Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии Страница 57

волна, развернула и осторожно понесла вдоль стены. Внизу мелькнули ветки, желтая луна описала в темном небе дугу, и Кухтик, пролетев над подоконником, опустился на собственную кровать.

Голова его коснулась подушки. Невесомость исчезла. Потяжелевшие веки сомкнулись. Серые клеточки получили чей-то твердый, спокойный приказ: "Спать!.. Забыть все и спать!"

И в ту же секунду они все забыли.

IV

Прошел ещё год.

Население города Лукичевска увеличилось на 333 человека.

Триста жителей родились за это время в самом Лукичевске. Тридцать человек переселились в Лукичевск из окрестных деревень. А три новых жителя не имели никакого отношения ни к Лукичевску, ни к окружающим его деревням, ни к Кухтиковой стране вообще. Они приехали из города Принстона.

Гости из Принстонского Общества Пространственных Аномалий были первыми иностранцами, посетившими Лукичевск со дня его основания. Никто никогда не предполагал, что сюда может занести кого-нибудь из другой страны. Город был рассчитан исключительно на внутреннее использование и для подобных экспериментов не предназначался.

Визит заморских гостей стал сюрпризом не только для академика Иванова-Бермудянского. Местный Партийный Начальник, получив сообщение о том, что в Лукичевск прибудут трое ученых из неведомой "попы", решил поначалу, что произошла ошибка. Он даже имел неосторожность послать в столицу телеграмму с просьбой разъяснить, не напутали ли там что-нибудь. Ему разъяснили, что после ещё одной такой телеграммы он будет до конца своих дней заниматься уборкой Solanium Tuberosum. Но уже не в качестве Местного Начальника. Разъяснили также, что в столице никогда ничего не путают, потому что это в принципе невозможно. Путают только на местах. И то, как правило, недолго.

Начальник осознал свою ошибку. За три дня в Лукичевске были покрашены все стены домов, выходящие на главную улицу. Была заасфальтирована и сама улица. Правда, только до половины. На большее асфальта не хватило. Чахлые деревца в сквере перед Кухтикиным домом срочно выкорчевали. На их место посадили деревья, привезенные из ближайшего леса. Деревья, естественно, не прижились и тоже зачахли. Тогда выкорчевали и их. Вместо деревьев в землю врыли большие щиты, сделанные на фанерном комбинате, где работал Надькин отец. Все щиты покрасили красной краской и написали на них лозунги про перековку, голосиловку и дружбу со всеми странами, какие только есть на большом шаре.

Разместить заморских ученых сначала решили в доме, где жил Местный Начальник. Но оказалось, что жить им там никак нельзя, потому что они могли запросто продолбить стену в квартиру самого Начальника и узнать что-нибудь такое, что им знать не положено. Однако других подходящих зданий в городе тоже не было. Обсуждалось предложение построить специальный дом для трех заграничных визитеров. Но за оставшееся время сделать это было невозможно. Тогда решили поселить гостей на первом этаже Лукичевского Института Пространственных Аномалий, убрав оттуда все лаборатории и устроив на их месте одну большую квартиру с отдельным входом. Конечно, гости могли и там продолбить стену, но поскольку им все равно предстояло работать в институте, то ничего нового они узнать не смогли бы.

За пару недель квартира для гостей из Принстона была готова. Она получилась неплохой. Бывший вестибюль, который теперь служил прихожей, позволял спокойно раздеться, отдохнуть и при желании поиграть в баскетбол. В каждой из трех бывших лабораторий поставили кровать, шкаф и обеденный стол. На оставшемся месте тоже можно было во что-нибудь поиграть. Мастерскую Кухтика переоборудовали в туалет.

На этом приготовления к приему гостей закончились.

Коллеги Иванова-Бермудянского прибыли в Лукичевск на большом автобусе. Подкатив к зданию института, где у входа кроме академика стояли Местный Начальник, пять его помощников, четверо секретарей и трое милиционеров, автобус остановился. Первым из дверей показался высокий рыжий мужчина в клетчатой рубашке. Он окинул взглядом шеренгу встречающих, невнятно забормотал и полез обратно. После чего из автобуса вышел стройный юноша с пронзительными серыми глазами, в сером же, под цвет глаз, костюме. Быстро осмотревшись, он подошел к Местному Начальнику и что-то прошептал ему на ухо. Стоявший рядом Бермудянский разобрал только два слова: "демократия" и "мудак".

Начальник засуетился, с неожиданной для его комплекции прытью скакнул куда-то вбок и растворился в воздухе. Вместе с ним испарились помощники, секретари и милиционеры.

Юноша в сером костюме повернулся к академику, поклонился ему и представился:

- Референт. Константинов. Сопровождаю делегацию.

- Я, собственно... - начал академик.

- Никаких проблем, - сказал юноша. - Все необходимое - с нами. Приборы, переводчики, икра. Приказано оказывать полное содействие. Я - к вашим услугам.

Бермудянский смутился.

- Я очень рад... но, собственно, научная часть... Мне бы хотелось уточнить...

- Если можно, чуть позже, - улыбаясь, произнес юноша в сером костюме. - У наших гостей была большая культурная программа в столице. Боюсь, они несколько утомились. Я прослежу за размещением, если не возражаете. Потом легкий ужин...

Из дверей автобуса снова высунулась рыжая голова. Длинный человек в клетчатой рубашке осторожно спустился по ступенькам и, увидев Иванова-Бермудянского, шагнул к нему.

- Мистер Иваноф! - воскликнул он. - Я очень, очень рат!.. Ай эм профессор Дональд Рейли... Аномалии!.. Будем работа!..

Рыжий профессор взглянул на юного референта, стоящего рядом с академиком, и погрозил ему пальцем.

- Балет не будет? - строго спросил он. - Вотка не будет?

- Но проблем. Вери велл! - ответствовал референт...

* * *

Профессор Рейли был серьезным ученым и не верил в существование параллельных пространств, аномалий и прочих чудес. Он верил только в науку. Проблемой пространственных аномалий Дональд Рейли занимался с одной целью найти неопровержимые доказательства того, что подобных аномалий в природе нет и быть не может.

Много лет профессор собирал и анализировал все сообщения о таинственном Бермудском треугольнике и разработал целую теорию о невозможности его существования. Он яростно доказывал, что ничего сверхъестественного в этом районе обнаружить нельзя, и даже построил множество научных приборов для необнаружения аномалий. Периодически он устраивал экспедиции в загадочный район, где с кораблей в воду сбрасывали его хитроумные приборы, которые фиксировали там полное отсутствие чего бы то ни было аномального. За десять лет исследований он утопил в океане массу ценного оборудования. Но суда и самолеты в проклятом треугольнике по-прежнему время от времени исчезали. И что самое противное - иногда снова появлялись. Каждый такой случай профессор воспринимал как личное оскорбление.