Роберт Уилсон - «Если», 2000 № 03 Страница 54

— Вертикальный взлет, — отвечает Уильямс невпопад.

— То есть?

— Видишь, какой он обтекаемый? Он опускается на Луну, снова стартует в таком же положении и возвращается на Землю.

— Очень старомодная конструкция, детище фон Брауна и его команды. Такой корабль слишком тяжел для ракетных двигателей на химическом топливе.

— А кто говорит о химическом топливе? Нет, здесь, скорее всего, атомный двигатель.

Огромная серебристая рыбина ненадолго зависает над кратером, а потом начинает опускаться. Как Бадо ни вглядывается, он не замечает никакой дрожи. Непонятно, как достигается такое равновесие: он не видит вспомогательных двигателей, поэтому представляет себе спрятанные под оболочкой судна маховики.

Снижение корабля вызывает в кратере могучую пыльную бурю. Крупные частицы колотят Бадо по шлему, как дождевые капли. Он загораживает щиток тяжелыми перчатками и наклоняется, чтобы устоять на ветру.

Маленький спускаемый аппарат русского не выдерживает напора, опрокидывается и катится прочь.

Стоя в спальне перед зеркалом он рассматривал свои седеющие волосы и наметившееся брюшко. Как ни странно, он не тосковал по Фэй, своей жене.

Да он вообще не слишком жалел о случившемся: он считал, что обязан выжить в новых условиях — заработать на жизнь, остаться в здравом рассудке. К чему проливать бесполезные слезы!

Одно его радовало: они не успели завести детей.

Искать Фэй в Хьюстоне было бессмысленно. Без программы освоения космоса Хьюстон так и остался городом нефтяников. К северу от озера Клэр, где в его мире вырос Центр пилотируемых космических полетов, простиралось большое пастбище. Жилые поселки Эль-Лаго и Тейлор не были построены.

Он съездил в Атлантик-сити, где два десятилетия назад познакомился с Фэй, но не нашел ее в телефонной книге. Видимо, она жила теперь под фамилией мужа… Пришлось отказаться и от этой надежды.

Несколько раз он пытался знакомиться с женщинами, но сблизиться с кем-то было трудно, потому что всякую минуту он боялся сболтнуть лишнее. В конце концов, он был здесь пришлым.

Поэтому он жил в одиночестве. Выяснилось, что одиночество можно вынести. С годами это становилось все проще.

Удивительно, но больше всего, даже больше прежней земной жизни, ему недоставало прогулок по Луне. Он беспрестанно проживал в мыслях те недолгие часы. Он вспоминал Слейда — прыгающий по лунным пескам ярко-белый шарик. Вспоминал свое счастье.

Серебряная ракета плюхается на поверхность Луны. Пружинные опоры амортизируют толчок.

В носу корабля, футах в восьмидесяти от лунной поверхности, открывается люк. По кратеру шарит желтый луч света. Появляется фигура в скафандре, опускается лестница. Человек машет Бадо и Уильямс рукой, приглашая их в корабль.

— Ну, что скажешь? — спрашивает Бадо.

— По-моему, это англичане. Взгляни на эмблему… Откуда бы они ни прилетели, их родина сильно отличается от миров, где выросли мы с тобой.

— Думаешь, нам стоит туда подняться? — спрашивает он.

Женщина разводит руками.

— Разве у нас есть альтернатива? Самим нам отсюда не выбраться. Скоро мы оба задохнемся. А эти ребята, видимо, знают, что делают. Да и с русским можно посоветоваться. Пойдем!

Космонавт подпускает Уильямс к себе. Он пытается перевернуть свою шарообразную кабину. Бадо видит, что она треснула, словно яйцо, так что усилия космонавта лишены смысла.

Уильямс указывает на серебристый корабль, из люка которого им по-прежнему призывно машет человек в скафандре. Космонавт позволяет себя увести.

Вблизи корабль выглядит еще внушительнее, чем издали. Он так высок, что, стоя под ним, невозможно увидеть нос.

Первой подходит к лестнице Уильямс. Она начинает подтягиваться на руках, легко преодолевая слабое лунное тяготение. Космонавт снимает свой обруч и, оставив его в лунной пыли, следует за ней.

Последним карабкается Бадо. Он двигается медленнее, чем они, потому что прижимает к груди свой драгоценный поддон.

Подъем вдоль сияющего корпуса корабля длится целую вечность. Металл оболочки больше всего похож на свинец. Не изоляция ли это от ядерного реактора? Чтобы перемещать такую колоссальную массу металла, нужна чудовищная энергия. Бадо невольно сравнивает этот корабль со своим тщедушным спускаемым аппаратом, кабину которого ради максимального облегчения уподобили пузырю из алюминиевой фольги…

И тут оболочка корабля подергивается знакомой рябью.

Он смотрит вниз и не находит ни обломков русского корабля, ни лунолета Уильямс. Поверхность под опорами корабля-гиганта и вокруг девственно чиста. Окрестная топография радикально изменилась: откуда-то взялся неровный горный хребет и широкие извилистые борозды в реголите.

— Час от часу не легче, — произносит над ним Уильямс бесстрастным тоном. Бадо трудно ее расслышать: переговорам больше не помогает усилитель на лунолете.

— Добро пожаловать на Пятую Луну! — кричит он.

— На Пятую?

— Главное, не сбиться со счета.

— Возможно. Гляди-ка, Бадо, на этот раз изменилась вся геология! Наверное, эта Луна так и не перенесла один из самых сильных изначальных ударов, поэтому вид ее поверхности нам совершенно не известен.

Они добираются до люка. Бадо отдает свой поддон человеку в скафандре и на коленях вползает внутрь.

Человек закрывает люк и запирает его поворотом большого тяжелого колеса. На рукаве у него британский флаг, на груди нашивка с фамилией Тейн.

Четверка в разных скафандрах застыла в шлюзе, дожидаясь, пока стихнет шипение заполняющего шлюз воздуха. Потом открывается следующая дверь, и Тейн нетерпеливым жестом приглашает их внутрь. Они входят в длинный коридор с форсунками в потолке.

На них, прямо на скафандры, обрушиваются струи воды. Уильямс приподнимает свой золотой щиток и смотрит на Бадо.

— Душ, — говорит она.

— Зачем?

— Чтобы смыть радиоактивность от ракетного выхлопа. — Она стряхивает воду со штанин и рукавов.

Бадо еще не видел на Луне такого количества воды. Она медленно падает вниз, но на лету собирается в крупные искрящиеся капли. Серо-черная лунная пыль уходит в стоки. Но много пыли остается в ткани штанин, навсегда перекрашенных в серый лунный цвет.

Когда вода высыхает, вся четверка переходит в третье, более просторное помещение с круглыми иллюминаторами в изогнутых стенах. Судя по всему, это помещение кольцом опоясывает носовую часть корабля.

Здесь собрались десятки людей: взрослые, дети, старики — все в простых хлопчатобумажных комбинезонах. Они расположились на жестких стальных койках и смотрят в иллюминаторы. При появлении новеньких они отрывают от иллюминаторов испуганные взгляды.