Джо Холдеман - Миры обетованные Страница 57

– Погода шепчет, а не прогуляться ли нам? – предложил мне Хокинс.

– Тогда пойдем к морю, – сказала я. – У меня что-то голова кружится, надо бы проветриться.

По ярко освещенным улицам шаталась праздная публика, но, приблизившись к пляжу на расстояние в несколько десятков метров, вы попадали в полосу кромешной тьмы – фонари над береговой кромкой были отключены. И в этот час на черном пляже народ кишмя кишел.

Мы занялись любовью под забором и вывеской на испанском: «Частное владение». Закон призывал нас соблюдать приличия, и в какой-то мере мы их соблюдали, сбросив с себя только часть одежды.

Вообще-то, я обожаю позицию, которая у нас в Ново-Йорке называется «стелющееся растение». Но вскоре я изменила план, в условиях земной гравитации он оказался трудновыполним. Намаявшись, Джефф сел на песок, прислонившись к вывеске спиной, а я легла рядом, положив голову Джеффу на бедро. И мы довели друг друга до исступления.

– Гравитация! – пожаловалась я. – Она заставляет меня чувствовать себя так, словно я – старуха!

Джефф гладил мои влажные волосы. Минуту-другую он молчал, потом спросил:

– А сколько тебе лет на самом деле, Марианна?

– Двадцать два.

Я догадывалась, что Хокинс старше меня лет на десять.

– Наверное, во всей университетской докторантуре нет никого моложе тебя, – с восхищением заметил Джефф.

– Я-то пока в докторантуре по их тематике, – попыталась я объяснить Джеффу разницу между учеными степенями, которые присваиваются на планете и на орбите. – А есть ещё уровень – когда ты защищаешь диссертацию по своей тематике. У вас иная система.

Он опустил ладонь, гигантскую и очень нежную, мне на лицо и стал ощупывать его пальцами, словно слепой.

– Когда мне было столько, сколько тебе, со мною случилась пренеприятнейшая история. Девять лет назад. Я заканчивал университет, шла последняя четверть, и вдруг я обнаружил, что мною не сдан один зачет по физическому воспитанию. В зачетке нет подписи преподавателя-инструктора по борьбе.

И началось! Сплошное расстройство! В университете, на потоке, я не чувствовал себя слабее кого-либо из парней, но проигрывал матч за матчем. Не мог выиграть ни одной схватки. Я резво начинал, набирал очки, но в результате всё заканчивалось плачевно.

В конце концов, отчаявшись, я обратился к врачам, и они нашли, что я нахожусь в отличной физической форме. Тогда я отправился на консультацию к тренеру. Он усадил меня на стул и высказал вроде бы очевидную вещь; в нашей группе каждый из моих соперников на несколько лет моложе меня. До восемнадцати-двадцати лет твой организм растет, развивается, затем наступает пора равновесия, стабилизации. – Джефф выдержал долгую паузу. – А когда ты переваливаешь за двадцать, ты начинаешь потихоньку умирать.

– Вот спасибо, утешил! – воскликнула я. – Ты заслужил мои аплодисменты.

Джефф коснулся пальцем моей груди.

– Самое забавное, что по отношению ко мне эта теория была ошибочна. Просто не применима.

– Именно по отношению к тебе? То есть?

– Ну, я сдавал свои, позиции день ото дня. Дошло до того, что меня направили к эндокринологу. Творилось невероятное. Туфли неожиданно стали мне жать, а рубашки стали малы.

– Ты продолжал расти? – спросила я.

– Верно. У меня обнаружили редчайшую форму акромегалии. Гипофиз – как у подростка. Я продолжал расти и после двадцати, поэтому-то и вымахал в такую громадину. И успел добавить ещё одиннадцать сантиметров, прежде чем врачи ухитрились остановить мой рост.

Я погладила Джеффа там, где это было ему особенно приятно.

– В свои двадцать наш мальчик был покороче? Джефф засмеялся и принялся гладить меня.

– Может, попробуем, как нормальные люди? Ляжем?

– Только я сверху. – Мне не хотелось ложиться на песок. С детства я слышала столько ужасных историй о зыбучих песках!

Утром я попыталась связаться с Ново-Йорком с помощью нью-йоркского оператора. И получила факс – отпечатанное на бланке извещение о том, что телефонная связь с Ново-Йорком осуществляется по предварительному заказу и подвергается прослушиванию цензором. На экране появился хмурый мужчина-оператор.

– Служба безопасности, – сказал он мне. – Ваше имя и шифр.

– Извините, ошиблась номером, – ответила я и положила трубку. Затем набрала номер справочной на космодроме в Кейпе.

С экрана телекуба на меня глядел усталый человек.

– Прежде чем вы что-либо произнесете, – предупредил он, – имейте в виду, что разговор прослушивается и записывается на пленку.

– Понятно, – кивнула я. – Мне нужно получить от вас кое-какую информацию.

– Располагайте мною.

– У меня – гражданство Миров, – представилась я. – Путешествую по Европе. Сейчас нахожусь в Испании. Попыталась дозвониться до Ново-Йорка, а в ответ последовал какой-то вздор о цензуре. Что происходит?

– Обстановка накаляется, вот что происходит. Вы можете попробовать заказать разговор с Ново-Йорком через Токио, а японцы выведут вас на Ново-Йорк через Учуден. Если, конечно, там сидят грамотные операторы и если правильно рассчитают фазовый угол. Я бы мог подсказать вам оптимальное время для звонка, – предложил человек из Кейпа.

– Да нет. Спасибо. Собственно, звонок не носит конфиденциальный характер. Скажите, а если бы я была гражданкой США, они бы и в этом случае прослушивали разговор? – спросила я.

– По закону – нет, если бы звонили на орбиту другому гражданину США. Правда, сейчас в Мирах их меньше дюжины.

– Так мало? А как же туристы?

Человек мрачно усмехнулся с экрана.

– Да уж, не слишком много информации доходит до Испании, – сказал он. – Последний турист вернулся на Землю две недели назад. И больше мы не в состоянии их принимать. Тут есть ещё одна загвоздка, причем она будет посерьезней, чем проблема с цензурой. Вы, должно быть, знаете, что мы вынуждены покупать топливо для ракет на стороне? С тех пор, как прекращены торговые контакты с корпорацией «Сталь США».

– Знаю, – ответила я.

– Тридцать первого декабря американское правительство ввело ценовой контроль на поставки дейтерия. Надо полагать… на самом деле уже существует длинная инструкция, расписывающая – что именно подлежит контролю. На Кейпе фактически все, за исключением самого полета. За каждый чих мы платим по фиксированным ценам, притом, что цена на билет устанавливается не нами, а властями США! Нам только не хватало ещё в этой ситуации возить их туристов! – Мой собеседник развел руками. – Тратя на них свое горючее… У нас оно есть. По крайней мере, его достаточно для того, чтобы вместе с грузами доставить на орбиту всех наших соотечественников, предоставив им на время полета в кораблях все удобства. Но прежде вы должны занять очередь – вы уже сделали заказ на билет?