Сергей Байбара - Цветы на камнях Страница 54

Затем Бека ударил его коленом в живот, рванул на себя, отчего у несчастного отлетело несколько пуговиц, и еще одним ударом отправил его на землю.

Ваче, кряхтя и сопя носом, захотел отползти. Но Беке и этого показалось мало. Он мгновенно расстегнул кобуру, выхватил свой «Иерихон», навел и выстрелил хаму в голову. Точнее, над головой. Пуля уткнулась в песок метрах в двадцати, а Ваче, заревев, перевернулся на живот, встав в неприличную позу.

— Что же ты мне задницу подставляешь?! — зло рассмеялся Бека. — Я мальчишескими попками не интересуюсь!

В строю раздался смешок, — кто-то из юнцов разделял позицию Беки. А тот подошел к сжавшемуся в комок, хнычущему «шварцнегеру», за волосы поднял с земли:

— На передовую тебе еще рано! Соплей много!

Опозоренный боец хлюпал носом, боясь посмотреть на своих товарищей, на которых еще десять минут назад он поглядывал свысока.

А Бека продолжал:

— Еще раз тронешь ту девушку, — я тебя в той реке утоплю, как щенка! Понял?! Не слышу ответа?!

— Так точно! — прогнусавил Ваче.

— Встать в строй, ушлепок! — Потом добавил уже остолбеневшему молодому командиру. — Приглядывай лучше за своими бойцами! Если не будут слушаться — один из способов убеждения я тебе только что показал.

Отведя душу, Бека направился в штаб. Он взял чернила, поднялся в свой кабинет, уселся за стол. Взял перо, как держат шариковую ручку. И попробовал, макая кончик пера в чернила, вывести на скомканной бумажке несколько слов.

Разумеется, у него ничего не получилось. Пальцы Иоселиани были не настолько ловкими, чтобы освоить перо с первого раза. К тому же он совсем забыл, что перья перед письмом надо затачивать. Результат — синие, жирные, как клопы, буквы, расплылись по бумаге в большие чернильные пятна. Бека попробовал еще раз, — тот же результат.

— Черт!!! — Бека с ненавистью швырнул перо на стол, скомкал замаранный лист, испачкав пальцы. — Кто придумал это наказание!

Он быстро спустился вниз, и вдруг застыл на месте. Как громом пораженный.

На перилах лестницы штабного здания расположилась маленькая Кетино, дочка его заместителя по материальной части. Веселая девчушка в нарядном платье положила на перила настоящий альбом для раскрашивания и что-то старательно выводила на листе бумаги СИНИМ КАРАНДАШОМ! А перед ней лежала коробочка с цветными карандашами, — по нынешним временам роскошь.

Бека вспомнил, как в студенческой юности, перед самой войной преподаватель заставлял их подписывать схемы для лабораторных занятий черной гелевой ручкой. Только так и больше никак! Но, бывало, тонко заточенный простой карандаш вполне сходил за черные чернила.

Этого шанса Бека упустить не мог:

— Кети! Здравствуй, золотце! — подошел Бека к крошке, поднял ее на руки, поцеловал.

— Дядя Бека! Какой ты колючий!

— А что ты делаешь?!

— Я тучки рисую.

— Кети, милая моя! — Бека опустился перед девочкой на колено. — Выручи меня, пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь! От тебя зависит судьба армии!

— А что я могу сделать для армии?

— Мне очень нужен твой карандаш. Всего на час! Пожалуйста, Кети!

— Ну, ладно, — пожала плечиком девчушка. — А чем я буду тучки рисовать?

— А ты пока небо нарисуй! А я тебе много разноцветных бумажек принесу.

— Ну ладно!

Бека схватил синий карандаш, поцеловал девочку в макушку и вихрем понесся в свою берлогу, по пути чуть не сбив кого-то из техников.

Работа закипела споро. Однако, спустя десять минут дверь обиталища Беки скрипнула и на пороге появилась маленькая хозяйка карандаша.

— Дядя Бека, можно я с тобой посижу?!

— Да, заходи. Только пока не мешай.

— А что ты делаешь?

Бека объяснил, что он делает и зачем ему нужен синий карандаш. Объяснил, как составляются отчеты о расходовании топлива и зачем нужно писать новые заявления. Девочка слушала-слушала, но ничего не поняла. Он только подперла голову руками и вздохнула:

— Как у вас, взрослых, все сложно. Почему вы не можете просто попросить?! Ты ведь попросил у меня карандашик, я тебе сразу дала. А вот если бы ты на этот карандашик писал бумажки, а потом еще бумажки на те бумажки, а потом еще бумажки на те бумажки… В общем, времени порисовать бы у тебя не осталось.

«Устами младенца глаголит истина» — подумал Бека.

— Дядя Бека, а кто умнее, дети или взрослые? — опять спросила Кети.

— Не знаю… Теперь не знаю! — ответил Бека

— У нас, детей, игрушек мало, и мы всегда договариваемся о том, кто будет играть первый, кто второй, а кто вечером. А у вас, взрослых, много разных интересных штучек. Но вы не можете договориться, когда чья очередь. Нас учите делиться, а сами не умеете делиться друг с другом. Значит, кто умнее? — продолжала убивать Беку своей логикой умное дитя.

— Ты умнее, солнышко, — сказал Бека, стараясь не упустить ни строчки.

— Правильно, я умнее, — согласилась Кети. Она наконец-то замолчала, подошла к подоконнику, положила альбом, карандаши и принялась за дело.

Спустя пять минут в дверь постучали. Вошел посыльный:

— Господин майор, я по поводу патронов…

— Мы заняты! — категорично отрезала Кети, не дав Беке сказать ни слова. — Не мешайте нам!

— Подожди минут десять, — сказал командир. — Решим вопрос.

Посыльный удивленно поглядел на девочку с желтым карандашиком в руках, рисовавшую в альбоме, а потом глянул на Иоселиани, который таким же детским карандашиком, только синего цвета, тоже что-то вырисовывал. Дверь закрыл без лишних вопросов…

Девочка опять задала вопрос:

— Дядя Бека, а туман желтый бывает? Я туман рисую…

— Нет…

— А мой папа говорит, что бывает. Только он плохо пахнет.

Бека вспомнил взрывы химических снарядов в горных долинах. Вспомнил, что бывает и желтый, и зеленый, и коричневый «туман», и что после него остается…

— Не бывает желтого тумана… Не рисуй его…

Глава 14

Комплексы неполноценности

Две бронемашины «Кобра» неслись по разрушенной дороге на север, по направлению к Цихиджвари. В первой ехали офицеры связи, во второй — сам Бека. Позади них рассекала пыль и песок БРДМ-2 еще советского производства. Беке не хотелось снаряжать с собой эскорт, как падишаху, но таковы были требования безопасности. Даже в тылу на горных дорогах невозможно было застраховаться на сто процентов от нападения вражеских диверсантов, разбойников, бродяг и других обитателей опустевших земель.

Хоть и была вторая половина дня, у Беки слипались глаза. Он глотнул воды из фляги, сжал ладонями виски, попробовал растереть их. Всю ночь почти не спал. Нет, сегодня, когда закончатся переговоры, он попросит у Генерала какую-нибудь закрытую комнатенку в дальнем углу, хоть на чердаке, хоть в подвале, хоть на голых досках — и будет спать часов десять!