Андрей Дашков - Стервятник Страница 57

- У ордена нет силы с тех пор, как я взял из Тегины Звезду Ада! загремел Ховел, наслаждаясь попытками аббата сохранить свою жизнь. Стервятник ухватился за эту фразу - наивность незнакомца поразила его и он впервые заподозрил, что имеет дело всего лишь с исполнителем, за которым находится более весомая фигура и более глубокий ум.

- Я был рядом с Алфиосом, когда ты пришел за Звездой, - сказал он в спину барону.

Тот медленно повернулся к нему.

- Это был ты? - подозрительно спросил Диниц. Казалось, в его хитром и примитивном уме в первый раз появилась мысль о том, что пленники могут оказаться полезными, а игра - гораздо более сложной.

- Я, - подтвердил Люгер, пытаясь воспользоваться ситуацией, и заметил, что Кравиус судорожно задергался на столбе. - Я заставил Алфиоса снять защиту с северных ворот. Я вывел его из башни на карниз. Я позволил твоему слуге забрать талисман и летел вслед за твоим кораблем на юг, пока ветер не снес меня в сторону континента. Как видишь, этого не может знать тот, кого в ту ночь не было в башне монастыря, не так ли?..

- Зачем ты сделал все это?! - заорал барон, приближая свое лицо к лицу Люгера и обдавая того смрадным дыханием.

- Я скажу это только Сфергу, - тихо и отчетливо проговорил Слот, понимая, что следующая секунда может стать мгновением его смерти.

- Ты скажешь это мне, когда я начну медленно поджаривать тебя, сказал Ховел таким тоном, каким любящая мать обещает накормить свое дитя.

- Вряд ли, - спокойно заметил Люгер. - Молчание - мой единственный шанс. Кроме того, Сферг едва ли одобрит твое решение, когда узнает, что потерял на самом деле...

- Плевать на Сферга, - проворчал барон, сдерживая гнев. - Он никогда не узнает о тебе.

- Это ты скажешь ему, когда корабль вернется в Скел-Моргос, - нагло улыбаясь, заявил Стервятник, глядя прямо в его тусклые глаза. - Он давно знает обо мне, разве ты еще не понял этого?..

Оказалось, что его наглость лишь забавляет барона. Тот настолько любил игры на грани жизни и смерти, что решил еще немного оттянуть момент расправы над пленником.

- С тобой мы поговорим после, - бросил он и несколько раз с наслаждением ударил Люгера в живот и в лицо. Сквозь вспышки боли тот увидел, как липкий туман заволакивает все вокруг. Потом Слот ощутил соленый привкус во рту и проглотил сгусток собственной крови. Удары Ховела были весьма жесткими, однако Люгер не потерял сознания. Он благоразумно изобразил беспамятство и сквозь шум в голове услышал слова Диница, обращенные к аббату. Они падали, словно камни в глубокую воду колодца и звуки их падения разносились в гулкой тишине.

- Ну, а ты, жирная собака?! У тебя тоже есть сообщение для Сферга?

- Я знаю о делах ордена больше, чем Эрмион, - прохрипел Кравиус, чувствуя, как кожаный ошейник все туже затягивается вокруг его шеи. Разве я сделал недостаточно, чтобы убедить тебя в том, что я не враг?!

- Ты сделал подозрительно много, - насмешливо сказал Ховел, медленно поднося руку к левой глазнице аббата. Потом он спокойно погрузил палец в свежую рану. Кравиус завизжал и судорожно задергался на столбе, однако мешок, запечатанный колдовством, крепко держал его.

- Тебе будет во много раз больнее и боль будет продолжаться гораздо дольше, если ты попытаешься обмануть меня, - сказал барон с расстановкой и ткнул Кравиуса пониже живота. Тот задохнулся от боли и его колени взлетели вверх. Потом он, рыдая, повис на столбе. Из его левой глазницы черными каплями вытекала кровь.

30. В ЧРЕВЕ "БРОЙНДЗАГА"

Несмотря на прямолинейный ум воина, барон Ховел все же сообразил, что с уничтожением трех захваченных пленников не стоит торопиться. В отношении наместника Аркиса, раненого в живот, все было предельно ясно - он был врагом и ожидал пытки в одной из камер летающего корабля. К этой процедуре Ховел испытывал патологический интерес, имевший и свою практическую сторону, - барону могли быть полезны некоторые сведения о береговых укреплениях, военных флотах и армиях западных королевств.

С остальными дело обстояло сложнее. Один из них, по-видимому, действительно находился рядом с Алфиосом, когда загадочным образом была снята защита с северного направления. То, что это сделал сам генерал ордена, просто не могло прийти барону в голову.

Диниц пощадил Люгера только потому, что Сферг внушал ему мистический страх. Против этого барон, не боявшийся никого и ничего в подлунном мире, был бессилен. Страх гнездился где-то в самой потаенной части его существа, куда не было доступа воле и разуму... Сферг владел душами многих - Ховел неоднократно убеждался в этом, но, хуже того, - его влиянию не мешали самые большие расстояния. Как паук, сидящий в центре невидимой паутины, Сферг имел власть над мухами, запутавшимися в ней; ни одна из них не имела шансов спастись...

Смутные догадки о том, что Сферг был не вполне человеком, еще более усугубляли ужас тех, кто служил ему. Но, в конце концов, им нравилось то, что они могли делать под властью нового властелина, и они почти свыклись с мыслью о существовании зла, превосходившего их собственные возможности. Выше таких, как Ховел, были теперь только Сферг и сам Дьявол.

Поэтому, когда узурпатор отправил барона на далекий север, к берегам Тегины, с приказом ждать наступления ночи Красной Планеты, Диниц принял это за очередную блажь хозяина, однако беспрекословно подчинился его воле.

Предсказание сбылось в точности и в назначенную ночь внезапно появилась брешь в магической сети, которой было опутано аббатство... Ховел не слишком удивился случившемуся - это лишь подтверждало сверхъестественные способности Сферга. Диниц сделал то, что должен был сделать, и, благодаря этому, поднялся еще выше в темной иерархии нового морморанского государства. Теперь он мог позволить себе подождать еще немного, чтобы преподнести Сфергу очередной подарок...

Неожиданно для себя, Люгер получил относительную свободу передвижения по заколдованному кораблю, но мало удовольствия принесла ему эта свобода.

Впрочем, аббату повезло еще меньше. Кравиус был помещен в комнату с изменяющимися очертаниями, мерцающим светом и оптическими иллюзиями, комнату, которая пульсировала, словно гигантское сердце. Его кормили мясом неизвестного происхождения и поили зеленой жидкостью без запаха и вкуса. Существо с руками девушки приносило ему пищу, проходя сквозь зеркальную дверь, которая не пропускала никого другого. После многочисленных попыток аббат убедился в том, что может лишь погрузить в нее свои руки до локтей.

Потом Кравиус уже не пытался выйти. Зеленая жидкость сделала его ум расслабленным и затуманенным; он проводил большую часть времени, погрузившись в апатичное созерцание поминутно приближающихся и отдаляющихся стен...