Лоис Буджолд - Границы бесконечности Страница 57

— О, да. — Она бессознательно потерла ногу. — Получилась шишка.

— Он сказал тебе, э-э, что это?

— Прививка.

«Она была права при нашей первой встрече. Люди все время лгут». — Ну, так это была не прививка. Канаба использовал тебя как живое хранилище сконструированного биологического материала. Молекулярно связанного и спящего, — торопливо добавил он, когда она заерзала и беспокойно поглядела на ногу. — Он заверил меня, что материал не способен активироваться самопроизвольно. Моим первоначальным заданием было всего лишь забрать доктора Канабу. Но он не ушел бы без своих генокомплексов.

— Он собирался взять меня с собою? — взволнованно изумилась она. — Значит, это ему я должна сказать спасибо за то, что он прислал тебя ко мне!

Хотел бы Майлз видеть лицо Канабы при таком «спасибо»! — И да, и нет. Точнее, нет. — Он продолжил резко и прямо, прежде, чем решительность успела его покинуть. — Тебе не за что благодарить ни его, ни меня. Ему требовалось взять от тебя только образец ткани, и он послал меня за ним.

— Значит, ты должен был меня оставить на… вот почему Эскобар… — она всё еще не могла понять.

— Это было везение, — отчаянно продолжил Майлз, — что я потерял своих людей и оружие прежде, чем мы наконец встретились. Канаба и мне солгал. В его защиту можно сказать лишь то, что у него была смутная мысль спасти тебя от жестокой участи риовалевской рабыни. Он отправил меня убить тебя, Таура. Он отправил меня прикончить чудовище, хотя мог бы попросить меня спасти заколдованную принцессу. Мне не особенно нравится Канаба. Да и я сам. В риовалевском подвале я бессовестно лгал тебе, потому что считал, что обязан выжить и победить.

Ее лицо было смятенным, застывшим, свет в глазах потух. — Значит, ты… на самом деле не думал, что я человек…

— Напротив. Ты выбрала превосходный способ проверки. Лгать телом куда труднее, чем языком. Когда я, гм, продемонстрировал мою веру, она была настоящей. — Глядя на нее, Майлз еще чувствовал приступ пьянящего, сумасшедшего веселья, физический отголосок прошедших «приключений тела». Он всегда будет чувствовать нечто похожее — мужской рефлекс, сомнений нет. — Хочешь я продемонстрирую тебе это еще раз? — спросил он с робкой надеждой, но прикусил язык. — Нет, — ответил он сам себе. — Раз я буду твоим командиром, у нас есть правило о недопущении слишком близких отношений. В основном, чтобы защитить нижние чины от угнетения, хотя работать это может в обе стороны… хм! — Он слишком отклонился от темы. Майлз подобрал пневмошприц, повертел в руках и положил обратно.

— Как бы то ни было, доктор Канаба просил меня солгать тебе снова. Он хотел втихую сделать тебе общий наркоз, чтобы вырезать свой образец. Он трус, ты уже должна была это заметить. Сейчас он за дверью, дрожит от страха, что ты узнаешь, что он для тебя готовил. Я думаю, что местного обезболивания из медпарализатора вполне хватит. Я бы сам точно хотел быть в сознании и наблюдать, если бы имел дело с ним. — Он с презрением слегка щелкнул по пневмошприцу.

Таура сидела молча, по странному волчьему лицу — хотя Майлз начал уже к нему привыкать — ничего было не прочесть. — Ты хочешь, чтобы я ему разрешила… разрезать мне ногу? — спросила она наконец.

— Да.

— А потом что?

— Потом ничего. Последний раз, когда ты будешь иметь дело с доктором Канаба, с Единением Джексона, вообще со всем этим. Это я обещаю. Хотя если ты усомнишься в моих обещаниях, я пойму.

— Последнее… — выдохнула Таура. Она понурилась, потом вскинула голову и расправила плечи. — Тогда давай с этим покончим. — Длинные губы теперь больше не улыбались.

Канаба, как Майлз и ожидал, был не в восторге от присутствия пациента в сознании. Но Майлзу, если честно, было наплевать на восторги или расстройства доктора, и, лишь раз взглянув на его холодное лицо, Канаба не стал спорить. Он ни говоря не слова взял свою пробу, бережно упаковал в биоконтейнер и сбежал с ним в безопасность и уединение собственной каюты, как только позволили приличия.

Майлз сидел в лазарете с Таурой, дожидаясь, пока отойдет парализация и она сможет идти, не спотыкаясь. Таура долго молчала. Майлз разглядывал ее застывшие черты, безумно желая знать, как же ему вновь зажечь эти золотые глаза.

— Когда я впервые увидела тебя, — тихо заговорила она, — это было словно чудо. Волшебство. Все, чего я хотела, о чем мечтала. Вода. Еда. Тепло. Месть. Побег. — Она опустила взгляд на свои покрытые лаком когти: — Друзья… — потом снова на Майлза: —… прикосновения.

— Чего еще ты хотела бы, Таура? — настойчиво спросил Майлз.

Она медленно ответила: — Хочу быть нормальной.

Майлз тоже на какое-то время умолк. — Я не могу дать тебе того, чем не владею сам, — наконец ответил он. Казалось, слова легли между ними, точно камни. Он предпринял новую попытку. — Нет. Не надо этого хотеть. У меня есть идея получше. Пожелай быть самой собою. До упора. Выясни, в чем ты сильней всего, и развивай это. Перешагни через свои слабости. На них нету времени. Посмотри на Николь…

— Она такая красивая! — вздохнула Таура.

— Или на капитана Торна, а потом скажи мне, что значит «нормальный», и за каким мне это чертом. Погляди на меня, если хочешь. Должен ли я убиться в попытке одолеть в рукопашной людей вдвое меня тяжелее и с руками вдвое длиннее Или мне перенести сражение туда, где все их мускулы будут бесполезны, потому что они так и не подберутся настолько близко, чтобы применить силу? У меня так мало времени, что я не могу его терять. И ты тоже.

— А ты знаешь, насколько мало? — внезапно спросила Таура.

— Э-э, — протянул Майлз осторожно, — а ты?

— Я последняя выжившая из моих собратьев по яслям. Как я могу не знать? — Она вызывающе вздернула подбородок.

— Тогда не желай быть нормальной, — страстно воскликнул Майлз, вскочив и принявшись расхаживать по комнате. — Ты лишь потеряешь свое драгоценное время в тщетной досаде. Пожелай быть великой! На это по крайней мере у тебя есть реальный шанс. Великой, кем бы ты ни была. Великим рядовым, великим сержантом. Великим интендантом, ради бога, если это у тебя будет легко получаться. Великим музыкантом, как Николь, — только подумай, как было бы ужасно, растрать она свои таланты на попытки просто быть нормальной. — Майлз замолк, засмущавшись собственной зажигательной речи, и подумал: «Проповедовать куда легче, чем делать».

Таура вгляделась в свои накрашенные когти и вздохнула. — Думаю, мне бесполезно мечтать быть красивой как сержант Андерсон.

— Тебе бесполезно мечтать быть красивой, как кто-то другой. Только как ты сама, — ответил Майлз. — Будь красивой как Таура, о, вот это ты можешь. И превосходно. — Обнаружив, что держит ее за руки, Майлз провел пальцем по радужному ногтю. — Хотя, похоже, Лорин уловила принцип, можешь положиться на ее вкус.