Пол Андерсон - Рыцарь призраков и теней Страница 58

Но мать пророка заставила его забыть унылые впечатления. Они с Айваром мельком уже встречались раньше. Сегодня, когда Айвар спросил Джаана, Номи ответила, что тот отсутствует, и пригласила гостя подождать сына за чашкой чая. Айвар чувствовав себя обманщиком, потому что заранее узнал о назначенной пророком встрече с учениками: Джаан не столько просвещал их, сколько, говоря с ними, пытался понять себя в единении с новой частью собственной личности.

«Но я должен больше узнать и больше понять, прежде чем решусь на тот шаг, которого он от меня добивается. И кто лучше сможет объяснить мне, что в действительности представляет собой Джаан, чем эта женщина?» — думал Айвар.

Номи была дома одна, ее младшие дети еще не вернулись, — кто с работы, кто из школы. Когда дверь на улицу закрылась, в лачуге стало тихо. Пыльные лучи солнца пробивались сквозь узкие застекленные окна: немногие орканцы могли позволить себе витрил. В маленькой комнате было прохладно, и, несмотря на избыток мебели, благодаря опрятности помещение не казалось тесным. Ткацкий станок Номи с незаконченным куском материи пастельных тонов возвышался в одном углу, в другом разместились примитивные кухонные принадлежности. Кровати Номи и ее старшего сына занимали большую часть оставшегося пространства. В центре комнаты стоял дощатый стол и скамейки, на одну из которых Номи и усадила гостя. В комнате пахло вяленым мясом и сушеными овощами — запасы провизии заполняли полки на стене. Через открытую в другое помещение дверь видны были койки младших детей — места для чего-нибудь еще во второй комнате просто не оставалось.

Номи бесшумно двигалась по глинобитному полу, заваривая чай, а потом, шелестя юбками, уселась за стол напротив Айвара. В молодости она была красавицей, да и теперь еще ее увядшее лицо сохраняло привлекательность. Бледность лишь подчеркивала красоту великолепных серых глаз, таких же, как у Джаана. Синее платье из дешевой ткани, капюшон, ношения которого от вдов требовала традиция, не портили ее: в Номи было слишком много гордости, чтобы оставалось место для тщеславия.

Пока женщина заваривала горький орканский чай, они с Айваром говорили о незначительных местных новостях. Номи знала, кто такой Айвар: по словам Джаана, тот ничего не скрывал от матери, которая умела хранить секреты. Айвар извинился:

— Я не хотел бы отрывать тебя от работы, госпожа.

Она улыбнулась:

— Это очень желанное отвлечение, Наследник.

— Но ведь… ты этим зарабатываешь на жизнь. Если ты предпочитаешь ткать, пока мы разговариваем…

Номи засмеялась:

— Прошу тебя, не лишай меня предлога побездельничать.

— Ох. Я понял… — Айвар терпеть не мог что-нибудь выпытывать и знал, что делает это неуклюже. Но ведь нужно же как-то начать… — Мне просто казалось… что вы небогаты. Я имею в виду… Джаан теперь ведь не делает обувь — с тех пор, как это случилось с ним.

— Нет. Теперь у него более высокая цель. — Напыщенность собственной фразы насмешила ее.

— Э-э… он ведь не требует подношений, мне говорили. Разве это не делает вашу жизнь более трудной?

Номи покачала головой:

— Два его брата уже достаточно взрослые, чтобы подрабатывать. Они готовы работать весь день, но я этого не допущу: они должны получить образование. И… последователи Джаана помогают нам. Немногие из них могут себе позволить крупные траты, но они приносят еду, делают то, что нам нужно, не беря за это денег. Так что мы обходимся.

Легкий тон ей больше не давался. Нахмурив брови, Номи долго смотрела в свою чашку, прежде чем продолжила:

— Мне было не так уж легко принять это сначала. Мы всегда держались особняком — и мои родители, и родители Гилеба, да и сами мы, с тех пор как поженились. Но то, что делает Джаан, так важно… Моя покладистость — небольшая плата за это.

— Значит, ты веришь в Каруита?

Номи подняла глаза на гостя. Айвару было трудно выдержать ее взгляд.

— Как же я могу не верить собственному сыну?

— Да, конечно, госпожа, — заикаясь, пробормотал Айвар. — Прости меня, если я кажусь… Видишь ли, я здесь чужой, да и с Джааном знаком всего несколько дней. Ты знаешь его, поэтому у тебя есть возможность судить, не является ли он… жертвой заблуждения. У меня такого знания нет, по крайней мере пока…

Номи оттаяла, наклонилась через стол и похлопала Айвара по руке.

— Конечно, Наследник. Ты правильно делаешь, что спрашиваешь. И я рада, что в тебе Джаан нашел верного товарища, который ему так нужен.

«Нашел ли?» — усомнился Айвар. Возможно, она прочла сомнение на его лице, потому что тихим голосом сказала, не глядя на него:

— Почему я должна удивляться тому, что у тебя возникают вопросы? У меня они тоже возникали. Когда он исчез на эти три ужасных дня, а потом вернулся совершенно изменившийся… Да, я думала тогда, что с ним случилось кровоизлияние в мозг, и плакала о своем первенце, таком работящем, так мало получившем от жизни…

Потом я стала понимать, что он оказался избранным — как ни один человек нигде и никогда. Но это не было радостью для меня, Наследник — такой радостью, которую знаем мы, люди. Его слава так же ослепительна и так же жестока, как солнце. Скорее всего ему придется умереть. Только прошлой ночью мне приснилось, что он снова стал Джааном Сапожником, женился на девушке, которую я для него присмотрела, и я держу на руках их первенца. Я проснулась, смеясь… — Пальцы Номи стиснули чашку. — Этому не суждено случиться, конечно.

Айвар так и не узнал, хватило ли бы у него духа расспрашивать дальше. Его выручило появление Робхара, самого младшего из апостолов.

— Я подумал, что ты можешь быть здесь, господин, — выпалил мальчик, отдышавшись. Хотя Джаан и представил Айвара своим ученикам под фальшивым именем, все видели, какую важную роль он играет. — Каруит придет, как только сможет. — Робхар протянул конверт. — Это тебе.

— Э-э? — вытаращил на него глаза Айвар.

— Компаньоны, посланные в Новый Рим, вернулись, господин, — объяснил мальчик, чуть не лопаясь от возбуждения. — Они привезли тебе письмо, посланец передал его Каруиту, а тот велел мне вручить его тебе.

На конверте значилось: «Хиразу Хиронссону». Айвар вскрыл конверт. В нем оказалось несколько мелко исписанных страниц: на последней стояла четкая подпись: «Таня». В его собственном письме говорилось о том-кому следует адресовать ответ.

— Извините меня, — пробормотал Айвар, садясь и начиная читать.

Прочтя послание, он несколько минут сидел неподвижно, с непроницаемым лицом. Придумав предлог уйти, он попрощался, пообещал найти Джаана попозже и поспешно вышел. Ему предстояло многое обдумать.