Сергей Волков - Объект «Зеро» Страница 57

Игорь отрицательно покачал головой:

– Нет, Клим, здравствовать мне уже не придется никогда. Я умер. Умер нелепо и даже глупо. Крупозная пневмония, отек легких. На Земле от этого не умирают уже лет семьдесят как минимум. Но главное не это. Я хочу, чтобы ты запомнил: здесь все не так.

– Здесь – на Медее?

– Не перебивай. Запомни, запомни крепко: здесь все не так!

– Но что «не так»! – закричал я, шагнув к Игорю. – О чем ты говоришь?

– Просто запомни. И найди Меченого. «Объект зеро». Прощай…

– Погоди, Игорь! Постой! Как мне найти Меченого? Кто он такой? Как я его узнаю? Что такое этот «объект зеро»?

Но на том месте, где я только что видел Макарова, уже никого не было. Вокруг колыхался сизый туман, а над головой моей раскинулось звездное небо, и вдруг я увидел, как среди неподвижных «очей тьмы», как именовали звезды древние, ползет крохотный серебристый огонек. Мне стало страшно. Я представил себе, что сейчас там, в полутора-двух тысячах километров над Медеей, плывет орбитальный бомбер Коалиции, какой-нибудь тяжелый еверсор «Вайоминг» или «Король Эдвард».

Это было как наваждение. Я не мог ни пошевелиться, ни отвернуться. Мало того, я уже осознавал, что это сон и мне надо просто открыть глаза, – но не мог этого сделать.

Точно наяву видел я белый трехсотметровый куб, на обращенной к планете стороне которого уже темнели шестнадцать открытых портов аннигиляторных установок. Я съежился, представив, как сейчас к поверхности Медеи устремятся плазменные облака, несущие в себе сгустки антиматерии. Ночь превратилась в день. Я воочию видел сгорающие леса, плавящийся камень и вскипающие реки. После залпа еверсора обычно не оставалось ничего – только спекшаяся стекловидная масса, покрывающая тысячи квадратных километров. Недаром корабли этого класса зовут «убийцами планет».

Неожиданно орбитальный бомбер превратился в игральную кость и покатился по зеркальной поверхности гейм-борда. Одноглазый крупье, удивительно похожий на Лускуса, ощерился в жуткой улыбке: «Тебе же сказали: здесь все не так!» «Меченый! – беззвучно закричал я. – Теперь я знаю…»

– Сэр! Сэр! – голос Цендоржа разогнал морок, вырвав меня из власти сонной одури. Я открыл глаза – стояла глубокая ночь, поодаль потрескивал костерок, блики плясали на склонившемся надо мной лице монгола.

– Все, пора? – Я сел, отер с лица выступивший липкий пот.

– Нет, сэр. Вы кричали во сне, сэр. – Цендорж выглядел виноватым.

– Ничего, все нормально. Ты вот что… давай-ка ложись, а я покараулю.

– Но сэр… – начал было он.

– Все, отбой была команда! – прикрикнул я, поднимаясь. Мне надо было побыть одному и подумать…

21 февраля 2205 года

Идем на восток. В голове вертится одна из любимых песенок Игоря, на стихи Киплинга:

День-ночь, день-ночь. Мы идем по Африке.День-ночь, день-ночь, все по той же Африке.Пыль-пыль-пыль-пыль от шагающих сапог.Пыль-пыль-пыль-пыль – видит бог…

Он вообще любил этого старинного поэта. «За непробиваемый оптимизм», как выражался Игорь. Не знаю, не знаю… Лично я никакого оптимизма в этих стихах не нахожу.

Давно уже покинули мы долину, в которую спустились с гор. Теперь вокруг широкая степь, лишь на юге высится Экваториальный хребет. Я смотрю на него – и сердце мое начинает биться чаще. Там погиб наш красавец «Кондор». Там, в каменном гурии на краю огромной воронки, лежит Игорь. Там ворочается и крошит камни «объект зеро». Там происходит нечто, чему нет объяснения. Когда-нибудь я, мы обязательно выясним, что же творится в медейских горах. Когда-нибудь – но не сейчас. Сейчас нужно дойти до людей, чтобы хотя бы донести до них то, что знаем мы.

Мы движемся вдоль реки. Тут не такая высокая трава, вода всегда рядом, а на отлогом песчаном берегу можно найти крупных, с тарелку величиной, моллюсков, прячущихся в странных торообразных раковинах. Цендорж запекает этих «бараночников» в углях. Получается очень вкусно и сытно.

Меня здорово тревожат мысли о хрустальных червях, аллимотах и прочих хищниках. У нас нет ни оружия, ни защитных доспехов – все погибло вместе с дирижаблем. От аллимота мы еще сможем спастись, от нескольких особей хрустальных червей убежим, но если нам попадется на пути крупное скопление этих тварей, пиши пропало. Впрочем, есть вариант уплыть по реке. С другой стороны, мы не знаем, а вдруг черви умеют плавать?

В любом случае остается надеяться на лучшее. И идти. Идти быстро.

Река разлилась, до противоположного берега не менее ста метров. Вода чистая, холодная, течение быстрое. Нет ни заводей, ни стариц. Несколько раз мы видели стада альб, выходивших к реке на водопой. Когда мы пытались приблизиться к ним, они поднимали невообразимый свист и убегали прочь.

– Эти звери знают людей, сэр! – сказал мне Цендорж. – Знают и боятся.

Я уже и сам догадался, что альбы здесь, что называется, пуганые. Но кем? Ответа на этот вопрос не было, и это отнюдь не прибавляло мне уверенности.

Когда Эос начала клониться к далекому горизонту, Цендорж заметил впереди кружащихся в небе черных чаек. Спутать своеобразный, ныряющий полет этих существ с манерой летать иных крылатых обитателей Медеи трудно. Черные чайки – падальщики, а стало быть, кружатся они над какой-то мертвечиной…

22 февраля 2205 года

Утром заметили в реке крупное животное, метров пяти длиной. Выставив черную блестящую спину, существо плыло в двух десятках метров от берега. Мы разглядели широкий ластообразный хвост, короткую шею и треугольную голову. Судя по размерам, общей эстетике и быстроте движений, перед нами явно хищник. Я вспомнил фразу из «Памятки колониста»: «Колонистам рекомендуется воздерживаться от посещения водоемов!» Теперь река уже не казалась мне спасением от хрустальных червей. Еще неизвестно, где опасней – в степи или в воде…

Черных чаек больше не видно. Остается только гадать, что стало с их добычей. На юго-востоке появились небольшие рощицы, растущие по склонам пологих возвышенностей. К обеду дошли до ручья, впадающего в реку. Чтобы переправиться, поднялись вверх по течению на пару километров. Здесь нас ждал сюрприз: по степи петляла накатанная грунтовая дорога – следы колес, помет и отпечатки лап прыгунов, а через ручей был устроен самый настоящий мост. Срубленные и обтесанные стволы незнакомых нам деревьев с темной древесиной, плотно скрепленные бронзовыми скобами, позволяли перебраться на другой берег ручья не только человеку, но и повозке. Цендорж, внимательно осмотревший все вокруг, обнаружил в бурьяне обломки клинка звенча.

Весь остаток дня, шагая по дороге, я задавал себе вопрос за вопросом – неужели за тот месяц, что прошел с момента нашего отлета, колонистам удалось продвинуться так далеко на запад? Или это дорога связывает между собой поселения шотландцев, покинувших нас еще до атаки хрустальных червей? Или это вообще не наша дорога? Дорога хозяев «объекта зеро»?