Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник) Страница 53

Для ускорения процесса я наклонился к раме голографа и, помахав растопыренными пальцами над миниатюрными параллелепипедами харвестеров, произнес с показной небрежностью:

«А ты заметил, Виктор, что они идут по собственной колее?»

Сказал наобум. Мне и в голову не пришло бы наложить маршруты друг на друга. Просто я следовал логике, принятой в Аркаде. Но Скобелев подскочил и сунул руку в манипулятивную зону голографа. Тут же внутри рамы появились две извилистые линии, красная и синяя. Виктор повертел картинку, и линии сошлись – один в один.

«Чёрт», – сказал он.

«В каком смысле?» – спросил Максим, который продолжал играть партию за идиота.

«Они идут не просто по колее. Они идут точно по колее».

«Поясни», – потребовал я, уловив в голосе Виктора незнакомые дребезжащие нотки.

«Такой инструкции для группы не существует», – заявил Скобелев, выделяя слова.

Я пожал плечами. Моя версия находила всё больше подтверждений. Затейники Калмановича за животики наверняка держатся. И тут командир спутал карты.

«Всё! – сказал он. – Хватит! Я немедленно отправляюсь туда. И остановлю этого идиота».

[Третье приближение]

Максим Левин, номер шестой (расшифровка аудиозаписи)

Загадка, тайна… Об этом я и мечтал, когда рвался на Луну… Но я почему-то – по молодости, наверное – и не думал совсем, что тайна может быть опасной. Что она может убить. Наоборот, ореол опасности придает тайнам еще бóльшую притягательность. Да и к опасностям я привык, спасибо Владимиру Николаевичу. Но одно дело спускаться в Воронью пещеру или нырять у Большого Барьерного рифа, когда рядом друзья и надежный инструктор. И совсем другое – оказаться в трехстах восьмидесяти тысячах километров от Земли, на мертвом пыльном шарике, где любая оплошность вызовет быструю смерть. Утешало, конечно, что здесь два опытных космонавта. Да и ЦУП в случае чего придет на помощь, но… Но! Утешало слабо, и я почувствовал то, что называют потерянностью. Словно я не человек, а безропотная бессмысленная песчинка в необозримо огромном океане. Меня носит течениями. Я быстро иду ко дну. Но не способен осознать неизбежность близкой гибели. И никто в мире не заметит, не вспомнит… Кому нужна песчинка?..

Как-то так, да. Нахлынувшее чувство оказалось настолько поглощающим, что у меня перехватило дыхание. Но Скобелев велел разбудить Ореха, и я опомнился. Надо действовать. И быстро. Рефлексию можно отложить на потом. По дороге в жилой модуль я думал, что мы имеем дело с чудом. Но никто не обещал, что мы встретим добрые чудеса. Наоборот, чудеса в космосе могут быть только жестокими. Мы вышли в новую среду обитания, а значит, наступила эпоха жестоких чудес. Не люблю пафос, но это так. Если необъяснимое поведение «Хирона» как-то связано с лунными аномалиями вообще, если за всем этим стоит разумная деятельность каких-то существ, то не стоит ждать от них доброжелательности. Возможно, эти существа просто-напросто нас боятся. Мы боимся их. Они боятся нас. Нормальная такая ксенофобия. И надо им как-то показать, что земляне доброжелательны. Что готовы к контакту и взаимопониманию.

Потом мы с Орехом пришли на пост. И там Артем приятно поразил меня, что сразу взял быка за рога. Честно говоря, от него не ожидал. Хотя с другой стороны, он профессионал и облазил Море Кризисов еще до возведения базы. Потом-то стало понятно, почему он такой деловитый и уверенный, но в первые минуты я всё списал на его опыт.

Артем заметил, что «кентавры» в движении к базе с ювелирной точностью воспроизводят свою прежнюю трассу. Командир на это сказал, что такой программы для «Хирона» не предусмотрено. До меня вдруг дошло, что ни Скобелев, ни Орех не видят чуда. В упор не видят! Рядом со мной находились два человека, которые готовы были обсуждать что угодно. Причины аппаратного сбоя, проблемы связи, скорость «кентавров» и потенциальную угрозу. Но они не хотели или не умели сказать о главном: мы встретились с необыкновенным! Что происходящее уже вышло за пределы нашего маленького мирка. Наших мелких интересов. Что сейчас и здесь творится мировая история. И, в общем, уже неважно, уцелеем мы в заварухе или нет. Что такое три смертных человека перед событием, которое раз и навсегда изменит цивилизацию?.. Скажете, наивно? Скажете, глупо? Сейчас мне и самому хочется так сказать… Я поддался эмоциям. Поверил в фантазию. Решил, что на пороге мечты… Жаль, что так получилось, да. Но мне не стыдно в этом признаваться, потому что ради мечты мы и летаем в космос. Ради звезд и мечты о звездах…

Я снова отвлекся, извините… Продолжу. Очевидно, у Скобелева лопнуло терпение. Он вообще энергичный человек и не любит бездействовать. Он сказал:

– Я собираюсь отправиться к «Хирону». Надо взглянуть, что там происходит.

Потом обратился ко мне:

– Максим, оформишь ВВС?

А я мечтал! И внезапно для самого себя воспротивился командиру. Тогда он мне казался скучным сухарем, который не способен разглядеть чудо. Было бы в высшей степени несправедливо, если бы к непознанному отправился человек без воображения, без страсти… Может, всё проще. Может, я приревновал Скобелева к феномену. Но это была ревность увлеченного человека. У меня и мысли тогда не мелькнуло, что при вступлении в контакт я войду в историю, как Гагарин или Армстронг. Наоборот, я был уверен, что впереди меня ожидают крупные неприятности и, возможно, смерть… Однако отправиться туда и увидеть всё своими глазами… представлялось таким естественным. Самым правильным, да… Может быть, помните «Космическую одиссею» Кубрика? Там такой астронавт Дэвид Боумен. Он фактически обречен, знает об этом, но продолжает полет к Юпитеру. И завершает миссию. Может быть, я представлял себя таким астронавтом. И я уперся рогом. Громко сказал:

– Виктор, я пойду к «Хирону»!

Скобелев не поверил ушам.

– Что еще за новости? – спросил он.

Я тут же придумал аргумент:

– Ты командир экспедиции. Ты номер первый. Ты отвечаешь за выживаемость базы. А мой номер – шестой. Считай, шестерка. Меня и надо посылать.

Однако Скобелев остался глух к моим, вполне разумным, доводам. Он сказал:

– Я еще и главный инженер базы. И «кентавры» под моей ответственностью. Много ты там разберешься?

– Разберусь, – ответил я. – Я, между прочим, с ними тоже работал. И железо знаю. Если что, у тебя по связи спрошу.

Я почему-то вообразил, что Орех меня поддержит. И обратился к нему. Но тот неожиданно выступил за Скобелева. Но как-то странно выступил. Он сказал:

– На вашем месте я дождался бы ответа с Земли. Но если уж приспичило, то пусть идет Виктор. Только, Витя, как ты собираешься с ними работать при максимальной скорости? В скафандре точно не угонишься.