Дмитрий Поляшенко - Тени у порога Страница 54

Толкнулось в груди сердце, и застучало часто-часто. В пещерке сразу стало тесно. Время бросилось вперед.

Короткий шорох, и вот уже Трайнис держит тесак, пригнувшись, стоя на одном колене, у Вадковского в руках пистолет. Роман вскочил на корточки, судорожно нахлопывая по карманам запасную обойму, а Лядов зачем-то схватил пустую бутылку за горлышко и примеривается ударить донышком о камень.

— Слава, прижмись к стене.

Лядов проворно откатился, со звоном разлетелась бутылка.

— Тихо! — страшным шепотом приказал Трайнис, обернувшись.

У Лядова в руке сверкала неровными стеклянными зубцами опасная на вид... розочка, — пришел на ум неожиданный эпитет.

— Это оружие, — прошептал Лядов.

— У тебя нож есть.

— Им карандаши хорошо точить.

— Быстро! Поджигаем кору, раскидываем веером! — крикнул Вадковский.

— Делаем! — напряженным высоким голосом отозвался Трайнис.

Аккуратно сложенная поленница была в миг разорена.

Костер заволновался, заметались в оранжевом подсвеченном дымном воздухе тени великанов.

Огненные клочья полетели из пещеры во все стороны. Падая на склон, они отскакивали и словно взрывались, разбрасывая искры. На склоне посветлело. Затрещала в огне оттаявшая трава.

Цепочка огней среди стволов перегруппировалась.

Что там такое? Вадковский замер, всматриваясь изо всех сил. Но огоньки строго держались черты леса, не выходя на открытый склон. Иногда они медленно двигались, гасли, неожиданно появлялись в другом месте.

Трайнис принялся лихорадочно скручивать что-то трубчатое из целого куска коры. Скрутив, сунул конец полученной трубки в огонь.

— Правильно, — сказал Лядов, схватился за ближайший кусок — и выпустил из рук, закусив губу.

Вадковский отстранил его, подобрал неровное коричневое полотнище, посмотрел вопросительно.

— Факелы, — пробормотал Лядов, моршась и оглаживая плечо.

Трайнис поднялся, упираясь макушкой в потолок пещеры, сказал: «Осторожно», все пригнулись, замахнулся горящей палкой и швырнул взревевший сноп огня вверх, к звездному небу.

Перелетев склон, факел в облаке искр упал рядом с крайним деревом. Темный, льдисто блестящий ствол осветился дрожащим светом.

— Лес не подожги!

Трайнис, покачивая следующим зажженным факелом, взглянул на Романа.

— А может, так оно лучше будет. Что мы теряем?

Вадковский не нашелся что ответить. С одной стороны, конечно, хорошо, если огонь погонит зверей прочь. С другой — затевать лесной пожар рядом с местом стоянки, да еще ночью, когда темнота скрыла пути отхода. «Впрочем, я же днем проводил рекогносцировку с Обезьяньего холма. Совсем забыл — словно это было неделю назад. Путь есть». Вадковский оглянулся и посмотрел вверх, мысленно проникая сквозь скальную толщу.

Коротко рявкнуло над ухом пламя. Чертя во тьме огненную синусоиду, волнообразно шурша, полетел по дуге второй сноп огня. Трайнис направил его на другую часть склона. Удар, развесистый куст искр. Прогоревшая часть факела разлетелась на куски, россыпь язычков пламени мерцающим пятном усеяла подножие горы.

Вадковский застыл, не доделав факел. Разглядывал хаотично разбросанные очаги огня на склоне — те спокойно горели, освещая траву и камни вокруг. Склон был пуст, никто не подкрадывался к пещере, пользуясь темнотой. Они же не парные, вдруг дошло до Романа. Как светлячки.

— Что стал, Рома? — бросил Трайнис. — Давай еще!

— Стойте. Это не глаза.

— Глаза?

— Это не звери. Ты видишь парные огни?

— Но это не насекомые. Почему они не летят на огонь?

— Пусть хоть призраки, лишь бы не обезьяны.

— У обезьян, мне кажется, отсвет глазного дна должен быть красным, — сказал Лядов. Но вспомнив про зеленовато-черную кровь кошмарных тварей, быстро добавил: — В любом случае отсвет должен быть парным.

Движения Трайниса замедлились. Он посмотрел на голубоватые огоньки.

— Пожалуй, вы правы.

Руки его медленно, механически докручивали очередной факел.

Огоньки как ни в чем не бывало светились в чаще, неровной искрящейся полосой опоясывая подножие холма. Висели неподвижно, подмигивали, плавно двигались, исчезали, появлялись. Расшвыривание горящей коры никакого влияния на их поведение не оказало.

Движение рук Трайниса вдруг ускорилось и он сунул готовый факел в костер.

— Тогда почему все они висят примерно на одном расстоянии от земли? Как раз на уровне морды прямоходящего.

Вадковский сказал:

— Гинтас, планета чужая. Может быть, это местные огни Эльма, крошечные шаровые молнии, светобоящиеся светлячки... что угодно.

— Эльфы, — угрюмо кивнул Лядов. — Местные.

— Я знаю, что это, — твердо сказал Вадковский.

— Что же? — с подозрением спросил Трайнис.

— Это типичный псевдоноогенный феномен.

— Не вижу в нем ничего разумного. Вот если бы огни сложились в транспарант: «Привет вам, братья по разуму».

— «Привет тебе, Рома», — сказал Лядов.

— Ага. Привет тебе, Рома, от светлячков.

— Дети, — вздохнул Вадковский. — Сущие дети.

Трайнис вытащил занявшийся факел из огня, замахнулся — Лядов и Вадковский прижались к стене.

Внезапно огоньки засуетились все разом и стали исчезать один за другим.

В крошечной пещерке повисла недоуменная тишина. Трещал и чадил замерший в воздухе факел. Огоньки в лесу гасли быстро, как от цепной реакции.

— Как будто услышали, — прошептал Лядов.

— Бред, — сказал Трайнис, во все глаза смотря на склон. Но ни чья-то фигура, ни тень не потревожили разбросанные по склону, уже начинавшие гаснуть многочисленные язычки пламени. Если что и находилось среди деревьев вокруг холма, то теперь оно быстро удалялось прочь, в глубь чащи. Трайнис неуверенно бросил факел в начавший утихать костер.

Еще с час сидели, прислушивались, выжидали, готовые ко всему. Непонятное происшествие подействовало не слабее, чем дневная стычка на Обезьяньем холме. Сложность системы — все уже не сговариваясь использовали этот термин Вад-ковского — происходящего на Камее незаметно превзошла некий порог, за которым простые объяснения казались дилетантством.

Факелы, разбросанные по склону, догорели.

Невероятно слипались глаза. Трайнис клевал носом перед костром, то и дело роняя на грудь голову. Скоро будут сутки, как они в пути. Сутки?.. Кажется, прошла уже неделя. Как-то начинаешь понимать людей, могущих спать стоя с открытыми глазами. В конце концов Трайнис яростно потер ладонями лицо, открыл контейнер и дал каждому выпить по глотку воды из аварийного запаса.

— Слава, поспи, — не оборачиваясь, чтобы скрыть зевок, сказал Трайнис.

— Уже спит, — ответил Вадковский.

Трайнис обернулся.