к жертвеннику возле ног моих.

И увидел я на жертвеннике душу мою в белых одеждах, умерщвленную мною же, и пала с меня пятая печать.

И сотряслось все во мне, и солнце мое стало мрачно, и луна сделалась для меня, как кровь. Видел я, как звезды попадали с небес. И мое небо скрылось для меня, свившись, как свиток, и всякая гора и остров сдвинулись с мест своих.

Я видел свой апокалипсис. Я сорвал все семь печатей с темницы души моей. Было больно. И сделалось тихо.

А потом я видел ангелов и демонов внутри себя. Я видел своего дракона, и зверя исходящего из меня, и бился я с ними светлыми ангелами своими и победил и узнал я себя нового. Ангелы погибли мои. А предо мною разверзлась бездна мертвой души моей. И заглянул я туда и увидел там тьму. И не было там храма.

Там был он.

– По какому праву ты здесь? – спросил я его.

– По праву твоего создателя – прозвучал его ответ.

На нем был черный аккуратный костюмчик, будто заимствованный из похоронного бюро, белая рубашечка и темный галстук. Выглядел он, как манекен с витрины магазина, был бледен и гладок лицом, темноволос и аккуратно причесан на косой пробор. Восседал он в золоченом кресле, зависнув в нем среди кромешной темноты, и весь как бы слегка светился изнутри.

– Вот и свиделись, – произнес он хорошо поставленным голосом диктора государственного телевидения. – Путь открыт.

– Тебя не существует. Ты мое воображение, – эту фразу я постарался произнести как можно увереннее, но, похоже, у меня это получилось не совсем удачно.

– В силу бесконечности вселенной, все, что рождается в нашем воображении, имеет право на свое существование, – произнес он назидательно, – Ваша фраза, Виктор Андреевич?

Я молчал, не зная, что ответить.

А знаете ли вы, что воображение – всего лишь отражение формопроявления вселенной? – снова спросил он. – Таким образом, вы можете вообразить себе лишь то, что существует в ней.

– Что тебе нужно от меня? – спросил я.

– Мне нужны вы, Виктор Андреевич с вашим миропроявлением в той реальности, где вы существуете. Дело в том, что ваша душа уже вам давно не принадлежит. Вы это знаете?

– Подозреваю, – ответил я.

– Уже неплохо, – усмехнулся он. – Но души мне мало. Нечто нематериальное меня сейчас не интересует. Теперь мне нужно ваше тело для моего миропроявления. Вы будете первым, как Юрий Гагарин. О нет! Не беспокойтесь. Я не собираюсь вселяться в вас, как некий демон. Мне не нужны все эти сказки для взрослых. Я не собираюсь лишать вас вашей индивидуальности. Живите пока спокойно. Радуйтесь. Теперь вы под моей защитой. Идите и смотрите. Привыкайте. Придет время, я вас призову.

– Кто ты? – спросил я.

– Кто я? – он сделал удивленный вид и посмотрел на свои ладони. – Странно. Разве вы не знаете? Вы же проницательны как никто другой. Потому я вас и выбрал, Виктор Андреевич. Я то, что создало вас всех на этой планете. Обратите внимание не кто, а что. Вы меня понимаете?

– Этого не может быть!

– Может, еще как может, – кивнул он. – Сами понимаете, что я выгляжу несколько иначе, чем тот образ, который вы видите сейчас. Перед вами всего лишь одна из моих многих ипостасей. Если она вам не нравиться, я могу предстать перед вами в ином облике. Хотите Мерлин Монро? Сталина? Гитлера? Волшебника Гендальфа. Гарри Поттера, наконец. Или желаете видеть себя самого? А хотите увидеть Иисуса Христа? Он существовал. Хотите?

– Я не желаю тебя видеть в любом облике. Я не хочу. Тебя не существует. Я не…

– Я знаю, зачем вы здесь,– жестко перебил он меня, – Вы желаете знать, кто создал «Апокалипсис»? Неужели непонятно? – он снова посмотрел на свои ладони. – Догадайтесь с трех раз. Я здесь есть альфа и омега всего.

– Ты все лжешь! Я не хочу! Я не желаю! Я хочу обратно! Изыди! Я не хочу сходить с ума!

– Достаточно, – резко прервал он меня. – На первый раз хватит. Несовершенным особям вреден долгий апокалипсис. Знаете, что такое апокалипсис?

– Не знаю, и знать не хочу.

– А зря. Апокалипсис в буквальном переводе с греческого языка означает раскрытие, откровение. Вы раскрыли самого себя Виктор Андреевич, сорвали печати со своей бездны, увидели своего зверя вместе с драконом и победили. Не без моей помощи, по правде говоря. Поздравляю.