Джек Вэнс - Джек Вэнс. Месть. (Сборник) Страница 58

Бывает так, что игра заканчивается с одним желтым роблером, одним зеленым и одним синим. Желтый не испытывает особой охоты нападать на зеленого или синего; зеленый тоже побаивается синего. В подобном случае дальнейшее проведение игры невозможно. Подается сигнал о ее прекращении, и призовой фонд делится между оставшимися тремя участниками в соотношении 3:2:1. Желтый, таким образом, получает половину призового фонда. Зеленый или синий в этом случае могут внести суммы, равные сумме, выигранной желтым, и благодаря этому снова становятся желтыми. Подобное протекание игры иногда может продолжаться до тех пор, пока на арене не останется всего лишь один роблер, который и становится обладателем всего призового фонда. Правила, касающиеся проведения конечной стадии состязания, значительно варьируются от одного хадавла к другому. Бывает так, что любой желающий из зрителей может вызвать на поединок победителя, внеся сумму, эквивалентную призовому фонду. Победитель должен принять вызов, а может и отклонить — все зависит от местных правил. Зачастую претендент может поставить удвоенную сумму приза. В этом случае вызов отклонять нельзя за исключением тех случаев, когда у победителя имеются сломанные кости или отмечены другие повреждения, препятствующие продолжению борьбы. В таких схватках победителей с претендентами, по желанию или взаимной договоренности участников, могут применяться кинжалы, палки, а иногда — и плети. Далеко нередко бывает, что начавшийся вполне дружественно хадавл заканчивается уносимым на носилках трупом. Судьи тщательно следят за проведением состязания и прибегают к помощи особых электронных устройств, фиксирующих пересечение линий, разграничивающих роблы.

Тайный сговор одних роблеров против других является неотъемлемой составной частью игры. Перед началом игры различные роблеры заключают оборонительные или нападательные союзы, причем соблюдение условий заключаемых соглашений каждый из роблеров нисколько не считает для себя обязательным. Различные хитрости, коварное предательство, двуличность считаются теми дополнительными элементами, которые придают всей игре особую пикантность. В связи с этим, тем более удивительно, что обманутый роблер зачастую откровенно выражает свое негодование даже в тех случаях, когда сам секундой ранее намеревался точно таким же образом предать своего сообщника.

Хадавл относится к тем играм, которые непрерывно совершенствуются и преподносят все новые и новые сюрпризы как зрителям, так и участникам. Ни одно состязание не бывает похожим на другое. Иногда участники настроены весьма добродушно друг к другу и даже получают удовольствие, наблюдая, сколь искусны в различных хитростях соперники. Иногда в игре вдруг возникает ожесточенность, спровоцированная каким-нибудь особо вопиющим обманом или предательством, и тогда дело доходит до крови. Зрители заключают пари между собой, а на особо крупных хадавлах — с агентством, обобщающим многочисленные ставки. В каждой из крупных сеней Дарсая за год проводится несколько хадавлов, обычно во время праздников, и эти хадавлы считаются одной из главных приманок для инопланетных туристов как зрелище, которое можно увидеть только на Дарсае.

Эверетт Райт «Игры Галактики» Отрывки из главы «Кадавл»

Когда Герсен проснулся у себя в «Крылатом Призраке», Кора уже прошла половину пути к зениту. События прошлой ночи теперь для него подрастеряли прежнюю реальность. Как там Жердин? Какие чувства она сейчас испытывает, не подвергаясь гипнотизирующему воздействию лунного света, не испытывая эмоциональной незащищенности перед теми мотивами, которыми руководствовался Герсен, спасая именно ее, а не кого-то другого?

Герсен принял душ и оделся, на сей раз в обычный наряд астронавта. Особое внимание уделил вооруженности — сегодня нужно быть готовым к чему угодно.

Пробежав несколько десятков метров по раскаленному песку, он нырнул под водяную завесу и направился к веранде перед гостиницей. Метленцы уже успели расположиться за столиками. Жердин встретила его взглядом понятным только им двоим, улыбкой, пальцы ее, незаметно для соплеменников, радостно задрожали. У Герсена отлегло от сердца. Она ничуть не сожалела о свершившемся. Остальные метленцы даже не удосужили его своим вниманием.

Расположившись за завтраком, Герсен тайком наблюдал за метленцами. Мужчины были угрюмы и малоразговорчивы. Женщины внешне были более спокойны, но говорили неторопливо и сдержанно. Только у Жердин настроение было явно прекрасным, за что она и получала время от времени укоризненные взгляды.

Когда метленцы наконец-то управились с завтраком, Жердин подошла к столику Герсена. Он тут же вскочил с места.

— Присядьте ко мне.

— Как-то страшновато. Все едва сдерживают раздражение, а тетушка Мейнисс даже то и дело подозрительно поглядывает на меня. Меня это нисколько не тревожит, поскольку на нее подозрения падают автоматически.

— Когда мы снова встретимся? Сегодня вечером?

Жердин покачала головой.

— Мы остаемся посмотреть хадавл, так как только ради этого сюда и прибыли, а затем сразу же улетаем назад, в Сержеуз и завтра — в Ллаларкно.

— В таком случае я навещу тебя в Ллаларкно.

Жердин мечтательно улыбнулась и чуть мотнула головой.

— В Ллаларкно все совершенно иначе.

— И даже чувства другие?

— Не знаю. И эта неизвестность меня пугает. Сейчас вот у нас с тобой любовь. Я думала о тебе всю ночь и все это утро.

Герсен на мгновенье задумался.

— Я заметил, что ты сказала «у нас с тобой любовь» вместо того, чтобы сказать «я тебя люблю».

Жердин рассмеялась.

— Ты очень проницателен. Различие действительно есть. Я что-то люблю: Я уверена в этом. Может быть, это ты. Может быть — кто знает что еще? — Она посмотрела на лицо Герсена. — Ты обиделся?

— Это не совсем то, что мне хотелось бы услышать. И все же — часто мне самому очень хочется узнать, кто же я на самом деле. Являюсь ли я человеком? Или просто движимая определенными побуждениями машина? Или это просто такой уж извращенный у меня склад ума?

Жердин снова рассмеялась.

— Для меня этот вопрос абсолютно ясен. То, что ты определенно мужчина.

— Жердин! — сердито окликнула девушку тетушка Мейнисс. — Иди сюда. Нам пора занимать места на трибуне.

Жердин на прощанье грустно улыбнулась Герсену. У Герсена почти перехватило дух, когда он с тоской глядел ей вслед. Как все это глупо, подумалось ему. Чепуха, достойная разве что студента-младшекурсника! Подумать только, он расчувствовался, как школьник! Разве может он себе позволить какие-либо эмоциональные привязанности, пока не завершит того, что стало единственным смыслом его жизни!.. Успокоившись, он последовал за метленцами к центру площади, где вокруг робов уже начала собираться толпа.