Игорь Гетманский - Звёздный наследник Страница 55

- Создатель слишком умен для того, чтобы вложить в руки двух идиотов оружие, способное разнести его детище на куски. Самое худшее, что нас ожидает, это отеческий урок: "Спички детям не игрушка!" А вот насколько урок будет жесток, я не знаю.

Он был прав. И насчет осторожности Создателя, и насчет урока...

Два огромных "зеркала" встали напротив друг друга и "отразили" каждое в самое себя - противоположное, а в нем - опять самое себя, и в нем - коридор "зеркал", коридор вселенных, которому не было конца. Вселенных, не имеющих края.

А потом произошла катастрофа. Она длилась секунду-две, не более, но нам с Рочерсом хватило, Дэн. Хватило на всю оставшуюся жизнь.

Я вдруг почувствовал, как сквозь меня несется неслышный и невидимый, но чудовищный в своей разрушительной силе поток. Это был даже не поток - шквал. Шквал чего? - спросишь ты. Я не отвечу. Не знаю. Он не был ни ветром, ни водой, ни энергией. Нечто нематериальное, ни на что не похожее, мистическое и страшное, пронзало мое тело и уносило в никуда мои мысли, чувства, годы.

Меня. Мою жизнь.

Больно не было. Я испытывал только невыносимое напряжение, которое не давало мне дышать. Поток не имел вектора направленности. Он несся одновременно в обе стороны: из одного коридора отражений в другой. При этом вокруг ничего не изменилось, все осталось тем же - и лес, и поляна, и "зеркала"...

А я стоял и разевал рот, как рыба, выкинутая на берег. Я скосил глаза единственное движение, которое я мог сделать, находясь под воздействием потока! - на Рочерса и увидел, что он тоже стоит ни жив ни мертв. Не шевелясь. И еще я увидел, как на его голове встали дыбом седые волосы. Я отвел взгляд. Седые. Ты помнишь волосы отца, Дэн? Черные, как смоль. И через пятнадцать лет после вашей разлуки они были черные, как смоль. А за те две страшные секунды стали седыми...

И вдруг раздался взрыв. "Ланцелотт-1" взорвался. Тело Рочерса, который стоял рядом с ним, было отброшено на несколько метров в сторону. А потом то же самое произошло и со мной. "Ланцелотт", который опекал я, взлетел на воздух, и меня отшвырнуло в противоположную от Дэниела сторону. Я потерял сознание.

Очухались мы довольно быстро и почти одновременно. Взрыв не нанес мне никаких травм, если не считать нескольких ушибов и несерьезных ожогов. Я с трудом сел на земле. Невредимый Рочерс медленно поднимался на ноги в десяти метрах от меня.

"Зеркала" исчезли. Оба генератора представляли из себя кучи дымящегося металла. Твой отец подошел, остановился напротив и внимательно вгляделся в меня. Его седые волосы развевались на ветру. Лицо, постаревшее лет на двадцать, - изборожденное морщинами, потемневшее, с запавшими глазами - ничего не выражало.

Я молчал.

Он нагнулся и провел рукой по моим волосам:

- Ты поседел, Джеймс...

Голос его резанул слух незнакомым, старчески-скрипучим тембром.

Я не вскочил и не рванул в жилблок за зеркалом. Мне достаточно было того, что я видел, глядя на твоего отца.

- Я что-то ослаб, - сказал он и тяжело сел рядом со мной на землю. Потом выдернул из своей прически несколько седых волосков и долго молчал, держа их перед глазами. - Старость - не радость, - молвил он наконец и с грустной спокойной улыбкой заглянул мне в лицо. - С тобой все в порядке?

Я не ответил и отвернулся от него. Он немного помешкал, а потом положил мне руку на плечо.

- Что это было, Дэн? - тихо спросил я.

- Временной ветер, Джеймс, - так же тихо ответил он. - Временной ветер. Он стирал вселенные, которые мы наплодили. Отправлял их в Лету. И чуть не отправил нас к праотцам... Если бы генераторы не взорвались, мы бы через секунду превратились в скелетированные трупы, а потом рассыпались бы пеплом.

- Почему взорвались генераторы?

- Они состарились. Так же, как и мы. В каждом из них усох от времени какой-то один и тот же блочок, скорее всего, в схеме питания. И замкнул накоротко электроцепь. Это вызвало взрывы... - Он обнял меня за плечи и ободряюще покачал из стороны в сторону. - Нам повезло, Джеймс. Эти взрывы прервали опыт почти сразу, не дали нас убить. Я думаю, поток был нарастающим. Создатель собирался в считанные секунды провести лишние вселенные через все витки эволюции. Ведь миры, завершившие эволюцию, насколько мы знаем, свертываются в точки... Так он стирал наш "коридор зеркал"...

- Откуда ты все это знаешь? - слабым голосом спросил я.

Он улыбнулся слабой морщинистой улыбкой, уголки его усохших губ при этом съехали вниз.

- Просто увидел. За ту секунду, что мы стояли на ветру. Увидел... Как я не подумал о факторе времени раньше?

- А наша Вселенная? Она тоже...

Он понял меня сразу.

- Нет. Она в плане. С ней бы ничего не случилось. Воздействие оказано только на поляну и на нас. Мы оказались в узловой точке... Как думаешь, насколько мы состарились?

Я повернулся к нему и вгляделся в лицо семидесятилетнего старика.

- Лет на двадцать.

- Еще по-божески...

Он с кряхтеньем поднялся на ноги и подал мне руку. Я встал, и мы медленно побрели к нашему жилищу.

Ты можешь себе вообразить, как потрясла нас происшедшая катастрофа. В полной мере мы осознали чудовищность того, что нам довелось пережить, не сразу. А через несколько часов, когда оправились от шока, пришли в отчаяние.

Мы потеряли драгоценные годы жизни, силы - так необходимые нам годы и силы. Теперь мы должны были ожидать снижения работоспособности, остроты мышления, возрастных недомоганий. Мы с Рочерсом никогда не жаловались на здоровье. Но после эксперимента с "коридором зеркал" уже не могли думать о своем самочувствии с прежней беспечностью.

Судьба подвела нас к роковому рубежу. За ним начинались испытания, которых мы не ждали, не учитывали в своих планах, - слабость, болезни, наступающая старость.

Не скажу, что лишние два десятка лет, прибавленные к моему возрасту, слишком отяготили меня. Я чувствовал себя почти по-прежнему, если не брать в расчет постоянно одолевающую слабость. Но вот с твоим отцом, Дэн, все было иначе.

Ты знаешь, что он на пять лет старше меня. Видимо, в том возрастном периоде, в котором мы находились, пять лет решали многое. Рочерс ощущал себя дряхлым стариком. Он стал плохо есть, мало спать. При ходьбе шаркал ногами, что раньше ему было вовсе несвойственно.

И еще, Дэн. Он в конце концов заболел. И болезнь эта была странной..."

Дядя Уокер вдруг встал, исчез с экрана, а когда появился вновь, держал в руках фотографию. Он поднес ее к видеокамере, и я увидел на снимке отца. Такого, каким я его знал в детстве. На меня смотрел крепкий тридцатипятилетний мужчина. Прямой разворот плеч, густые черные волосы, гордая и спокойная осанка...

Общее впечатление здоровья и силы нарушал только лихорадочный румянец на щеках и напряженное выражение глаз.