Айзек Азимов - Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света Страница 54

Гвил решительно зашагал к этой двери, Шири последовала за ним. Они заглянули в комнату.

Огромная, нечеловеческих размеров голова смотрела на них от стены. Подбородок ее лежал на полу, волосы были небрежно закинуты назад.

Гвил отшатнулся. После увиденной красоты его поразило это гротескное уродство. Лицо было грубым и безобразным. Кожа отливала каким-то металлическим блеском, глаза зло сверкали из-под зеленоватых складчатых век.

Гвил обернулся к Шири:

— Не кажется ли тебе, что здесь, в Музее, слишком много необычного?

Глаза Шири были полны ужаса. Холодный пот струился по лицу. Дрожащими руками она схватила Гвила за плечо и потащила к выходу.

— Гвил! — кричала она. — Пойдем скорее отсюда! — Ее голос дрожал. — Скорее пойдем!

Юноша удивился:

— Что ты кричишь?

— Здесь так страшно!

— Но это же только картина, написанная человеком с больным воображением.

— Она живая!

— Да нет же.

— Живая. — пролепетала Шири чуть слышно. — Сначала она посмотрела на меня, потом на тебя и зашевелилась. Тогда я потащила тебя.

Гвил нежно взял девушку за руку и недоверчиво заглянул за дверь.

— Ой… — выдохнул он.

Лицо изменилось, его оцепенение исчезло. Глаза смотрели на Гвила осмысленно. Губы кривились, изо рта вырывалось шипение. Вдруг рот раскрылся, явив огромный серый язык, на котором копошились щупальцп, покрытые слизью. Один из таких мерзких отростков выстрелил и жадно схватил Гвила за ногу.

Гвил отпрыгнул, щупальце отпустило его. У Гвила от страха заболел живот, он выбежал в галерею. Щупальце потянулось к Шири, застывшей в углу.

Глаза чудовищной головы блестели, вялый язык раздувался, выпуская все новые и новые побеги.

Шири попыталась убежать, но споткнулась, глаза ее закатились, на губах выступила пена.

Ужасно закричав, Гвил выбежал вперед и рубанул кинжалом по щупальцу, но, звякнув, кинжал отскочил, как от металла. Гвил зубами вцепился в склизкую плоть и притянул щупальце к своему колену.

По лицу монстра пробежала дрожь, щупальца свернулись. Гвил схватил Шири, и они выбежали вон, оглядываясь через плечо, полные ужаса и отвращения. Рот головы закрылся, на морде появилась гримаса разочарования.

Потом Гвил увидел, что из ноздри вырвался столб белого дыма, завихряясь, он превратился в длинную фигуру в белой мантии.

У существа было вытянутое лицо с пустыми глазницами. Морщась от света и хныча, привидение, извиваясь, потекло в галерею, медленно и нерешительно.

Гвил остолбенел. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, чего еще можно ожидать. Может, стукнуть привидение кинжалом, и оно рассеется?

— Держи! Держи! Держи! — раздался обиженный голос. — Держи! Держи! Держи! Мои чары и заклинания… недобрый день для Торсингала… Но твой дух вылетит из тела… Так говорю я! Иди, пока разрешаю… не злоупотребляй моим терпением. Таков приказ Ликурга из Торсингала. Убирайся!

Привидение заколебалось и… остановилось в нерешительности, устремив пустые глазницы на старика, который хромая вышел в галерею.

Еще мгновение, и привидение шмыгнуло обратно в ноздрю храпящего чудища. Голова зашлепала губами и зевнула, выпустив изо рта что-то похожее и непохожее на бледное пламя, которое накрыло старика. Из жезла, закрепленного над дверью, метнулся искрящийся диск и разрезал языки пламени — оно исчезло в пасти монстра, но ему на смену вытекло что-то черное, превратилось в вихрь и поглотило искры.

Наступила мертвая тишина.

Первым нарушил ее старик:

— О, исчадие ада, ты хотело навредить мне, но мой верный жезл разрушил твое колдовство. Скоро ты превратишься в ничто. Почему бы тебе не убраться в Джелдред?

Огромный рот чудовища открылся, похожий на серую пещеру, глаза гневно засверкали. Голова истошно закричала. Такого жуткого вопля Гвил никогда не слышал. Из жезла вылетела серебряная стрела, она с огромной скоростью ударила монстра. Раздался взрыв, лицо исказилось от боли, нос растекся бесформенной серой массой. Голова извивалась, как морская звезда, все больше увеличиваясь.

Старик произнес:

— Вы видели, как был повержен мой враг. И не помешали старому Керлину исполнить свой долг. Вы чистосердечны, но равнодушны к добру и злу. Впрочем, хватит, жезл!

Голова вздохнула, ее веки поползли вверх. Керлин — Хранитель пронзительно расхохотался и повернулся к молодым людям, которые стояли в дверном проеме, прижавшись друг к другу.

— Что это значит? Почему вы стоите? Ведь часы учебы закончились. — Старик погрозил пальцем. — Музей не место для бездельников. Идите домой в Торсингал, в следующий раз будете проворнее и не станете нарушать установленный порядок… — Он замолчал, бросив гневный взгляд через плечо: — День закончился скверно; Ночной Хранитель Ключа опаздывает… Конечно, я подожду этого лентяя, но сообщу Ликургату… Пожалуй, пойду к себе, отдохну, здесь не место старику. Не задерживайте меня, уходите! — и, жестом показав Гвилу и Шири на дверь, он пошел сам.

Гвил обратился к уходившему:

— Мой господин, мне очень нужно поговорить с вами!

Старик остановился и посмотрел на юношу.

— Ну что еще? Разве день не кончен? Вы нарушаете порядок, а этого никак нельзя допустить. Приходите ко мне завтра, и я выслушаю вас. А сейчас уходите.

Гвил опешил.

— Господин Хранитель, — легонько прикоснулась к нему Шири. — мы рады бы вас не беспокоить, но нам некуда идти.

Керлин равнодушно посмотрел на нее:

— Некуда идти? Что за чушь? Идите домой или в пубесцентарий, или в темпль, или в гостиницу. Ведь Музей не таверна.

— Мой господин! — отчаянно крикнул Гвил. — Выслушайте меня. Мы здесь по воле случая.

— В чем дело?

— Чье-то зло околдовало вас. Вам не кажется?

— Все может быть, — задумчиво проронил Хранитель.

— Нет Торсингала! Здесь вокруг нет жилья, просто пустое место. Ваш город давно исчез!

Хранитель ласково улыбнулся:

— Очень жаль… Печальный случай. Беда с этой молодежью. Все куда-то торопяться, — и укоризненно покачал головой. — Ах, да. Мне ясно, что нужно сделать. Вы должны хорошенько отдохнуть. Простая гуманность вынуждает помочь людям. В любом случае Ночной Хранитель Ключа не развеет моей скуки. — Старик кивнул. — Пойдемте!

Гвил и Шири нерешительно пошли за ним.

Керлин открыл одну из дверей и вошел, ворча под нос что-то неразборчивое. Молодые люди — следом.

Комната была кубической формы. На стенах были какие-то золоченые шишки. В центре помещения стояло зачехленное кресло, а в стороне высокий сундук с резными кольцами.