Сергей Куприянов - Галоп Страница 55

– Ну вот, скоро заживет. Завтра уже плясать станешь, а шрамом перед девками хвастаться будешь. Они героев любят.

Парень что-то пробормотал. Может, благодарит? Так рано, парень, рано еще. Вот когда выберемся – тогда имеешь право в полный рост, с накрытием поляны и провозглашением тостов…

– Чего ты?

Тот повернул к нему бледное лицо.

– Нога.

– Чего нога? А! – сообразил Макс. – Какая?

– Правая, вроде.

Даже беглый, поверхностный осмотр многое разъяснил. Первое – почему парень не улетел вслед за ним в воду.

Наверное, это их так здесь учили. Если садишься вторым, то для устойчивости в седле можно зацепиться носками ботинок за задние отвороты седла в том месте, где оно соприкасается с крупом животного – упора же для второго не предусмотрено. А может, солдаты это сами придумали. Так, конечно, не очень удобно, но некоторую уверенность седоку прибавляет. При езде шагом и даже галопе такой прием может избавить от некоторых, так сказать, неудобств в виде отшибленного причинного места или даже от падения. Но при резкой остановке или падении животинки, когда тело наездника по инерции улетает вперед, кости плюсны просто ломаются, и от этого, как видно, не спасают даже плотные армейские ботинки на толстой подошве.

Кому суждено быть повешенным… Тьфу-тьфу-тьфу!

Взяв кинжал – видимой реакции со стороны аборигенов не последовало, – Макс поднялся и пошел к ближайшему кусту, просто физически чувствуя на себе взгляды. Почему-то одобрения в них не угадывалось.

Выбрав пару веток потолще, срубил, еще раз отметив изумительную остроту клинка. Как и все мальчишки, в детстве он увлекался всякими ножами-пистолетами и через его руки прошли по меньшей мере парочка очень приличных ножей. Один, которым он в первый же день по неопытности порезался, был, как утверждалось, с особой газовой заточкой. Так вот этот, похоже, тому в остроте не уступал.

Накладывая на ногу солдата самодельную шину, он понимал, что с такими травмами ему не уйти не то что далеко, а даже очень близко. На то, что аборигены потащат его на носилках, надежды тоже не было. Но в то же время они и приканчивать их не спешат, дали возможность оказать помощь раненому. Хороший знак. Людоеды, надо полагать, не стали бы миндальничать, а быстренько развели бы костерок и – с горячим приветом и под собственным соусом. Или они смотрят на них как на консервы длительного хранения? Как примерные семьянины добычу несут в дом, жене и детям.

Макс намеренно не спешил, тщательно накладывая шину, при этом стараясь разобраться в ситуации. В конце концов, не все так плохо. Явной агрессии по отношению к ним нет. Даже тесак дали, а с пленными так не поступают. И, опять же, аптечку. Кстати! Ведь и из воды его вытащили. Макс украдкой посмотрел на бородачей, пытаясь угадать своего спасителя. Как ни странно, ни у кого из них одежда мокрой не была. Может, разделся перед тем как сигануть следом? Да ну, когда. Там все решали секунды, хотя за то время, что он находился под водой, успел пережить массу эмоций. Столько порой и за неделю не приходится испытывать. Именно из-за этой насыщенности казалось, что времени прошло много, хотя на самом деле не больше минуты, а скорее всего и гораздо меньше. Хотя одежда у них не больно мудреная, сбросить такую можно в два счета. Это не стандартный комбез, освобождаться от которого приходится довольно долго, да еще если с непривычки.

Тогда интересно, зачем они с такой тщательностью обчистили их карманы? И, кстати, не вспороли их, не оторвали, а аккуратно расстегнули, что говорит о некотором навыке или по меньшей мере сообразительности. Ведь у них самих-то карманов не наблюдается. И, главное, сняли коммуникаторы. Ведь дикари должны, по идее, принять их за простые украшения. А может так оно и есть? И все отобранное они рассматривают лишь как свою законную добычу? В перспективе – и их комбезы тоже. А что? Если они такие сообразительные.

Макса здорово смущала неопределенность их положения. Если бы бородачи хоть как-то дали понять о своих намерениях, то тогда можно было более определенно выбирать тактику поведения. Ориентируясь по солнцу, он уже примерно определил, в каком направлении нужно бежать. Времени с того момента, как массипо проявил немотивированную прыть, прошло не так уж и много, так что можно не сомневаться, что майор Строг, организовав поиск, все еще не увел отряд с того места. Понятно, что убежать от местных по незнакомому лесу задача почти безумная, но он, как никак, спортсмен, а они в лучшем случае охотники. К тому же оружие у них – ножи и только. Правда, бросать при этом товарища не самый красивый поступок, но, когда речь идет о спасении жизни, о красоте не сильно задумываешься. К тому же, оказавшись среди своих, будет легче организовать спасательную экспедицию. В одиночку да еще в условиях плотной погони он Георга не вытащит. Если же аборигены предполагают отпустить их с миром, то тогда и бега нечего устраивать, тем более что раненому как можно быстрее требуется квалифицированная медицинская помощь.

Нужно это как-то прояснить, чего время тянуть.

Закончив накладывать шину, Макс взял клинок и понес его, демонстративно держа перед собой.

– Спасибо, – сказал он, протягивая оружие владельцу.

Тот в ответ что-то проговорил, надо полагать, это был местный вариант «пожалуйста», и забрал клинок, убирая его за спину.

Как с ними объясняться? Тема-то уж больно непростая. Макс вздохнул, набираясь сил перед решением трудной задачи.

– Мужики, отпустили бы нас, а? Парню ко врачу надо, – для убедительности он показал на Георга. – Иначе долго не протянет. Так что? Мы пойдем?

Он показал рукой направление, куда, как он решил, нужно ему двигаться, чтобы встретиться с отрядом. И, ткнув себя в грудь а потом снова указав на раненого, пальцами изобразил пешую ходьбу.

– Хреново, – вдруг сказал тот, кто был с ним на берегу озера. И добавил. – Мужики.

– Да, хреново, хреново! Ему вот хреново. Врач ему нужен. И срочно. Так мы пошли. Лады?

Говорун, тот, который единственный из всех путался наладить с ним контакт, вдруг поднялся и, махнув рукой, сказал: «Пошли». Хорошо сказал, почти без акцента. Макс уже, можно считать, не удивлялся его познаниям в русском. Скорее радовался. Язык, как известно, это средство коммуникации. Значит, есть и надежда, коли имеется средство.

Шли они недолго. Буквально несколько десятков метров. То, что увидел Макс за кустами, поразило его так, что он на минуту забыл про свое весьма незавидное положение. На небольшой лужайке – шагов пять-шесть в диаметре – перед расстеленной тканью, на которой разложены его с солдатом вещи, сидели три женщины и рассматривали то, что находилось перед ними. А еще дальше, за деревьями, видны были знакомые силуэты массипо, на одном из которых Макс разглядел седло.