Валерий Нечипоренко - Агент чужой планеты Страница 53

Теперь о Саныче.

* * *

В любом мало-мальски крупном городе есть улица Полевая, расположенная обычно в самом захудалом районе.

Возможно, вам известно, что в нашем городе Полевая огибает взлетно-посадочные полосы аэропорта, затем петляет между глухих стен складов и заборов автобаз и незаметно растворяется среди полей пригородного совхоза. Впрочем, есть на ней небольшие обитаемые анклавы: то тут то там увидишь два-три частных дома, невесть как затесавшихся в промышленную среду. Днем здесь пыльно и шумно: проносятся самосвалы и фургоны, грохочут краны... Но с наступлением темноты всякая жизнь на Полевой замирает, ни одного таксиста не заманишь сюда ни за какие деньги. Полевая держит негласное первенство по убийствам, грабежам и разборкам.

Саныч владел небольшим домиком в три комнаты в самом что ни на есть глухом закутке этой неприглядной улицы. Слева тянулась территория "Вторчермета", над которой днями напролет стоял скрежет и лязг металла, справа -- испытательный полигон какого-то института, где проверяли на прочность балки и сваи, с тылу проходила железная дорога.

Однако такое местоположение имело и свои преимущества. Подойти к дому незамеченным было невозможно даже ночью, поскольку прожекторы "Вторчермета" освещали пространство перед ним.

Жил Саныч бобылем и потребности имел самые скромные. Он не курил, практически не пил, в еде соблюдал умеренность. Похоже, не тянуло его и к женщинам. Обстановка в доме была спартанской, чистота повсюду царила идеальная.

Одна из комнат напоминала гостиничный номер -- здесь стояли четыре кровати, чтобы при случае было где расположиться всей командой.

А команда Саныча состояла из трех накачанных парней решительного вида, которые имели свое жилье в городе, но могли собраться по первому зову.

* * *

Первой нашей жертвой стал директор швейной фабрики. По сведениям Саныча, он давно уже организовал подпольный цех, выпускающий "импортные" джинсы, и поставил дело на широкую ногу.

Все было разыграно как по нотам.

Явившись к директору в кабинет, я представился литератором, собирающим материал о передовиках производства. Нельзя ли рекомендовать кого-либо из отличившихся швейников?

Едва он втянулся в беседу, как я задействовал биополе, велев моему визави выложить всю подноготную о зарытых сокровищах, коли таковые у него имеются.

Впав в транс, директор поведал, что зарыл две банки с золотишком и алмазами на задах двора своего дальнего родственника, живущего в одной из окрестных деревенек.

Далее я осведомился, кто из его сообщников и клиентов может иметь аналогичные захоронки.

Он назвал четверых.

В кармане у меня был диктофон.

Выведав все, что нужно, я обработал его блокиратором, после чего мы вернулись к разговору о передовиках производства. Записав для виду пару фамилий, я откланялся, пообещав позвонить на днях.

В тот же вечер Саныч с командой совершили увлекательное путешествие в указанную деревню, откуда привезли два трехлитровых баллона: один был набит золотыми николаевскими десятками, второй заполнял так называемый ювелирный лом -- золотые колечки, браслеты, серьги, часы... В нем же находился небольшой коробок с несколькими десятками бриллиантов.

Себе я забрал шестьдесят процентов найденного, предложив Санычу удовлетвориться двадцатью пятью, а своим орлам раздать по пять. Возражений не последовало.

Но вскоре после того, как кандидатуры Саныча были выпотрошены, а в дело пошли типы, обнаруженные мною, я поднял свою долю до семидесяти пяти процентов. И снова -- никаких возражений, ибо благосостояние нашей команды -каждого ее члена -- росло как на дрожжах. Надеюсь, не нужно пояснять, что общался я исключительно с Санычем, оставаясь для других загадочным Мистером Икс.

Действовали мы всегда по одной и той же схеме. Иногда возникали забавные коллизии, и я не мог удержаться от того, чтобы параллельно с изъятием клада не сыграть веселую шутку.

...Отправился я как-то "раскручивать" директора местного масложиркомбината, некоего Балтабаева. Это был невероятный болтун и паталогический хвастун, который ради красного словца не пожалел бы не только родного отца. Ходили упорные слухи, что где-то он прячет свой бюст, отлитый из чистого золота. Невероятно, но Балтабаев туманными намеками поддерживал эту версию, полагая, вероятно, что она придает ему вес в обществе.

Я воздействовал на него биополем. И что же? Вранье! Развесистая клюква! Жареная газетная утка! Не было никакого бюста. Правда, золотишко имелось. (Возможно, его даже хватило бы на пару отливок.) Все оно находилось в виде монет, колец, всяческих ювелирных поделок. Впрочем, был еще мешочек -килограмма на полтора -- золотого песка. Не знаю уж, где Балтабаев его раздобыл. Реки и ручьи в наших краях никогда не считались золотоносными. Имелся и второй мешочек -- с двумя сотнями алмазов, но довольно мелких. Мне даже показалось, что они искусственные, и я отдал их Санычу.

Балтабаев, несомненно, был убежден, что схоронил свой клад сверхнадежно. Еще бы: тайник он устроил в стене глубокого колодца, а колодец тот находился в пригородном поселке, где круглогодично снимал дачу один его доверенный человечек.

Поскольку колодец находился на виду -- в центре двора, пришлось пойти на маленькую хитрость. Выяснив, что человечек Балтабаева (ничего не знавший, между прочим, о кладе) по вечерам любит чаевничать, один из наших парней незаметно проник в дом и подсыпал тому в чайник клофелинчику. Вскоре чаевник отключился. Орлы Саныча спустились в колодец, нашли захоронку и почистили ее, но тару оставили на месте, набив ее захваченными с собой черепками и всяким мусором -- такова была моя прихоть.

Наутро я позвонил разудалому директору, придав голосу ехидно-грозную интонацию:

-- Балтабаев, ты?

-- Да-а... -- протянул он. -- Кто говорит?

-- Дьявол! -- рявкнул я. -- С тобой говорит дьявол! Из ада! Понял, хапуга?!

-- Эй, что за шуточки? Сейчас вызову милицию!

-- Милиция тебе не поможет! -- продолжал я стращать бедолагу. -- За твои прегрешения, за твое мздоимство и бессовестное воровство я превращаю все то золото, что ты спрятал в колодце, в черепки и сор!

С того конца провода донеслось громкое мычание.

-- А для тебя, Балтабаев, я приготовил хорошенькое место в преисподней. Раскаленная сковорода уже ждет твою жирную задницу! Милости просим! -- и, смеясь, повесил трубку.

На следующий день я не поленился еще раз съездить на масложиркомбинат специально для того, чтобы полюбоваться лунообразной пачкой Балтабаева. Да, это было зрелище! Кожа на его щеках, позеленевших и небритых, висела складками, как будто он потерял за минувшие сутки половину веса. Куда подевался его несносный апломб! В глазах читалось дикое смятение, граничащее с тихим помешательством. Говорят, с той поры он стал заикаться и не может вылечиться по сей день.