Вероника Кузнецова - Дневник штурмана Страница 57

Время завтрака надвигалось неотвратимо. Когда мы с бортинженером подошли к повороту, мне стало жутко. Здесь ещё вчера могли найти и меня, если бы я поддалась властной силе, толкнувшей мисс Яниковскую на гибель. И сегодня могли бы найти моё разодранное тело, если бы влияние силы не ослабло.

— Она умерла мучительной смертью? — спросила я, посмотрев на вычищенный пол.

— Нет, не думаю, мисс, — рассудительно ответил немец. — зрелище страшное, но всё совершилось очень быстро.

Повар и горничная были подавлены случившимся, и на военные действия их уже не хватало. А я с новым чувством смотрела на тот участок пола в столовой, где Серафима Андреевна увидела что-то страшное. Неужели и здесь будет лежать окровавленное человеческое тело? Не моё ли? Сбылись уже три пророчества Сергеевой. Она сама, мисс Хаббард и сеньор Агирре уже мертвы. Можно ли сомневаться в правдивости других её видений?

Когда мы вернулись в рубку, командир оповестил нас своим ровным голосом:

— Звонил мистер Шнайдер. Возникли сомнения в правдивости показаний мистера Бойтано. Есть подозрение, что он совершил оба убийства, а ранее убил мисс Хаббард. Его изолировали.

Значит, несчастная негритянка погибла не от руки любимого человека.

— Как чувствует себя мисс Босева, сэр? — спросила я.

Такого отчуждённого взгляда, какой бросил на меня мистер Уэнрайт, мне за всю жизнь не приходилось видеть.

— Она при смерти, мисс, — сухо сообщил он.

Эта женщина, бившаяся в неослабеваемом паническом страхе, умерла через два часа.

К счастью, больше в этот день не произошло никаких событий. Достойно упоминания лишь одно: я чувствую, что командир относится ко мне с сильной неприязнью. Он не выражает её словами, но она прорывается в сухом тоне, когда он вынужден говорить, в ледяном молчании, во взгляде. Когда я шла с ним рядом обедать, то помимо страха перед его внезапным перевоплощением я испытывала ужаснейшую скованность, словно мы серьёзно поссорились и отныне стали врагами, лишь вынужденными мириться с обществом друг друга.

15 февраля

Не знаю, как и приступать к описанию сегодняшнего дня. До сих пор руки дрожат от волнения, а уж о том, чтобы помнить, что я всегда считалась человеком мужественным (не даром меня включили в эту экспедицию), и речи нет.

Вчера я оборвала записи очень быстро, а сегодня прежде всего упомяну о том, что вечером кто-то вновь подходил к моей двери. Нет, я не спала и прежние мои наблюдения меня не обманывали. Но кто мог подходить к моей двери поздно вечером, когда все уже давно разошлись по своим каютам? Непостижимо и тревожно. Вновь мне представляется нечеловеческая фигура, склонившаяся над книгой с белыми и очень блестящими страницами, а потом я думаю о командире-убийце, сбросившем маску. Какое преступление он задумал, преступление, осознанно рождённое на Земле?

Ночью никакая таинственная сила не тянула меня в коридор, но чем это объяснить, я не знаю. Может, моя воля настолько окрепла, что существо, зовущее меня, уже окончательно потеряло надо мной власть? Так я думала ночью, а утром узнала, что на этот раз оно выбрало себе другую жертву.

Утром, выйдя из каюты, я посмотрела в ту сторону, куда две ночи меня тянула неведомая сила. Пустынно и ничто не предвещает несчастья, однако вчера там лежала мёртвая женщина, а никакие подозрения у меня тогда не зашевелились. Как мне хотелось пройти до угла и заглянуть за него, чтобы убедиться, что ничего не произошло!

Бортинженер проследил за моим взглядом и сказал:

— Нам пора в рубку, мисс.

Уходя, я увидела, что дверь каюты мисс Фелисити открылась и её хозяйка вышла в коридор.

— Мистер Джордж! — донеслось до меня.

Её голос звучал очень нежно. А Реваза Георгадзе, чтобы не мучиться, окрестили в мистера Джорджа. Удивительная вещь — языковый барьер. Почему же мы, русские, умудряемся произносить наимудрённейшие имена, правда, со своим произношением, не исключающим ни букву «р» ни другие буквы, которых лишены иностранные языки?

Потом послышался тихий вскрик, и мы с мистером Гюнтером сперва остановились, а потом повернули обратно. Почти одновременно в открытой рубке прозвучал далёкий сигнал, и нас нагнал командир.

— Сэр, я постучалась в каюту мистера Джорджа, но она оказалась открыта, — доложила бледная, как полотно, горничная.

Мистер Уэнрайт открыл дверь каюты и бегло оглядел её содержимое.

— Никого нет, — сообщил он.

Бортинженер вошёл туда следом за ним, обследовал каюту более тщательно. Заглянув во все углы, в ванную и даже под койку.

— Пусто, — подтвердил он.

Взгляд самого закоренелого маньяка-убийцы показался бы мне нежнее, чем взгляд командира, когда он вышел из каюты и увидел меня.

— Идите в рубку, мисс, и пришлите сюда мистера Форстера, — холодно приказал он.

Я коротко разъяснила первому штурману тревожную проблему, и он торопливо ушёл, оставив меня в полном смятении. Исчез мистер Георгадзе. Когда исчез, куда и почему? Жив ли он? Я надеялась лишь на то, что повар ушёл в кухню пораньше и сейчас колдует там над каким-нибудь новым блюдом. Если бы это было так!

Долго-долго я ждала, машинально выполняя обычную утреннюю работу и поглядывая на экраны, пока…

Я отвлеклась и слишком поздно почувствовала, что уже не одна в рубке. Я успела лишь увидеть лицо мистера Уэнрайта, отскочить от его протянутых ко мне рук, нажать на все четыре кнопки и, попытавшись увернуться от командира, получить сильный удар по голове. На короткий миг я потеряла сознание, а, очнувшись, обнаружила, что кто-то нагнулся надо мной.

— Мисс Павлова! — встревожено окликал меня первый штурман. — Что с вами?

Я села, чувствуя боль в голове. Саднило рану на лбу, а по лицу противно текла кровь. Наверное, падая, я ударилась о какой-нибудь угол.

— Вы ранены, мисс? — воскликнул мистер Форстер.

Он обернулся, вскочил на ноги и бросился к двери.

— Минуту, мисс! — крикнул он, исчезая.

— Вы, сэр?! — донеслось до меня.

В рубку вошёл мистер Уэнрайт, сопровождаемый ошеломлённым первым штурманом.

— Что случилось, мисс? — спросил он, быстро подходя и нагибаясь надо мной. — Вы ранены?

В присутствии мистера Форстера он был для меня безопасен. Жаль, что я не успела рассмотреть глаза командира-убийцы. Я знаю, что они не были такими серыми, как у командира, который склонился сейчас надо мной, но не могу сказать, светлее они были или темнее, карими, чёрными или голубыми.

— На вас опять напали, мисс? — спросил первый штурман.

— Да, сэр.

Я с трудом встала на ноги. Командир подвёл меня к креслу и обследовал рану.