Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник) Страница 57

Орех сказал это в 9:46 UTC, и в ту же минуту кибернетическая группа вновь начала двигаться.

Артем Орех, номер третий (электронный дневник)

«Белая трость». Я так и не выяснил, почему модель одностороннего агрессивного контакта по схеме Моравека – Кэрригена назвали именно так. Логичнее выглядело бы название «Вирус». Или «Троянский конь». Впрочем, академик Калманович отдавал предпочтение непрямым ассоциациям – проще скрыть суть от посторонних.

Какие же ассоциации вызывает белая трость? Атрибут слепого, его костыль. Когда знаешь подноготную, всё воспринимается иначе. Мы слепы перед вторжением, в ходе которого изощренным образом будут использованы наши собственные технологии. Мы даже не заметим, как окажемся в плену чужой воли, как примем навязанные извне правила, оставаясь при уверенности, что совершили свой собственный и оптимальный выбор. И если всё-таки заметим, будет слишком поздно. Белая трость.

Вспоминаю один из давних разговоров с Калмановичем. Он пригласил меня к себе на московскую квартиру. Мы сидели в его библиотеке, среди полок с коллекционными фолиантами, пили душистый чай, за окном шумел сильный дождь, а Леонид Семенович перелистывал альбом старинных гравюр. Разумеется, он взял его неспроста. Остановившись где-то посередине, наш гениальный математик и руководитель Аркады придвинул альбом ко мне, чтобы я мог в подробностях рассмотреть выбранную им картинку.

«Как вы думаете, Артем, кто это?» – спросил он.

Гравюра изображала длинноволосого юношу в пажеском одеянии, развязно приобнимающего и целующего монахиню в черной котте и с белым вимплом на голове (названия этих предметов средневекового туалета я уточнил потом).

«Паж, соблазнивший монашку, – предположил я. – Или наоборот».

«Иллюстрация из демонологического трактата XIX века, – пояснил Калманович. – Это не паж, а incubus  [17]. Есть еще и succubus  [18]».

Он перевернул страницу и продемонстрировал следующую гравюру; на ней был изображен лежащий навзничь со спущенными штанами бородатый мужчина, на обнаженной груди которого уютно свернулась голая и по виду несовершеннолетняя девочка.

«Примечательно, что оба эти термина относятся к мужскому роду, – продолжал Леонид Семенович. – Демонологи позднего Средневековья и Возрождения расходились в представлениях о природе инкубов и суккубов. Кто-то считал их падшими ангелами, воплощением сладострастных желаний. Кто-то полагал, что сам дьявол принимает облики прекрасных мужчин или женщин для соблазнения противоположного пола. Более материалистически настроенные писали о том, что инкубы и суккубы никогда не принимают телесную форму, оставаясь духами, повелителями эротических фантазий и снов. Еще одна версия: они вселяются в людей или недавно почивших мертвецов, заставляя их неудержимо стремиться к удовлетворению похоти».

«Любопытно», – сказал я, хотя никогда до того не интересовался подобными вещами.

«Проблема в том, – сказал Калманович, – что эти демоны лишь в особых случаях проявляют истинную сущность. При обычных обстоятельствах они неотличимы от людей и даже очаровательны. Но самое главное – они могут давать потомство. Дети инкубов от женщин безобразны, дети суккубов от мужчин – наоборот. Зачем же демонам размножаться? Считалось, что они завидуют бессмертию человеческой души и стремятся обрести ее хотя бы в потомстве».

«Любопытно, – повторился я. – Но, наверное, в этой истории содержится какая-то мораль?»

«Содержится, – сказал Калманович. – Демонологи занимались чепухой, пытаясь описать психические процессы, связанные с либидо, или давая метафизическое оправдание заурядному адюльтеру. Но мы в Аркаде работаем с такими материями, которым еще не придумано четких и ясных описаний. Могут ли существовать космические инкубы и суккубы? Почему бы и нет? Достаточно развитая цивилизация вполне способна создать технологию дистанционного воздействия на серое вещество человеческого мозга, внедрять ложные воспоминания, проникать в наши сны. Еще проще – воздействовать на наши компьютеры, системы управления и сети. Гипотетически можно представить себе некое модулированное особым образом излучение, которое мы не отличаем от радиошума Вселенной, но которое несет в себе информацию, меняющую наши мозги и наши компьютеры. Для чего это нужно некоей цивилизации? А ровно для того, в чем нуждались мифические демоны-соблазнители – обретение бессмертия в чужих телах, в чужих детях, сохранение и воспроизведение собственной культуры. Всё когда-нибудь разрушается, виды и расы вымирают, но стремление транслировать достижения в будущее представляется самоочевидным, такова особенность разума. Ты, Артем, не хотел бы когда-нибудь возродиться на другой планете и снова прожить полноценную жизнь?»

«Не знаю, – ответил я. – Никогда не думал над этим».

Калманович усмехнулся, но сказал очень серьезно:

«А я думал. И придумал, что хотел бы. Даже очень хотел бы! Мне по возрасту уже никогда не полететь в космос, а такое путешествие сквозь пространство и время будет посильнее наших орбитальных вылазок. Мы ведь так и не знаем, Артем, возможны ли межзвездные путешествия. Есть ведь серьезные доводы против. Не окажется ли, что самый прямой и естественный путь развития цивилизаций – пакетная передача индивидуальностей в бестелесном виде? Не окажется ли, что, выйдя в космос, наши лучшие люди уже стали носителями этих индивидуальностей? Инкубы и суккубы среди нас. Уже среди нас».

Леонид Семенович замолчал. А я всё еще не мог понять, к чему он меня собирается подвести.

«Интересная гипотеза, – сказал я. – Что же мы можем противопоставить такому влиянию? Не хотелось бы в одно прекрасное утро проснуться и увидеть в зеркале инопланетное чудовище».

«Пока противопоставить нечего, – признал Калманович. – Не носить же в самом деле алюминиевые шапочки. – Он снова усмехнулся. – Но я хотел бы обратить твое внимание, Артем, на эту проблему. Ты скоро отправишься на Луну. Будь внимателен. Будь очень внимателен. Отмечай любое отклонение в поведении своих спутников, следи за высказываниями и соображениями. Стань средневековым демонологом. Нет! Стань инквизитором, выискивающим ереси и колдовство. Отбрось скепсис, но не теряй критичность. И не стесняйся докладывать о своих подозрениях. Для этого, в сущности, нам и нужны в экипажах такие специалисты».

Наш разговор закончился, но я легкомысленно отнесся к наставлению руководителя Аркады. Гипотеза Калмановича граничила с паранойей – как говорится, sed semel insanivimus omnes  [19]. И модель под названием «Белая трость» я воспринимал, скорее, юмористически. Для космонавта в этой связи куда реальнее и опаснее получить лишнюю порцию бэр от вспышки на Солнце.