Джефф Райман - Детский сад Страница 58

Появившись неизвестно откуда, в поле зрения Милены оказалась рыба с розоватой чешуей и вплотную подплыла к ней. Милена осторожно подвела под нее ладонь и увидела, как закатом отразился на туловище у рыбы отливающий серебром свет. Милена вгляделась: черные кожистые плавники создания двигались мерно, как опахала. «Тигровая рыба, — подсказали вирусы. — Съешь, и тебя парализует».

— Я Троун Маккартни, — представилась вдруг рыба. — А ты — моя спасительница?

— Сомневаюсь, — подхватила Милена игру, — нужно ли тебе спасение.

— Еще как! Кто же мне даст работу? Что тебе обо мне рассказывали? — любопытствовала Троун-рыба.

— Мне сказали, что ты лучший специалист по голограммам, какие только есть в Зверинце, — сказала Милена начистоту.

— А также что я заноза в ухе?

— Чаще говорили, что не в ухе, а в другом месте.

— Да, я такая, — согласилась Троун.

— Да и я тоже, — призналась Милена.

— Да неужели? — с видом знатока скептически заметила Троун и резко вильнула хвостом. Вся комната словно крупно мигнула, и рыба исчезла. Вместо нее теперь спиной к Милене стояла женщина в черном облегающем трико, довольно миниатюрная и стройная. — Ты одна из тех хладнокровных, скучненьких, суховатых злючек-колючек, — отметила она. — Не то что я: не колючка, а прямо-таки испепеляющее жерло вулкана!

Картинно раскинув по плечам роскошную гриву черных волос, она резко обернулась, расправив плечи. «Позирует, предъявляет себя». Сердце как будто екнуло, хотя не сказать чтобы от неотразимой красоты. В глаза бросалась нервозная худоба этой женщины и жилистость ее шеи. Словно жилы вот-вот лопнут, не выдержав веса этой несоразмерно крупной головы, которая мячом покатится по полу. Изможденно худым было и ее скуластое лицо. Что-то в нем разом и привлекало и отталкивало.

— Я действительно хотела бы предложить тебе работу, — сказала Милена, улыбаясь против воли. — Ты не желаешь поговорить о голограммировании?

— Нет, — вздохнула та со скукой. — Голограммам уже двести лет. Не оригинальность, а так, перхоть. Хотя светом нынче можно было бы целый мир изменить. — При этом она мельком оглядела свою рукотворную водную феерию. — Ведь я вам наверняка не для голограмм нужна, а для какой-нибудь старинной оперы. Чтобы создать, спроецировать на сцену какие-нибудь реальные объекты. Ну что, разве не так? Ведь так?

— Так, — кивнула Милена.

— Эти ваши старинные оперы всех уже достали. Своей долбаной высокопарностью, этим вашим высоким штилем. — Комната снова мигнула, и Троун плюхнулась на какую-то облезлую кушетку.

У помещения был теперь вполне обычный вид. Там, где красовался Коралловый Риф, серели голые оштукатуренные стены. На полу лежал матрас, какие-то мешки, а также стояла аппаратура — металлические ящики, арматура с подсветкой, шнуры. Из окна змеей тянулся кабель, украдкой подсоединяясь к проводке реставраторского Братства. Троун вытянула перед собой ноги и смерила Милену взглядом.

— Сразу предупреждаю, — сказала она. — Я не проходила Считывания. Никто меня никуда не размещал, не прикреплял, не лечил. Поэтому никому невдомек, что я скажу или сделаю в следующий момент.

Милена не могла сдержать улыбку: ее забавляла эта нарочитая ненужная агрессивность.

— Меня тоже никто не считывал, — заметила она как бы между прочим.

— Тогда чего ты такая, без искры? — спросила Троун.

— Не всем же искрить. Люди разные: кто-то искрит, кто-то нет, кто-то всем подлянки делает. Уж как кто устроен.

Троун это понравилось. Она даже разулыбалась.

— Ага, — согласилась она. — Так как тебе удалось отмазаться?

Резко перевернувшись на живот, она хищно потянулась, как голодная кошка.

— Никто и не отмазывал. Просто мне напоследок вкачали такую дозу вирусов, что я свалилась, поэтому у них со Считыванием ничего не вышло. А пока валялась, меня уже и разместили.

— Ну, это ты. А я вот взяла и сбежала, — с величавым достоинством произнесла Троун, как бы демонстрируя превосходство над Миленой. — Укрылась в Болоте, в тростниках. Чтобы, не дай бог, никто не исцелил. Там и пряталась какое-то время, а затем вернулась. И знаешь, Морфология у меня просто жуть какая. — Тут Троун подалась вперед и, обхватив руками грудь, выставила ее вперед, растянув вырез трико. — А у тебя? — спросила она с многозначительной улыбкой.

— Что у меня? — переспросила Милена, не в силах поверить.

Троун лишь закатила глаза.

— Ну, это? — И, привстав на коленях, заголилась еще сильней.

Миленой овладело что-то похожее на вязкий, тягучий страх.

«Боже мой, это она мне? Что это я, нашла себе еще одну?»

— Н-ну… да! — ответила она без особой уверенности, на всякий случай.

Теперь черед осторожничать настал уже для Троун.

— «Да» — в смысле что? — переспросила она, снова меняя позу.

Лицо у Милены пылало. Не зная, как преодолеть сконфуженность, она улыбнулась какой-то медленной, боязливой улыбкой.

— Ну это… Все, что ты говоришь.

Все пошло как-то быстро, покатилось кубарем.

Троун с нервным смешком подобралась ближе.

— А если я говорю, что это может быть опасно? Если ты не знаешь, о чем я спрашиваю?

В комнате будто образовалась гремучая смесь. Как тень от двоих человек, вдруг обретающая свою, обособленную жизнь. Влечение здесь было лишь частью смеси, но при этом оно было редкой, неодолимой силы — которая и толкнула Милену к Троун.

А та с вкрадчивой улыбкой подползала навстречу.

— Ты еще не знаешь, совсем не знаешь, чего я от тебя сейчас хочу.

«Но ведь это так грубо, — мелькнуло у Милены, — так банально. Примитивный вампиризм».

Троун взасос поцеловала ее в шею. «У меня уже бывали подобные фантазии», — отметила Милена, при этом отвечая на ласки Троун. Затем Троун принялась лизать Милене лицо, как леденец.

«А мне это надо?» — подумала Милена, плотно сжав губы и веки. От Троун попахивало потом и дешевыми духами.

— О-о, сладость, коснись меня, коснись…

«Это она к чему? Она что, вправду думает, будто я при этом обезумею от страсти?» Подавшись назад, Троун стянула с себя трико. У Милены между тем желание пошло на спад, сменившись какой-то опустошенностью с легким покалыванием внизу живота.

Сощуренные глаза Троун напоминали теперь рубцы, губы расползлись в оскале. Снова опускаясь на Милену, она отвернула лицо, словно отрицая происходящее.

«Она что, действительно испытывает наслаждение?» — недоумевала Милена.