Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06 Страница 54

— Зачем это, Хозяин? — спросил Тутмес. — Какой смысл создавать идеальных солдат, если Америка давно задавила конкурентов, если на Земле уже тридцать лет нет войн, а все региональные конфликты гасятся не больше чем за неделю?

— Инерция человеческой тупости. Желание использовать любую технологию прежде всего для создания нового оружия и только уже потом, если не пригодилось, разрешить ее мирное применение. Начиная с XX века, это относится ко всем технологиям. Проблема в том, что наши военные засиделись. Их генные разработки уже давно должны быть доступны человечеству, а они и не думают делиться. И вряд ли в ближайшие тридцать лет поделятся с кем-то. Это не устраивает меня, Тутмес. Боюсь, что через тридцать лет я буду уже полной развалиной. Есть у меня такое подозрение.

— Они действительно создали идеальных убийц?

— Создали… Ты правильно сказал: для сверхсолдат сейчас нет работы — разве что в роли спецагентов, в качестве штучного товара. Главное — другое. Проделана огромная работа. Разработана технология. И я получил ее в чистом виде. Если бы не получил, не стоило б затевать все это… — Виктор взмахнул руками, — весь этот астероид, напичканный стансовскими ксенобионтами и самым лучшим оборудованием. Ты знаешь, Тутмес, что я не профан в прикладной генетике. Я — один из лучших. Но чтобы осуществить то, чего я хочу, понадобилась бы многолетняя работа сотен специалистов. Теперь, надеюсь, я смогу сделать это в одиночку… В короткие сроки. Потому что у меня есть технология. Я пущу ее в ход не для того, чтобы создать выродка-убийцу. Я направлю ее на благое дело. Ты знаешь, какое.

— Знаю, Хозяин…

— Я создам идеального человека. Переделаю homo sapiens, вылеплю из него то, чего не смогли вылепить ни Господь Бог, ни миллионы лет эволюции. Дам ему то, о чем он мечтал. Этот человек положит начало новой популяции. Популяции людей, живущих сотни лет, не болеющих дурацкими болезнями, не склонных к порокам и ипохондрии, сильных, красивых и здоровых. Людей будущего, отличающихся от обычных настолько, насколько человек разумный отличается от питекантропа.

— И этим человеком будет Лина? — спросил Тутмес, вежливо склонив голову и спрятав глаза.

— Этим человеком буду я, — сказал Виктор. — Я заслужил это больше, чем кто-либо другой. А Лина… Надеюсь, что она тоже станет совершенной, мне очень хотелось бы этого. Но… Она послужит материалом для отработки методики. Боюсь, ее шансы выжить не слишком велики. Ничто не дается просто.

— А если она умрет, а вы все еще не достигнете цели?

— Тогда я слетаю на Землю и привезу другую девочку. Или мальчика. У меня подготовлен список из двухсот кандидатур — все они подходят по большинству параметров, все готовы лететь со мной хоть к черту на рога, лишь бы платили. Я привезу сюда столько людей, сколько понадобится для того, чтобы отработать методику.

— Хозяин… — Тутмес поднял лицо, в его больших глазах застыли слезы. — Не убивайте девочку Лину. Она умрет, да. Я это чувствую. Возьмите меня вместо нее. Возьмите. Мне даже не нужны деньги. Сделайте с моим телом все, что хотите. Но пусть девочка Лина живет.

— Твой геном напрочь испорчен, — надменно произнес Виктор Д. — Ты три раза менял лицо, в каждую из твоих хромосом вшит дешевый, тайваньского производства, кластер иммунотолерантности. Когда ты работал убийцей немусульман, то присадил туда же кластер скорости, не думая о том, что это навеки сделало тебя бесплодным — таково побочное действие. У тебя не будет детей — на черта ты нужен после этого? И самое главное — ты серв, Тутмес. Твои гены грязны, как помойка, чего там только нет. К тому же мне нужен толковый помощник.

— Девочка Лина, — снова сказал Тутмес. — Она такая юная, красивая, славная. Она ни в чем не винозата, Хозяин. Она не должна быть подопытным кроликом. Отпустите ее, Хозяин, пожалуйста…

— Ты говоришь глупости, серв, — бросил Виктор. — Я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях.

Лина ждала чего-то подобного. Ждала любой хорошо просчитанной подлости, поэтому всю ночь не смыкала глаз. И все же под утро провалилась в мертвый сон.

— Спит, — констатировал Виктор, глядя в монитор. — На боку спит, не очень удачно, лучше б на спине… Впрочем, пойдет. Начали.

Он щелкнул по клавише ввода, из потолка над Линой выпросталась тонкая сеть и намертво приклеила девушку к койке.

— Пойдем, Тутмес.

— Она не вырвется, Хозяин? — спросил серв.

Лина корчилась на экране, рот ее безмолвно открывался — звук был отключен.

— Нет. — Виктор усмехнулся. — Паутинка — весьма прочная штука. Пойдем, успокоим ее.

Два десятка шагов по коридору, комната Лины — кубатура, плотно заполненная визгом, воплями, проклятиями. Виктор пожалел, что не взял скотч, чтобы заклеить девчонке рот.

— Замолчи, Лина, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. — Мы не сделаем тебе ничего плохого. Заткнись, ради Бога.

— Ничего плохого?! — взвизгнула Лина. — Скотина, урод! «Серва» мне сейчас вкатишь, да? Сволочь!

— Нет, нет, — Виктор покачал никелированным инъектором перед ее носом. Нельзя тебе «Серв». Никаких психомодуляторов. Ничего генного. Только чуть-чуть успокоительного. Нервы нужно беречь, милая.

Он приставил инъектор к шее девушки и нажал кнопку. Лина дернулась и затихла.

— Срежь паутинку, Тутмес, — сказал Виктор. — И доставь Лину в третью лабораторию. Я пойду готовиться.

Лина лежала на хирургическом столе — обнаженная, до пояса укрытая простыней. Лицо ее скрывалось под серой пластиковой маской, к вене шла прозрачная трубка от капельницы. Гармошка искусственной вентиляции легких ритмично совершала движения вверх-вниз, и грудь Лины двигалась в такт ей. Конечно, воспользоваться стандартным инъектором легче, но иногда лучше вот так, по старинке, внутривенно и с полным наркозом. Сейчас — особый случай. Нужно сделать все особенно тщательно.

— Хорошее тело, — сказал Виктор. — Завидую девочке от всей души, чистой белой завистью. Двадцать один год — и никакой дряни, чистые гены, гладкие клапаны сердца, здоровая печень, идеальная работа ферментов. К тому же она никогда не употребляла стимуляторов, не говоря уж о наркотиках. Это невероятная редкость.

— А вы их употребляли? — спросил Тутмес.

— А ты как думаешь?

— Думаю, да.

— Само собой… Все мы давно подсели на химию, разрушающую мозги. Человечество отравлено. Думаю, что современный вид человека не вылечится от этой болезни. Более того — вымрет от нее в ближайшее время, в течение сотни-другой лет. Создание нового биологического вида — не прихоть, это уже необходимость, единственное лекарство, избавляющее от смерти если не вида, то хотя бы рода.