Дмитрий Кружевский - Бродяга Страница 57

– Смотрю, ты совсем не переживаешь о своих людях. – Антон сразу же пожалел о невольно вырвавшихся словах, потому как в прищуренных глазах Андрея на мгновение мелькнули огоньки стального блеска.

– А ты предлагаешь биться головой о стену и молить о прощении? – зло бросил он. – Ребята знали, на что идут, к тому же риск был минимальным. Я уже сказал тебе, что отвечу за принятое решение. И давай на этом сегодня закончим. – Андрей хлопнул ладонями по коленям и резко встал. – Пойдем к девочкам, а то действительно неудобно как-то, бросили их одних.

Не дожидаясь собеседника, он быстрым шагом вышел из комнаты, словно сбегая от возможных новых вопросов. Соболев несколько минут сидел в одиночестве, проматывая в уме произошедший разговор, затем мысленно выругался, обозвав себя последними словами. Насколько он знал Андрея, тот наверняка корил себя за произошедшее и сделал все возможное для поиска пропавших – обвинять его в равнодушии было полной глупостью. Он покачал головой и, с тяжелым вздохом поднявшись с дивана, подошел к распахнутой двери.

Андрей уже сидел рядом с женой за стоявшим посреди гостиной накрытым столом и что-то увлеченно рассказывал, заставляя женщин смеяться.

– А вот и Антоха, живой и здоровый, – прокомментировал он, бросая на появившегося в дверях Соболева быстрый взгляд. – Давай скорее за стол, а то твоя жена уже бог знает в чем тут меня подозревает. Даже предположила, что я тебя там скушал.

– Ты у меня вообще подозрительная личность, и кто знает, чего от тебя ожидать, – рассмеялась Тина, ткнув мужа кулачком под ребро, отчего тот притворно закатил глаза и, схватившись за бок, обмяк на стуле.

– Прямо в сердце, жена. Как ты можешь так думать о своем муже. Не ел я его, так, понадкусал только.

– Угу, – подтвердил Антон, усаживаясь рядом с улыбающейся Лиа. – Кусанул пару раз, потом сказал, что я слишком жилистый для его старых зубов.

– Именно, – воздел указательный палец вверх Андрей. – Зачем мне старое мясо, когда рядом со мной такая аппетитная красавица. – Он резко выпрямился на стуле и, обхватив Тину руками, нежно куснул ее за мочку уха, заставив щеки женщины залиться краской смущения.

– Муж, перестань!

Малышев рассмеялся. Весь вечер они провели, дурачась, разговаривая о жизни, вспоминая друзей и учебу в академии. Изредка Андрей брал в руки старенькую гитару и пел. Только почему-то в этот вечер его репертуар был не очень веселым, порой заставляя глаза женщин наполняться слезами. А Соболев, глядя на своего старого друга, впервые почувствовал, что монолит их дружбы дал некую трещину, и в этом был виноват он сам.

Окружающее вирт-пространство диспетчерского пульта всегда напоминало Ирине кусок слоеного пирога. Чернота космоса, темно-синяя, светлеющая книзу полоса мезосферы, затем желтизна стратосферы, медленно переходящая в ласковую голубизну тропосферы, и уже под всем этим далекая туманная Земля. Ты словно паришь над планетой, однако ощущения присутствия нет, скорее есть чувство, что ты находишься внутри некой причудливой картины, живущей своей таинственной жизнью. Зеленеют мерцающие линии маршрутов рейсовых летаков. Туманными, постоянно меняющимися пунктирами пробегают вероятностные пути глайдеров и других летательных аппаратов. Бледно-оранжевыми полосами горят разрешенные коридоры для прохода космолетов. Все это напоминает какую-то причудливую, постоянно шевелящуюся паутину. Над головой ее нити тоньше, а их переплетение почти незаметно, зато чем ниже, тем рисунок становится гуще и вычурнее. К тому же вся эта «паутина» буквально усеяна разноцветными огоньками различной величины и формы. Внизу их так много, что сектор тропосферы «пылает», словно новогодняя елка. Неподготовленному человеку эта причудливая картина может показаться полным хаосом: огоньки бегут во все стороны, уносятся ввысь, падают вниз, гаснут, вновь появляются, меняют цвет, от их движения буквально рябит в глазах. Однако на самом деле в этом мельтешении есть свой строгий порядок, и даже неискушенный наблюдатель, присмотревшись, сможет заметить, что каждый из огоньков бежит строго по своей нити, не отклоняясь от нее ни на йоту.

К счастью, сегодня нижние сектора не относятся к ее зоне ответственности, и упорядочивать этот «хаос» – дело ее напарниц. Ее же работа – довести космолет до нижней границы стратосферы, после чего им займутся другие диспетчеры. Вот и сейчас, едва зеленый шарик со светящейся рядом надписью «Б-478» подошел к границе желтого сектора, Ирина скрестила безымянный палец правой руки с указательным.

– Борт четыреста семьдесят восемь, смещение на двадцать три градуса вправо, уходите слишком к северу. Держитесь указанного коридора.

– Понял, диспетчерская, выполняю маневр.

Шарик послушно дернулся, отклоняясь от прежнего курса.

Ирина несколько секунд наблюдала за его перемещением, затем шевельнула пальцами, смещая себя в верхнюю часть синего сектора, где ее указаний ожидало еще три шарика различных размеров. Изображение поверхности Земли резко уменьшилось.

– Борт семьдесят восемь «Артранс», начинайте уход с орбиты и подготовку к спуску, даю коридор.

– Понял, начинаем сход.

– Борт две тысячи семь, ожидайте. – Легкое шевеление пальцами вновь унесло ее к Земле.

Несколько минут женщина двигалась вслед за шариком первого корабля, изредка бросая взгляд на висевший справа экран, где отображалась общая обстановка, затем провела пальцами по запястью.

– Ингма, забирай гостя, он полностью твой, только долго не возись, еще двое на подходе.

– Принято, Ир. Кстати, к тебе там пришли, говорят, срочно.

– Да? – Ирина удивленно вскинула брови. – Странно, кому это я понадобилась. Ладно, Оля, подмени.

Пространство рядом замерцало, протаивая струйками огня, которые обрисовали висящий в воздухе тонкий девичий силуэт.

– Ир, я подключилась. – Силуэт приветственно махнул рукой.

– Хорошо, Оль, оставляю их на тебя, спускай семьдесят восьмого.

– Будет сделано, Ирина Анатольевна. – Огненная фигура вскинула руку к голове, словно отдавая честь. Ирина добродушно усмехнулась и, окинув напоследок вирт-пространство внимательным взглядом, провела двумя пальцами по запястью, как бы рисуя на нем невидимый треугольник. Виртуальный мир погас.

Сг-кресло разделилось на три части, выпуская из своих мягких объятий стройную женскую фигуру, затянутую в облегающую матово-серую кожу сенсокомба. Ирина сняла с головы обруч псиконтроля и, вставив его в специальное углубление, легонько подтолкнула один из лепестков, заставив кресло вновь превратиться в помаргивающий разноцветными огоньками овал.