Сергей Щепетов - Род Волка Страница 55

– Ну, давай скорее, Семхон! Рассказывай!

– Ты хоть еду приготовил, чучело неживое?

– Да приготовил, приготовил! Уже можно рассказывать!

Семен с важным видом уселся у костра и сказал:

– Так слушай же, о нетерпеливый! Слушай и запоминай – больше трех раз повторять не буду!

Под огромною корягойЩука старая стояла.Называлась Барбакукой,Карасей, язей глотала,Вверх и вниз не пропускала.

Годы дoлжно чтить и в рыбе,Я сказал ей: «Барбакука!Не хочу тебя обидеть,Только тут мои ловушки —Я давно уж их поставил.

Труд немалый здесь положен:Много веток я нарезал,Плел корзины, вил заборы.Мне не надо много рыбы —Это ль пища для мужчины?

Я возьму совсем немного:Самых глупых – из ловушки.Не в ущерб реке – мне в радость.Так зачем же эту малостьТы себе забрать всю хочешь?

Разве мало места в речке,Камышей, и ям, и стариц?Не гоню тебя я грубо,Но прошу: уйди подальшеОт тех мест, где я рыбачу».

Рассмеялась Барбакука,Пасть зубасто разевая:«Что лепечешь, человечек, —Червячок земной, несчастный?Что ты хочешь, дуралей?

Ты не дома и на суше —Робкий, слабый, неумелый.Ну а если входишь в воду,То смеются все лягушки,До того нелеп твой облик.

Ты в воде бревну подобен,Отрастившему вдруг лапы.Я же здесь всему хозяйка,Где хочу, ловлю я рыбу,И никто мне не указ.

Ты же, жалкий человечек,Собирай в траве улиток,Червяком, жуком не брезгуй,Раз не стоишь тех малявок,Что в прибрежной тине рыщут».

«Ах, ты так?! – сказал я грозно. —Быть тебе в моей кастрюле,На костре кипящей бурно!Будешь в ней всему хозяйка,Будешь там ловить добычу!»

Смело кинулся я в воду,Погрузился под корягуИ, схватив за хвост рукою,Мощно выбросил на берегЗлую вод речных хозяйку!

Тронул я ее ногоюИ сказал: «Эй, Барбакука!Покажи-ка ловкость, ну-ка!Поучи меня ты бегать,Лазить, прыгать, кувыркаться!

Научи, или придетсяДолго мясо мне твоеНа костре варить и жарить».Тут взмолилась Барбакука:«Пощади, могучий Семхон!

На мое взгляни ты брюхо:Не язи и караси там:Там щуренков сотни, тыщиСвоего ждут появленьяИз икринок в мир подводный.

Неужели нерожденныхЖизни ты лишишь, о Семхон?Чем они-то провинились,Не познав воды прохладной,Не махнув хвостом ни разу?»

«Вот как старая запела! —Ей сказал я, насмехаясь. —Что мне до твоих детишек?Не моя это забота,Раз моей ты не прониклась!

Не хочу тупить ножи яО твою дурную шкуру,Что коре гнилой подобна!Убирайся, но чтоб большеЯ в реке тебя не видел!»

И, сказав слова такие,Взял за хвост я БарбакукуИ закинул в дальний омут.Не люблю я щучье мясо:Жесткое оно и тиной пахнет!

Эффект получился не хуже предыдущего. Семен чувствовал себя Иисусом, небрежно сотворившим на глазах толпы очередное чудо. Атту чуть не захлебнулся от возмущения, слушая наглый монолог Барбакуки, и почти заплакал, когда речь зашла о нерожденных щурятах. Текст он запомнил после двух прочтений и в третий раз произносил его уже сам, а Семен его только поправлял. После этого новоявленный поэт заявил, что ему вредно много раз слушать собственные произведения – от этого его незаурядный талант может ослабнуть или даже совсем пропасть.

– Что ты! – перепугался Атту. – Нельзя лишаться такой магии! Таких волшебников слова нет ни в одном племени! Я уйду туда – в лес, ты больше не услышишь от меня про Барбакуку!

– Вот это правильно! – одобрил Семен и принялся за мясо. – Очень верное решение!

В принципе он мог считать, что его труды не пропали даром. Во-первых, выяснилось, что способность лепить более-менее связные тексты считается здесь тоже «магией», причем редкой и, кажется, ценной. И второе: совсем не обязательно, чтобы содержание соответствовало реальности. В первом случае Семен превратил маленького теленка в могучего быка. Атту, конечно, не мог этого не заметить, но не счел достойным внимания. Во втором случае автор специально придумал концовку, откровенно противоречащую реальным событиям – щуку он благополучно съел. Тем не менее «на ура» сошло и это. Соответственно, можно сделать вывод, что его «вирши» представляют ценность сами по себе, а не как приукрашенное изложение неких событий. Для себя Семен решил, что эту мысль надо будет развить и еще раз проверить – сочинить «балладу» вообще ни о чем, например о скоротечности жизни в Среднем мире, красоте заката или форме туч в небе.

То, что некий литературный талант у него есть, новостью для Семена не являлось. Еще осенью тысяча девятьсот восемьдесят… дремучего года канцелярия, бухгалтерия и отдел снабжения зачитывались его сочинением под названием «Объяснительная записка по поводу утраты лодки надувной резиновой марки „ЛАС-300“ инвентарный №…». Произведение было адресовано заместителю директора института по хозяйственным вопросам. В нем на чистейшем канцелярите рассказывалось о жутком природном катаклизме, в который попал полевой отряд Васильева С. Н. Внезапный ночной паводок на горной реке (такое бывает!) подхватил лодку вместе с бревном, к которому она была привязана, и потащил ее прямо в бездонный каньон с отвесными стенами, где она и застряла. Были подробно описаны размеры бревна, высота подъема воды, ее скорость, а также расстояние, которое пробежали сотрудники, пытаясь догнать лодку. Во второй главе рассказывалось о мероприятиях по извлечению казенного имущества со дна каньона. Мужественные геологи предприняли четыре (!) попытки спуститься вниз по отвесным скалам (указаны высота, наличие трещин и уступов, состав пород), которые завершились неудачей. И лишь после того, как кончились продукты, а все члены отряда получили травмы той или иной степени тяжести (ушибы, вывихи, царапины, ссадины), начальником отряда было принято решение о прекращении спасательных работ. К тексту прилагалась выкопировка из мелкомасштабной карты с указанием места трагедии, а также подробная схема участка реки и каньона.

Успех был грандиозным! Лодка, правда, никуда не делась – ее просто выпросил у Семена уезжающий на «материк» пенсионер, чтобы ловить с нее окуней на даче.

Чтобы не дать угаснуть творческому порыву, Семен тогда снова сел за стол и сочинил еще один документ, на сей раз «об утрате палатки двухместной брезентовой инвентарный №…». В нем речь шла о горных кручах, на которых вынуждены были поселиться сотрудники отряда. Порыв шквального ветра сорвал палатку со скалистого гребня и унес ее в ущелье… Далее все по известному плану, но еще более красочно и драматично. К сожалению, это произведение не нашло своего читателя. Зам. директора – сам полевик с многолетним стажем – ознакомился только с заголовком, вернул рукопись автору и погрозил пальцем: «А вот наглеть, Сема, не надо!»